Разная правда

Нацухи стоит у двери и изо всех сил сдерживает желание уйти отсюда, сбежать как можно дальше, только поступить так она не может — подобная трусость лишь опозорит ее и добавит подозрений. Взгляды членов семьи Уширомия, полные недоверия, злости и затаенного страха, будто прожигают Нацухи насквозь — она единственная подозреваемая. Нацухи знает, что невиновна. Да и будь она преступником, стала бы убивать родную дочь? При мысли о покойной Джессике женщине становится только хуже. Хочется разреветься, уткнувшись в крепкое плечо Краусса, почувствовать его руки, успокаивающе гладящие по спине. Только вот Краусс в плену, и Нацухи даже не знает, жив ли он еще. Ей нельзя показывать свою слабость. Она должна быть сильной: ради мужа, ради погибшей дочери, ради Отца, ради чести семьи Уширомия, которую Отец доверил ей защищать. Но Нацухи все еще помнит слова Бернкастель: «Кинзо никогда не доверял тебе.» Сказанное красным не может быть ложью. Красная правда не нуждается в аргументах и доказательствах. Значит ли это, что красная правда и есть абсолютная истина? — У каждого своя правда, — голос Беатриче звучит уверенно и ее слова не вызывают сомнений. Магия — сила веры. Пока веришь в чудеса, они будут происходить. Любое событие можно объяснить, как магию, а можно и с другой стороны подойти к этому вопросу. Единой истины нет. Беатриче крепко сжимает ладонь Нацухи, стараясь успокоить, придать той уверенности в себе. Она не должна сдаваться, не должна опускать руки, не должна позволить этой клевете сломить ее дух. Нацухи знает, что невиновна, и Беатриче тоже это известно. Человек из прошлого девятнадцатилетней давности отлично поставил этот спектакль, да, именно спектакль, цель которого — месть. Если б только Нацухи могла рассказать об этом, о тех звонках и угрозах, о том, что Краусса держат в заложниках… Только она прекрасно понимает, что никто ей не поверит — нет никаких доказательств правдивости ее слов. Да и если сообщник того человека находится среди выживших, то Краусса наверняка убьют. Нацухи загнана в тупик. — Не смей сдаваться! Ты должна бороться до последнего. Вспомни о златокрылом орле, высеченном на твоем сердце, вспомни о Кинзо! — слова Беатриче едва достигают ее ушей. Слова Беатриче? А эта женщина действительно ею является? Беатриче и правда существует? Та Беатриче, что сейчас перед ней — и есть настоящая Золотая Ведьма или она тоже, как и Кинзо — лишь иллюзия, созданная Нацухи? Нацухи должна защищать честь семьи Уширомия, семьи, частью которой она так и не смогла стать. Даже сейчас она лишняя, и холодные взгляды устремленные к ней, лишь в очередной раз это доказывают. Но даже сталь в глазах этих людей и лживые обвинения не сравнятся с той правдой, которую Нацухи старательно отрицала все годы своей жизни с Крауссом. «Кинзо никогда не доверял тебе» — эти слова, как ржавое лезвие кинжала, медленно разрезающее кровоточащее сердце — клинок красной правды, пронзающий саму душу. После замужества, целью ее жизни стала защита чести мужа, она жила ради него, ради этой семьи, ради слов поддержки Отца. Одни его слова делали Нацухи по-настоящему счастливой, уже само оказанное ей доверие со стороны Кинзо. Все это ложь. Иллюзия, созданная для удобства, для спасения, для того, что бы ощутить себя нужной, значимой. Все иллюзии рано или поздно развеиваются, исчезают. Иллюзия никогда не обратится в реальность. — Пока ты сохраняешь веру в свою правду, иллюзия будет реальной, — больше всего Нацухи хотелось бы поверить в слова Беатриче. Нет, она должна верить, вера — единственное, за что ей остается цепляться, как тонкая, но в то же время крепкая нить надежды; стоит только потерять ее, как сорвешься вниз, в пропасть под названием жестокая реальность. Нацухи знает, что ей не победить, но даже так, она все равно никогда не примет и не признает своего поражения. Пока иллюзии созданные ею, на ее стороне, она никогда не признает эту красную правду.