Семь дней до восстановления

- Сакура, - негромко начинаю я – ты любишь печенье? - говорю первое, что пришло в голову. Сакура резко поднимает и тут же опускает голову, избегая встречи с моими глазами. Я встревоженно вскакиваю с кресла, подхожу к ней. Вижу, как сильно она сжала свои запястья - пытается не заплакать. Я уверенно беру ее руку и притягиваю к себе. Сакура лишь покорно обвивает мое тело руками, цепко хватаясь за футболку на моей спине. Я слышу, как она учащенно дышит, пытаясь привести дыхание в норму, но нахлынувшие, бешенным потоком слез, эмоции не дают ей этого сделать. Сейчас она не стремится казаться сильной, не стремится ударить меня за мою наглость, как котенок прижимается ко мне, утыкаясь мне носом в грудь. Сквозь всхлипы до меня доносятся ее бессвязные слова - она пытается объяснить мне что-то, от чего сердце сжимается еще больше, и чувство вины велит мне шептать ей на ухо ее имя и мольбы о прощении. Я знаю, она пытается сказать мне, что в этом нет моей вины, но я уверенно делаю вид, что не понимаю ее, продолжая крепко держать ее в объятьях, поглаживая по волосам в успокаивающем жесте. Долго ли мы так стояли, не знаю. Сейчас Сакура совершенно обессилила и всем телом опиралась на меня. Я, понимая, что ей нужен отдых, подхватил ее на руки и уложил на кровать, укутывая ее одеялом. На щеках все еще виднелись мокрые дорожки от слез, которые я поспешил вытереть, промоченным в воде, краешком полотенца. Сакура прикрыла глаза и, повернувшись ко мне лицом стала засыпать. Я сижу рядом, боясь хотя бы на минуту оставить ее или потревожить и без того шаткий сон Сакуры. Уже глубокая ночь, а я все еще сижу на ее кровати, мирно поглаживая ее по волосам. Убедившись, что она спит, решаю принять душ и поесть. Выйдя из ванной вспоминаю, что у меня с собой нет никаких вещей - я был не готов к такому повороту событий и теперь моя, выстиранная от соли футболка, в гордом одиночестве висела на балконе, развиваясь под порывами ветра, я же, щеголяя с голым торсом, снова присел на край кровати. От этого моего движения Сакура распахнула глаза и, подняв их на меня, прошептала: - Ты ведь не уйдешь, да? - она тянет ко мне свою тонкую руку и дотрагивается до моей ладони. Я вздрагиваю от прикосновения ее руки и, улыбаясь, отвечаю ей: - Конечно, нет. - мимолетная улыбка пробежала по ее губам, я крепко сжал ее ладонь, убрав с ее лица мешавшие розовые пряди. Она снова закрывает глаза, придаваясь царству морфея. Моя ладонь вспотела, но я продолжаю крепко держать ее руку. Мои глаза слипаются от усталости и я решаю лечь рядом. Как только моя голова касается подушки, я осознаю, что проваливаюсь в глубокий сон... Первым, что я почувствовал утром, была жара. Неумолимая, не щадящая жара. Я по привычке пытаюсь откинуть одеяло, но с удивлением отмечаю, что такового на мне нет, зато есть Сакура, прижавщаяся к моей спине клубком. Бросаю взгляд на часы - половина одиннадцатого. Наверное, это была первая ее полноценная ночь, раз она все еще спит. Аккуратно встаю с кровати. Поправив одеяло Сакуре, направляюсь за своей высохшей футболкой и, накинув ее на себя, спешу заварить зеленый чай и приготовить что-нибудь на завтрак. Этим "что-нибудь" оказался омлет - пожалуй, единственное блюдо, которое я умею готовить кроме яичницы. Я уже хотел идти будить Сакуру, как она сама показалась в дверном проеме, уже умытая и расчесанная. Синяки под глазами спали, но кожа вокруг глаз все еще зияла от соли. - Доброе утро. - приветствую я ее. - Угу... - еле слышно отозвалась Сакура, садясь за стол. Я ставлю перед ней тарелку с омлетом и чай. Она подымает на меня глаза, как бы говоря, что не хочет, на что я уверенно вставляю в ее руки палочки, и она со вздохом принимается за еду. Я сажусь напротив и тоже принимаюсь завтракать. - Печенье... - начинает внезапно Сакура - его мама делала в тот день... - она подняла на меня свои зеленые глаза, по мне будто прошелся электрический заряд, и я не отрываясь смотрел на нее, а она на меня. - Спасибо. - говорю я, подмигнув ей. Ее глаза расширились от удивления. - За что? - За то, что открылась мне. - какое-то время она сидит в оцепенении, потом замечаю, как уголки губ приподнялись в еле заметной улыбке и, будто боясь, что я сумею уловить эту мимолетную радость, тут же начинает уплетать завтрак. А я снова улыбаюсь, наблюдая за ее немного детскими кошачьими повадками и понимаю, что я нужен ей...