Сны бывают разные

      Фролло с ужасом ожидал каждую ночь, ведь это сулило часы без сна и покоя, либо часы кошмаров, воспоминаний и мыслей. Казалось бы, закрыл глаза и через секунду ты уже в мире грез и сновидений, но это было не так. Архидьякон Собора Парижской Богоматери отлично знал, что закрывая глаза, окунается в черную сторону своей жизни, где почти нет счастья и радости. Сейчас мужчина крепко прижал ладони к лицу, чтобы усмирить воспоминания, которые вплелись в его сон… Цыганка вновь смеется ему в лицо, смотря в глаза со злостью и ненавистью, её слова вновь вонзаются в сердце тысячами ножей, а ухмылка одновременно сводит с ума и мучает. Народ вокруг не замечает этой картины, впрочем, когда люди замечали кого-то кроме себя? Девушка указывает вдаль, а там между улиц стоит он, тот, кого священник готов был убить голыми руками, закрывая глаза на свой сан. Феб-де Шатопер — красавец, франт, капитан, окруженный вниманием женщин разных возрастов и статусов. Эсмеральда не смотрит на Клода, ей плевать, что его глаза обжигают слёзы боли и ревности. Ей вообще всё равно, что он чувствует сейчас… Она усмехается, отходит на шаг назад, тем самым давая понять ему, что он — священник, он ей неприятен… «ненавистный, нелюбимый, ненавидимый» — стучит в висках у мужчины, когда танцовщица убегает прочь к капитану. Боль переполняет архидьякона, но он сжимает в руке кинжал, не замечая, как лезвие впивается в его же ладонь, как сталь легко разрезает кожу… Темно-бордовые капли медленно стекают по лезвию вниз, падая на камни. Он смотрит на неё, не чувствуя боли, смотрит и пытается понять: чем он хуже. Лишь через минуту, когда Эсмеральда уходит с другим, Клод утирает с глаз проступившие слёзы, ощущая солоноватый привкус на губах, лишь сейчас он понимает, что капли крови стекают к его губам. От этого становится дурно, но он уже переступил ту черту, где было возможно бороться с собой. Он беспомощно падает на колени, упираясь раной в камни, чтобы кричать от боли физической, а не душевной, но это сон… здесь человек не может ощущать боль. Сердце разрывается на части, ему хочется забыть о том, что оно вообще существует, но это невозможно. Архидьякон сжимает в руках камни, но это бесполезно. Перед глазами кровь, пыль, но нет боли, которая бы смогла вернуть его в реальность. Задыхаясь от горечи, мужчина всё же поднимает лицо в ту сторону, куда ушла она вместе с ним, но там пусто, везде пусто… Он осознает, что вновь один, что уже и нет людей вокруг, лишь улицы Парижа. Священник хочет крикнуть, но голос пропадает, он пытается встать, но тело ему не подчиняется. «Боже..нет…нет…» — проносится в голове, когда Клод открывает глаза, сжимая зубы крепче, чтобы не вскрикнуть самому. Он судорожно прижимает ладони к лицу, ощущая жар от кошмарного сновидения. Фролло попытался встать, но невольно взгляд его упал на свою ладонь, где во сне была рана. Пусто. Так же пусто, как и в его сердце после отказа цыганки.