Элитное общество

Will and The Indians – Into the darkness

Иногда с утра бывает странное ощущение, когда ты, проснувшись, понимаешь, что твой сон был всего лишь глупой выдумкой твоего сознания. И некоторое время невозможно расстаться с чувством, словно тебя кинули. Вот сейчас у меня все в точности наоборот. Не без труда разлепив глаза, я была уверена, что все произошедшее вчерашним вечером было сном, но, оглядевшись, я поняла, что лежу на матрасе в прихожей. Ноутбук мирно покоился возле меня, чего не скажешь о парне, которого здесь нет. Видимо, я заснула во время просмотра второго по счету фильма и Крис, уложив меня в более удобную для сна позу, ушел к себе. Зайдя в комнату, я начала переодеваться и собирать сумку. Моего вчерашнего страха как не бывало. Я даже не понимаю, с чего он вдруг появился. Просто какое-то мимолетное помешательство. Достав из холодильника остатки пирога, я врубила ноутбук. Надеюсь, Крис случайно не закрыл вкладку с моим сериалом. Обрадовавшись тому, что мне не придется заново загружать серию, я заодно решила проверить историю. Ничего интересного: парень заходил в твиттер и делал несколько попыток найти в гугле статьи на тему «феномен Баадера-Майнхоф». Любопытно, прочитаю об этом потом. На этот раз я собралась даже раньше положенного и добиралась до корпуса медленным шагом. Я надела легкое персиковое платье, о чем сразу же пожалела, как только вышла на улицу – на меня набросился холодный ветер и не отпускал всю дорогу, трепля волосы и заставляя ежиться от холода. Хорошо, что я хоть захватила с собой джинсовку. Мое немного приподнятое настроение начало улетучиваться – на стенах зданий, мимо которых пролегал мой путь, я увидела кучу листовок с фотографиями Линдси. Они явно появились здесь не за одну ночь, а значит все это время я их просто тупо не замечала. У меня были свои заботы. Кто же мог подумать, что к ним прибавится еще одна? Первая пара снова поточная. В аудитории на удивление забиты все первые ряды, да и вообще гораздо больше людей, чем я ожидала. Возможно, преподаватель интересно излагает материал или все любят психологию так же, как и я, а может и все вместе. Слева от меня сидели две девушки из параллельной группы и слишком бурно обсуждали свои проблемы. Я старалась не вникать в их разговор, ведь это было бы некрасиво с моей стороны, но они совсем не скрывались. Девушка с темными, почти черными волосами жаловалась своей подруге на свою «тяжелую» жизнь: – Не знаю, что делать. Я уже пообещала Фрэнку, что проведу эти выходные с ним. И тут мне мама звонит и говорит, что я больше не буду оставаться на выходные в кампусе. И все это из-за той пропавшей девчонки. Беспокоится она, видите ли. Здорово, это уже третий случайно услышанный мной разговор, в котором упоминается Линдси за сегодняшнее утро. Черт возьми, как я могла раньше этого не замечать? Подруга темноволосой девушки сочувственно поохала, а через пару минут преспокойненько зависла в своем телефоне. Зато теперь хоть никто не будет отвлекать меня от бесцельного разрисовывания своего конспекта. – Ты замечала, что, узнав какое-то новое понятие, ты обязательно услышишь его в течение следующих двадцати четырех часов? – рядом со мной приземлилась Эби. Я одарила ее немного непонимающим взглядом, потому что не была готова к такому потоку информации. – И тебе привет, - неуверенно протянула я, так как не знала, что сказать, чтобы девушка положительно отреагировала. Я пока еще не поняла, как с ней нужно разговаривать. Эбигейл недовольно поджала губы. Наверное, ей не понравилось, что я не оценила ее слов, но все равно продолжила: – В психологии это называется феномен Баадера-Майнхоф. А вот теперь меня это действительно заинтересовало. – Странно, я буквально этим утром читала про это, - сказала я, проявив неподдельный интерес. – Столкнувшись с какой-то информацией впервые в своей жизни, ты снова натыкаешься на нее в ближайшее время и даже не единожды. Может показаться, словно весь мир, не считая одной тебя, знал об этом. Я издала тихий нервный смешок. Она же не могла узнать, так? – Люблю психологию, - коротко бросила Эби, разрушив всю мистическую атмосферу. Ее губы слегка дрогнули, и я уже решила, что это намек на улыбку, но за этим ничего не последовало. – Вы бы с Люком были отличной парой. – С чего бы это? – с искренним непониманием и долей отвращения спросила девушка. – Вы похожи. Эдакая смесь вдохновленной холодности и чуть отрешенной красоты, - хотелось быть более поэтичной, чтобы сбить девушку с толку, потому как, судя по выражению ее лица, она готова была меня ударить. Эби нахмурилась и начала рыться в своей сумочке. Через минуту она уже распутывала наушники попутно говоря: – Про Люка забудь. Я вообще-то шутила. Ее лицо снова ничего не выдало. Включив музыку, она начала что-то вырисовывать на листке бумаги. Я даже воспылала к ней какой-то странной завистью. Вот черт поймет, что у нее сейчас на уме, а у меня все на лице написано. Мне всегда с трудом удавалось скрывать от людей свои чувства. Будь то страх, боль, разочарование. Меня всегда выдавало мое выражение лица, напряженная поза, движения рук. Моя мимика не отставала от моего воображения. Когда я о чем-то задумывалась или просто погружалась в свои бредовые мечты, на моем лице всегда отражалась реакция на мои мысли. А Эби же казалась мне не эмоциональней деревяшки, на которой мы сейчас сидим. Спустя пять минут картина не изменилась. Мне стало немного скучно, и я уже пожалела, что так рано пришла. Эбигейл пыталась нарисовать, по всей видимости, девушку в длинном пышном платье, но у нее ничего не выходило. Фигура девушки вышла какой-то непропорциональной и все это больше походило на детский рисунок. Раз уж у нее все равно ничего не выходит, я решила попробовать поболтать с ней. А в частности узнать что-нибудь новенькое о Линдси. Я слегка потрепала девушку за плечо, за что была одарена суровым взглядом. Девушка грубо стянула наушники и смяла лист со своим рисунком. – Слушай, на будущее: трогать меня, когда я слушаю музыку и рисую можно только в случае зомби-апокалипсиса или только в тот прекрасный день, когда Клиффорд перестанет красить свои волосы. Эбигейл чуть развернулась и почти незаметно указала на парней, сидящих позади нас. Черт, и когда они успели там появиться? Мой взгляд был замечен. Майкл приподнял руку и слегка помахал, а Люк, смерив меня холодным взглядом, буркнул что-то похожее на «привет». Рядом с ним, как и полагается, сидела Кайра. Всякий раз, когда какая-нибудь девушка бросала взгляд на Люка, Кайра ближе прижималась к нему, клала голову на плечо или просто целовала в щеку. Надо отдать ей должное - рамок приличий она не переходила, хотя, возможно, если бы она вывела парня на самое видное место и облизала его с ног до головы, все бы окончательно уяснили, что это ее территория. Люк на порывы нежности своей девушки никак не реагировал. По больше части он не замечал даже ее присутствия. Не прошло и трех дней, а я уже поняла, что их отношения полное дерьмо, в котором конкретно увязла Кайра. Я, конечно, читала о том, что в любых отношениях кто-то любит больше, нежели любят его, но не думала, что это бывает настолько явно. – Ладно, чего тебе? – от моих рассуждений меня отвлек голос Эби. Довольно-таки обидная фраза, но я решила добиться своего. – Я узнала недавно про Линдси Рэймонд. И мне вот стало интересно, почему она ушла из вашей группы? – Я с ней не общалась. Она была немного странная. – То есть слишком нормальная для тебя? – я озвучила свой вопрос прежде, чем успела хорошенько подумать. Но, к моему удивлению, девушка никак на это не отреагировала. – Ага, именно это я и имела в виду. Наверное, она не хотела постоянно видеть Даллона. Они расстались этим летом. Линдси больше не хотела мириться с его образом жизни, заодно и свою жизнь изменить хотела. Но, как видишь, не очень вышло. – А что не так с его образом жизни? – Секс, наркотики, рок-н-ролл. Что-то вроде этого. Бесконечные каникулы и никакой ответственности. Она хотела выйти из этого. Эбигейл замолчала. А она ведь уже четвертый человек, которого я расспрашиваю о Линдси. Кажется, я начинаю вести себя, как коп. Незаметно для себя, я втягиваюсь в игру и получаю от этого удовольствие. На этом я решила закончить. Я оглянулась назад, дабы еще раз увидеть отчаяние Кайры и безразличность Люка, а заодно и с этим оценить сегодняшнюю укладку Майкла, и заметила возле них щебечущих Люси и Брендона. Друг Ури, сидящий на соседнем стуле, явно скучал. Насколько я помню, этот парень и есть тот самый Даллон Уикс. Вид у него был растрепанный. Темные пряди волос лезли в глаза, и парень их постоянно поправлял. Тонкие, почти белые губы не выражали ничего. Ко всему этому в придачу шли огромные круги под глазами. Парень явно сейчас переживал не лучший период своей жизни или он просто подсел на видео-игры. Люси наконец одарила своим вниманием Даллона и взгляд Брендона переместился на меня. В его глазах снова пляшут чертики, как и в первый день. – Этот Ури так странно смотрит, словно съесть меня хочет, - «пожаловалась» я Эби. – Ой, Бойд на всех девушек так смотрит. Хронический недотрах, что ли, - сказала брюнетка, не отрываясь от своего уже нового рисунка. – А ты небось сразу подумала, что он втюрился в тебя. Губы девушки исказились в усмешке. И вовсе я так не думала. Ну, может самую малость… В аудиторию зашла еще одна группа студентов, которую замыкал преподаватель. Вопреки моим ожиданиям, им оказался молодой светловолосый слегка небритый мужчина в костюме с галстуком-бабочкой. Все перестали болтать, выпрямились и зашуршали тетрадями. Как только преподаватель начал рассказывать материал, я словно погрузилась в другой мир, выпала из реальности. Я слушала его, смотря в одну точку с слегка приоткрытым ртом и наверняка со стороны выглядела очень глупо. Из этого состояния вышла только тогда, когда пара закончилась. И я приблизилась к ужасному и неизбежному – лекции по истории искусств. Если бы мне дали выговор, я бы давно об этом знала, но я боюсь другого – оказаться в черном списке мисс Прад. Наверняка у нее есть что-то подобное. Мы переместились в соседнюю менее просторную аудиторию. Преподавательница уже сидела за своим столом, и я постаралась пройти мимо нее незамеченной. К моему счастью, про меня она не вспомнила и даже словечком не обмолвилась. Пару она начала с обсуждения самого главного события в жизни музыкальной академии. Конкурс «Мьюзслэм» определенно одна из самых лучших вещей, в которой могут участвовать студенты. Вот только для того, чтобы туда попасть нужно пройти отбор на уровне академии, а он достаточно жесткий. Первокурсникам нельзя подавать заявку, но я наблюдала за участниками в Истмэне. По правилам конкурса от каждой музыкальной академии отправляется всего пять выступающих. Это могут быть группы или отдельные исполнители. Традиционно Мьюзслэм проводится в Нью-Йорке в Манхэттенской высшей школе музыки. Победитель получает запись альбома, но, как бы банально это не прозвучало, главное не победа, а участие. Был случай, когда группа занявшая четвертое место так запала людям в душу, что получила контракт с лейблом Fueled by Ramen. На первом этапе в Кертисе нужно исполнить кавер версию любой песни. А вот в Нью-Йорке требуется представить композицию собственного сочинения, что гораздо сложнее. Я, мне думается, как и многие в этой аудитории, конечно, писала стихи, да и продолжаю писать, но никогда и не думала о возможности представлять их на сцене. Для меня это слишком личное. Словно раздеться перед толпой. Хотя еще рано загадывать. Когда мисс Прад рассказала все, что нам нужно знать о Мьюзслэме и перешла непосредственно к лекции, в моей голове созрел план. Для себя я сразу решила, что хочу участвовать в конкурсе и именно в составе группы. Далеко ходить не стоит – первым делом предложу Эби быть вокалисткой. Она идеально подходит на эту роль. Ну а дальше с ее помощью подберем и остальных участников. Я с трудом дождалась окончания пары по истории искусств, ставшей по совместительству и последней. Не хотела нарушать дисциплину разговорами. – Хэй, Эбс, ты планируешь участвовать в конкурсе в составе группы или отдельно? Девушка окинула меня не совсем приятным холодным взглядом, скидывая свои вещи в рюкзак. – Я вообще не планировала участвовать. – Почему? Это ведь такой шанс, - объяснения я не продолжила. Она ведь и не хуже меня знает, насколько круто попасть на Мьюзслэм, а для этого нужно как минимум записаться на участие в первом этапе. – Сейчас не лучшее время, - ее выражение лица выдало попытку придумать отмазку, и эта не лучшая из них. – Нет-нет, давай без этой твоей загадочности. Дай мне нормальное объяснение, - я постаралась как можно более смягчить тон, чтобы скрыть свое разочарование, что у меня неплохо вышло. – Хочешь нормальное объяснение? Хмм, дай-ка подумать. Ах, да, мне просто похуй, -девушка особенно выделила последнюю фразу и, ускорив шаг, вышла из аудитории. – А чего грубить-то сразу? – я сказала это негромко самой себе, а после огляделась, дабы проверить, что никто не слышал. Я медленно шла по коридору, пытаясь вспомнить, что именно не так сказала. Была слишком навязчивой? А если и так, можно было ответить помягче. Но самое обидное, что я снова осталась наедине со своими проблемами, к которым прибавилась еще одна. Я смогу участвовать в конкурсе только в качестве сольного исполнителя, потому как все здесь хорошо знают друг друга, а я лишь новенькая и собрать группу одной будет нереально. В общежитие я вернулась с чувством полнейшей опустошенности и уверенности в том, что Эбигейл самый настоящий энергетический вампир. Пройдя в прихожую, я театрально захныкала, осознав, что мне еще нужно разгребать бардак, оставленный мной утром. Только посмотрите на меня! Бедный ребенок! Вздыхает так, словно на него нагрузили несколько тонн, а никак не один несчастный матрас. С трудом проходя в дверной проем, чуть не навернувшись на пороге, я умудрилась пихнуть шкафчик своей соседки. Матрас сразу же полетел вниз – обеими руками я схватилась за шкафчик, предостерегая его от падения. Несмотря на мои старания, что-то все-таки вывалилось с полки и покатилось под кровать. По звуку напоминает монетку, так что беспокоится не о чем. Пошарив под кроватью, я выудила выпавшую вещь. Это оказался довольно-таки весомый жетон. С одной стороны на нем выгравирована надпись «продолжай возвращаться», а с другой - «2 месяца». Не нужно быть невероятно сообразительной, чтобы понять, что этот значок явно не из клуба анонимных сладкоежек. Я падаю на матрас, до сих пор покоящийся на полу, и тяжело вздыхаю. С каждым днем все хуже и хуже. Она хотела изменить свою жизнь. Так что, черт возьми, с тобой случилось, Линдси?