Котёнок в колодце

«Надо мной клочок небесный, Голубой и нежно-ясный, Там сегодня день чудесный, Там сегодня всё прекрасно… А я — котёнок в колодце, И лучики солнца Не проникают в сердце моё, Котёнок в колодце, Никто не вернётся За мной, никто не придёт…» Холодно, сыро… Я нахожу влажную, но хотя бы не такую мокрую тряпочку, сворачиваюсь на ней клубочком в попытке согреться. Стараюсь не обращать на голод и больную лапку, повреждённую при падении. Закрываю глаза в надежде хоть немного поспать… Просыпаюсь от того, что лучи солнца, наконец, попадают на дно этого старого колодца. Жмурюсь, не решаясь опустить голову. Там, наверху, видно ясное голубое небо, проплывают белые комки ваты — облака. От мысли, что я никогда больше не окажусь в этом светлом мире, становится больно. Я — котёнок, но, оказывается, я тоже умею плакать. «Здесь внизу темно и сыро, Время пахнет сгнившей тряпкой, Маленький привет от мира Под моей пушистой лапкой Мотылёк В коготках моих бьётся, Ещё чуток, и жизнь оборвётся…» Слышу едва заметный шорох и поворачиваю голову. Намочивший в воде крылья мотылёк отчаянно бьётся, пытаясь взлететь. Хотел бы я себе крылья, взмахнуть и взлететь… туда, где тепло и так солнечно. Этот мотылёк, так же, как и я, упал сюда, и, так же, как и у меня, у него нет никакого шанса на спасение. Но мне очень хочется кушать, и я не могу ничего с собой поделать. Поднимаюсь, с сожалением уходя с освещаемого солнышком места. Лапки тут же промокают, шёрстка, только-только подсохшая, снова становится влажной. Но я, прихрамывая, упорно двигаюсь к мотыльку. Наконец, накрываю его здоровой лапкой и наклоняюсь, чтобы съесть несчастное насекомое. Скудная трапеза только разыгрывает аппетит, пробуждает, казалось бы, утихшую боль в животе. Возвращаюсь на тряпочку, но к моему разочарованию, лучи солнышка уже не попадают на неё, теперь они холодно блестят на воде. «Я — котёнок в колодце, И лучики солнца Не проникают в сердце моё, Котёнок в колодце, Никто не вернётся За мной, никто не придёт…» Поднимаю голову и, снова надеясь на чудо, жалобно мяукаю. Знаю, что это не поможет, меня всё равно никто не услышит, а если и услышит, то просто пройдёт мимо. Но такова моя природа, повинуясь инстинктам, мне ничего не остаётся, как просить о помощи. Когда стоять на ногах уже невозможно, а мяуканье становится хриплым и от того ещё более тихим, в изнеможении ложусь, пряча носик в лапки и обнимая себя хвостиком. Внезапно приходит осознание — наверное, я здесь умру. Такой маленький, я только начал жить, и почему я не свернул себе шею, падая в этот проклятый колодец! Мне никогда не выбраться отсюда. С этими мыслями вновь пытаюсь заснуть. Но сон не идёт, к тому же, начинает болеть голова. Устало закрываю глазки… — Кис-кис-кис. Резко вкидываю голову, вскакиваю, судорожно смотря наверх. Мальчишка лет восьми с беспокойством и жалостью смотрит на меня. Начинаю отчаянно мяукать — я не переживу, если он уйдёт. — Маленький, я сейчас, — проговаривает мальчик. Секунда, и он исчезает из поля зрения. Сердце больно сжимается, но я тут же расслабляюсь, видя ноги мальчика, осторожно ищущие выбоины в кирпичах. Нетерпеливо перебирая лапками, забыв о боли, голоде и усталости. Когда ботинки наконец опускаются на сырое дно колодца, подбегаю, и тёплые руки подхватывают меня, поднося к лицу. Я успеваю разглядеть большие голубые глаза мальчика, он расстёгивает курточку и прячет меня за пазуху. Осторожно, стараясь не поцарапать, вцепляюсь в футболку моего спасителя. Пыхтя, мальчик выбирается из колодца, и я, поняв это, выглядываю и замираю, не веря своему счастью. Я — наверху. Весна, я вижу уже почти растаявший снег, местами сочно-зелёную траву и нежно-голубые подснежники. Но мне не хочется на землю, успею теперь ещё. Я, не переставая смотреть на залитую солнцем и весенним теплом улицу, начинаю довольно мурчать, топча лапками футболку мальчика. Тёплая рука ласково гладит меня по голове, и я мурлычу ещё громче. Внезапно до меня доносится восхитительный запах свежей выпечки. На маленькой ладошке лежит небольшой кусочек только что купленной булочки. Съедаю его, и после долгой голодовки вкус настоящей пищи кажется просто восхитительным. — Ты будешь жить у меня, котёнок. Не бойся, моя мама добрая, она разрешит. Утыкаюсь носиком в шею мальчика, засыпая. Кажется, я счастлив.