Счетные бесконечности

Рори, как истинно целеустремленный ученый, опять слишком много читает. – Ты знаешь, кто такой Давид Гильберт? Доктор продолжает нарезать круги вокруг консоли, самозабвенно прикасаясь к кнопкам и переключателям. – Гильберт… Гильберт, – задумывается он, умудряясь выглядеть в два раза рассеяннее, чем раньше, без прекращения движения.– А, да! Математик. Жил в Германии. Носил потрясающую шляпу, насколько я помню… – Верно, – задумчиво говорит Рори, немного сбившись с мысли. – Нет, нет, забудь про шляпу. Значит, ты слышал про отель Гильберта? – Хм, истинный парадокс, счетные бесконечности – да, думаю что слышал. – У тебя бесконечный отель, заполненный до предела, но он бесконечный, поэтому всегда найдется комната еще для одного. – Да! – Доктор на мгновение замирает, направляет палец на Рори, а затем продолжает свой обход комнаты управления. – Хорошо, значит, так работает ТАРДИС? С появляющимися и исчезающими комнатами, и внезапно возникающими повсюду новыми? – Я даже не знаю, – Доктор останавливается и погружается в размышления. – Хотя мне это нравится. Слышишь, старушка? Ты – отель «Бесконечность»! – Он улыбается, с нежностью похлопывая по стенам. – Откуда ты знаешь, что ТАРДИС – это она? – спрашивает Эми, стоя в дверях. Доктор бросает на неё странный взгляд. – А откуда ты знаешь, когда наступает день? – наконец говорит он.

***

Эми не может заснуть. Она все еще думает о словах Доктора, и ей интересно, что они значат. Потому что в ТАРДИС нельзя сказать, когда наступает день, ты просто это знаешь. Нет ни солнца, ни утра, просто обычное знание, что наступило сегодня и тебе надо бежать, или ты все пропустишь. Когда она пихает Рори, чтобы разбудить и спросить его, он бормочет что-то о циркадных ритмах, переворачивается на другой бок и опять засыпает. Она чмокает Рори в щеку и бесшумно идет вниз по коридору. В комнате управления Доктор все еще не спит, и его ноги свешиваются с края верхней панели. Все его тело наклонено к чему-то, что она не может определить, словно он прислушивается к звукам, которые ей не слышны. – Что ты делаешь? Он вздрагивает и поворачивается к ней лицом. – О, Амелия, это ты. – Ты прислушиваешься к ТАРДИС? Его улыбка, кажется, приходит откуда-то издалека. – Что-то вроде того. Эми садится рядом с ним и болтает ногами. – И как она звучит? – Телепатия не похожа на разговор, Эми. Ничего не услышишь. – А можно что-то увидеть? – Иногда. Это скорее похоже на прикосновение. Или ощущение вкуса. – И как ТАРДИС на вкус этой ночью? – Ириски, – говорит он после минутной задержки, явно не замечая сарказма в её голосе. – И она говорит, – добавляет он, беря её за руку, – что-то вроде этого. Эми наклоняется вперед, чтобы прикоснуться кончиком языка к поручню. – По мне, на вкус – просто металл. – Глупышка! Конечно, ты не можешь делать это таким образом. – Ну да, "потому что ты никогда ничего не облизывала. Никогда не находила важной информации таким образом". Он закусывает нижнюю губу, сдерживая улыбку. Некоторое время они сидят тихо и прислушиваются. Эми по-прежнему не слышит.