love and pain

Я мгновенно открываю глаза и оглядываюсь, дабы понять, где нахожусь. Меня окружают белые стены, какие-то капельницы и непонятная электроника, что говорит о том, что я в больничной палате, которая была пуста. В моей голове крутится лишь один вопрос: Где Крис? Я поднимаюсь с койки, как можно быстрей, мгновенно забывая про то, как сильно моя голова болит и кружится. Выхожу из палаты и оглядываюсь, чтобы понять нынешнюю обстановку. Суета не сразу позволяет мне разглядеть некую стойку регистрации, за которыми сидела миловидная девушка. — Простите, вы не подскажите, где Кристофер Шистад? — Простите, но вы ему кто? — нагло спрашивает девушка, подняв голову на меня. Я назвала её миловидной? Забудьте. — Жена, — грубо отвечаю я. — Где я могу его найти? — Он в реанимации, вы можете подождать в конце коридора, вон там, — показывает девушка, и я направляюсь туда. Там, куда показала девушка я сразу замечаю Нуру и Вильяма, которые сидели на скамейке, уставившись в дверь палаты. Я стремительно прохожу мимо них, пытаясь зайти, чего мне не позволяют сделать. — Тебе туда нельзя, Эва, — ловит меня за плечи Вильям, усаживая на лавку. Как он так быстро встал? — Что с ним? — дрожащим голосом спрашиваю я. — Ему делают операцию, — начинает Нура, но мы отвлекаемся, переводя взгляд на врача, выходящего из операционной. — Вы родственники Кристофера Шистада? — спрашивает врач, обращаясь к нам. — Как он? — вскочив с места, спрашиваю я. — Он в коме, мы сделали все, что могли, — ноги подкашиваются и я усаживаюсь обратно на лавку, давая волю слезам. — Можно с ним увидеться? — спрашивает Вильям, когда Нура прижимает меня к себе. — Только когда его переведут в палату. Я вам сообщу, — врач говорит что-то ещё, но я его не слышу. — Это все из-за меня, — шепчу я, уткнувшись в ладони. — Эва, ты не виновата, — успокаивает Нура. — Он поправится, все будет хорошо. — Это все из-за меня, Нура! — кричу я, вскакивая с лавки. — Если бы я остановилась и выслушала бы его, а не ушла, хлопнув дверью, то все бы было хорошо, и он бы не лежал на операционном столе! Слезы льются, и я оседаю обратно на лавочку, прячу лицо в руках и громко всхлипываю. — Эва, милая, все будет хорошо, он поправится, — успокаивает Нура, обнимая меня за плечи. — Тебе нельзя волноваться. — Господи, я прощу ему все, лишь бы с ним было все хорошо, — произношу я, задыхаясь от слез. — Он сильный, ты же знаешь, — понимающе улыбается Вильям и садится перед нами на корточки. — Я уверен, он справится. Кристофер никогда не оставит тебя одну с детьми. — И никогда не допустит того, чтобы ты была с кем-то другим, — так же улыбается Нура, — он же собственник. — После всего этого он не останется со мной, — всхлипываю я, подняв голову, — Я знаю его. — Значит, плохо знаешь, — улыбается Вильям, треплет меня по щеке и встаёт. — Пойду поговорю с врачом. — Тебе нужно собраться, Эва, — ободряюще говорит Нура, когда Вильям уходит. — Не забывай о Тео, который так же нуждается в твоей заботе, хорошо? — Нура, я... — Я ничего не хочу слышать. Обещай, что не будешь сидеть у палаты двадцать четыре часа в сутки, а будешь хоть чуть-чуть уделять время ребёнку. — Я не смогу, — плачу я, вытирая слезы. — Я не знаю, что ему сказать. — Мы придумаем, не переживай, — ласково произносит Нура. — Я не думаю, что Крис хотел бы, чтобы ты постоянно проводила время в больнице, забыв о сыне. Я падаю в объятья Нуры, громко всхлипывая. Она обнимает меня и прижимает к себе. — Я люблю его. — Я знаю, малышка, — шепчет Нура, гладя меня по голове. — Я уверена, что и он тоже.

***

спустя несколько месяцев.

Последние месяцы я только и делала, что жила в больнице. Конечно же, я не забывала о Тео и он много раз был со мной, хоть это и было тяжело. «— Мамочка, а зачем мы сюда пришли? — спрашивает Тео, крепко держа меня за руку, когда мы остановились возле палаты. — Милый, мы пришли к папе. — А почему он тут? — беззаботным голосом спрашивает Тео. Я лишь выдавливаю из себя улыбку и сажусь на корточки. — Помнишь, когда ты болел - я давала тебе таблетки? — спрашиваю я, а Тео кивает. — Папа тоже болеет, но ему таблетки, которые у нас дома, не помогают, поэтому он здесь. — Он умирает? Как Король Лев? — произносит Тео, и я вижу, как у него появляются слезки. — Ну что ты, милый. Нет, конечно же. С ним все будет хорошо. Иди сюда, не плачь, — обнимаю сына, целуя в макушку. — Он не оставит нас.» Я и не заметила, как мой живот вырос, и я оказалась уже на восьмом месяце, заметно измотав себя. Нура говорит, что я очень изменилась, хотя, я и без неё знаю, что так оно и есть. — Крис, прошу тебя, — вновь плачу я, держа за руку мужа, — вернись ко мне. Я устала быть одна. От безысходности я кладу руку обратно на койку, уткнувшись в неё лицом, плача навзрыд. Как же я устала. — Я так люблю тебя, — шепчу я себе под нос. — Миссис Шистад, — в палату входит медсестра, — вас просит подойти лечащий врач Кристофера. — Конечно, я сейчас приду. Дайте мне, пожалуйста, минуту, — подняв голову, отвечаю я. Медсестра уходит, а я одной рукой вытираю слезы, не переставая держать руку. — Знаешь, Кристофер, я не позволю тебе просто сдаться и умереть, — как можно уверенней произношу я. — Я достану тебя с того света и заставлю испытать то, что чувствовала я последние месяцы. Я понимаю, что виновата в этом. Прости меня, но ты не можешь оставить меня здесь одну. И все бы ничего, если бы рука в моей руке не зашевелилась, заставляя посмотреть на Криса. Он медленно пытался открыть глаза, легонько сжимая мою руку. — Кристофер, — бросаюсь к нему. — О боже, милый, ты очнулся. Мой муж пытается что-то сказать, но я его перебиваю: — Нет-нет, молчи, я позову врача, подожди секундочку. Как можно быстрей выбегаю в коридор и замечаю врача, который, по всей видимости, уже шёл за мной. Когда он узнает, что Крис очнулся, мы торопимся в палату, где доктор осматривает мужа, усердно записывая в блокнот. — Ну что ж, Кристофер, вы довольно хорошо выглядите для человека, который находился в столь длительной коме, — ухмыляется доктор, захлопывая блокнот. — Все органы целы, а анализы прекрасны, но вам все же придётся пройти ещё один осмотр. — А голос? — хрипит Крис. — Это из-за длительного молчания. Несколько часов и все будет хорошо, — отвечает доктор. — Ладно, я пойду, не буду вам мешать. Доктор кивает головой в мою сторону, улыбнувшись. — Я попрошу медсестру принести вам еды, — отвечает он возле двери, — обоим, Эва. Все ещё злится, что я мало питаюсь и провожу время у кровати Кристофера, забыв о детях. Мнусь на месте возле стенки, опустив голову вниз. — Прошу, иди сюда, — раздаётся хриплый голос Шистада, заставляя меня подойти. Я сажусь почти на край в то время, как Крис принимает сидячее положения, облокачиваясь на спинку. Его рука берет в руку мою, и он поглаживает большим пальцем мои костяшки. — Как ты? — Все хорошо, Крис, — как можно спокойней отвечаю я, не смотря на него. — Столько времени прошло, — протягивает он. — Она выросла. — Кто? — в недоумении спрашиваю я, смотря в глаза мужу, который показывает взглядом на живот. Я кладу руку на огромное пузо, слегка улыбнувшись. — Ах, да, это так. — И-и... — мямлит Крис, — как ее зовут? — Не знаю, — пожимаю плечами, улыбнувшись. — Твоя ведь очередь придумывать. Крис улыбается, опускает мою руку и закрывает глаза, откинувшись назад. — Эм, Кристофер, — теперь мямлю я, боясь задать главный для меня вопрос. Он лишь что-то мычит, продолжая лежать с закрытыми глазами. — Между нами теперь все хорошо? Молчание длится слишком долго. Секунда, минута, две, три, пять... А он молчит. — Забудь, что я сказала, — быстро тараторю я, отодвигаясь дальше. — Эва, все хорошо, я просто думаю, как ответить тебе на вопрос, — мягко произносит Крис голосом, которым он разговаривает с Тео, объясняя что-то ему. — Я думаю, что мне нужно все обдумать и переосмыслить. — Конечно, я тебя не подгоняю, — выдавив улыбку, говорю я. — Как там Тео? — сменив тему, спрашивает Кристофер. — Все хорошо. Все так же любит играть с Алексой и пить молочный шоколад, — говорю я, и мы заливаемся смехом. — Он был у тебя. — И как он отреагировал? — Сначала он подумал, что ты умер и начал плакать, — я запнулась, стараясь не заплакать от воспоминаний. — Но все хорошо и я ему сказала, что ты просто заболел, а нужных лекарств у нас дома нет. — Представляю, что ему пришлось пережить, — задумчиво произносит Крис. Но думаешь ли ты, что пережила я? — Он придёт скоро, — пожав плечами, отвечаю я. — Я очень соскучился по нему, — чувствую, как Крис улыбается, но упорно продолжаю не смотреть на него. А по мне? — Я пойду схожу позвоню Вильяму, — незаметно вытерев слезу, произношу я, вставая с кровати. — Вильяму? — Крис, я прошу тебя об одном. Не злись на Вильяма, он очень переживал за тебя. Последние месяцы мы только и делали, что ночевали в палате. — Я не злюсь на него. — Я рада, — улыбнувшись отвечаю я, поправив волосы, и направляюсь к двери. — Если тебе интересно, то Вильям усадил того парня, который тебя сбил, на тринадцать лет. Оказалось, что вы уже враждовали с ним когда-то. — Ты не пострадала тогда? — вдруг спрашивает Крис. Но я игнорирую его вопрос, впопыхах выскакивая из палаты от нагрянувших слез. Оседаю на пол и прислоняюсь к стене, что была рядом с дверью. слишком сложно. слишком тяжело говорить о гематоме, стертых коленях и разбитом сердце.