Элитное общество

Hedley - She's so sorry

Пытаясь не упасть, я присела на первый попавшийся предмет, которым оказался перевернутый шкафчик. Прикрыв лицо руками, я пыталась разобраться в ситуации. Чутье подсказывало мне, что Тейлор сама не знает, что несет. – Тебе кажется? Как ты можешь быть не уверена? – отметила я. Тейлор даже и не думала слушать меня и начала вести себя по меньшей мере странно. Она улеглась на кровати, обнимая подушку. Часто моргая, словно борясь со сном. С глупой улыбкой девушка несколько раз качнула головой и обратилась ко мне: – Разберись с этим. Момсен сразу же отрубилась. В таком состоянии я видела не раз свою мать, долгое время борющуюся с бессонницей. Бесспорно, действие снотворного. И, хотя самоубийство было явно не в стиле Тейлор, я все же пересчитала все таблетки. В запасе у меня было несколько часов, за которые мне было необходимо узнать, почему Тейлор решила, что она виновна в смерти Линдси и доказать, что девушка вынесла себе поспешный приговор. Я вспомнила все, что когда-либо слышала о Тейлор. Поэтому первым делом отправилась в администрацию академии, дабы выяснить, из-за чего девушка чуть не была отчислена. А еще важнее было узнать, по какой причине ее чудом оставили в академии. Несмотря на то, что моим изначальным планом было попасть в кабинет президента академии, зайти туда я все же не решилась. Пришлось выждать около часа, пока отлучится секретарша, и довольствоваться обысками ее стола. Мое занятие оказалось лишь пустой тратой времени – ничего полезного там я не нашла. Но я не особо парилась на этот счет. Сейчас самым важным было не попасться. – Правый ящик еще не проверила, - послышался голос из-за спины, заставивший меня вздрогнуть, вывернуть стакан со всевозможной канцелярией на пол, а мою душу навсегда покинуть тело. Я развернулась, готовя про себя оправдательную речь. Но она не потребовалась – передо мной стоял Клиффорд с недовольной миной. – Черт возьми, Алекс, - сетовал парень, принимаясь поднимать все, что я обрушила, пока я находилась в ступоре. Пару секунд спустя я принялась за ту же работу. – Клиффорд, я тебя ненавижу. Я готова была распрощаться с местом в академии или, как минимум, получить предупреждение, - высказала я свое недовольство, собирая скрепки. С ними было сложнее всего. Президент академии застал нас с Майклом как раз во время нашей перепалки под столом. Я резко встала, отряхнулась и поздоровалась. Майкл даже не повернулся в его сторону. – Ты готов? – с доброй улыбкой на лице спросил мужчина. – Конечно, пап. Не возражаешь, если Алекс сегодня пообедает с нами? На это Клиффорд получил короткий кивок и ничего больше. Если бы Майкл не потащил меня за собой, я бы так и осталась стоять в недоумении. Кто бы мог подумать? Ну уж точно не я. Фамилии разные, да и сами они не очень-то похожи. К счастью, неловкому обеду в компании Клиффорда и его отца не суждено было сбыться – у президента академии всегда много дел. Майкл ничуть не разочаровался, а напротив, сказал: «Я уж боялся, что он останется». Расспросы о семейных проблемах я решила оставить на потом. Майкл мое молчание отметил с некоторой признательностью. Дом у Клиффорда, как полагается, немаленький. В нем можно устраивать несколько вечеринок одновременно. Видно, что над интерьером работали профессионалы. Нет ничего личного: ни сувениров из путешествий, ни семейных фотографий. Все выверено до миллиметра и не выходит за рамки стиля арт-нуво. Такой себе типичный парижский модерн с полнейшим отсутствием ровных линий. Одна лишь комната Майкла выглядела безумно на фоне всей этой идеально подобранной красоты. На одной стене его спальни пестрело граффити, другие были усеяны плакатами, рисунками и различного рода вещичками, вероятно, связанными с какими-то значимыми моментами из жизни парня. Я присела на стул за письменным столом, беспорядок на котором был отнюдь не творческий. Майкл уместился на кровати и как-то странно на меня покосился. Вероятно, из-за того, что нас разделяло большое расстояние. Но я всегда считала чужую кровать чем-то личным и не садилась на нее без веской причины. Парень с данным обстоятельством мириться не собирался, и, не церемонясь, резким движением дернул стул вместе со мной в свою сторону. Надо сказать, я с трудом не свалилась с него. – Вот теперь мы поговорим, - несколько пугающе произнес Майкл. Я нервно сглотнула. Мне нужно было несколько секунд, чтобы выстроить свою линию защиты и при этом не разболтать лишнего. Я собиралась начать издалека, неуверенно начала что-то мямлить. Настолько неубедительно, что мне самой хотелось себе врезать. Майкл покачал головой. В конце концов эмоции взяли надо мной верх. – Ладно, хорошо, я пыталась узнать, почему Тейлор не отчислили, - чересчур громко и с явным упреком выпалила я. Майкл подозрительно напрягся и серьезно посмотрел на меня. – Почему тебя это волнует? – Она рассказала мне кое-что, чего не может быть. Парень вопросительно вздернул бровь. Я прикрыла глаза и вздохнула, пытаясь собраться с мыслями. Почему Тейлор так легко далось обвинить себя в убийстве, а я не в силах этого сделать? – Она сказала, что виновна в смерти Линдси. – Ну если она так сказала… Выражение лица парня абсолютно не изменилось. – Как ты можешь так говорить? Я была серьезно озадачена. Парень теперь смотрел куда угодно, но только не на меня. Он тер пальцами переносицу, а на его лице была видна явная борьба с самим собой. Он собирался с мыслями, пытался мне что-то рассказать, но не знал, как это провернуть. – Понимаешь, - начал Майкл и замолчал. Он выглядел так, будто разговоры причиняли ему физическую боль. – Тейлор не отчислили, потому что я уговорил администрацию академии не делать этого. Как ты уже заметила, я имею на нее некоторое влияние, но позволяю себе пользоваться этой привилегией только в редких случаях. Майкл замолчал, самонадеянно решив, что данная информация не вызовет у меня еще большее количество вопросов. – Зачем ты помог ей? – спросила я удивительно тихо. Сказывается чертово эмоциональное истощение. За последнее время я пережила слишком много небольших потрясений. – Я помогал не ей, а Люку. Этот придурок не печется ни о чем. Даже о собственном здоровье. Тейлор торгует кое-чем незаконным, и многие из нашей группы вляпались в это дерьмо. Когда она поняла, что ей светит отчисление, начала угрожать Люку, что сдаст его. Ведь он мой друг, а я единственный, кто был способен ей помочь. Из моих уст вырвался нервный смешок. Я встала и начала расхаживать по комнате, не в силах успокоиться. – Ты хочешь сказать, что я живу с наркоторговкой? Что? Не-ет. Я отказываюсь в это верить. – Лучше поговори с самой Тейлор, раз уж ее пробило на откровенности. После того, как моими усилиями Момсен не была отчислена, я взял с нее обещание, что она перестанет заниматься этим. Как видишь, все полетело к чертям. Майкл был действительно зол. – Ты думаешь, что Линдси погибла из-за передозировки и что это всецело вина Тейлор? Не глупи, Майкл, люди делают плохой выбор самостоятельно. В следующий раз лучше попробуй убедить Люка не принимать всякую дрянь. Я вернулась на стул и скрестила ноги. Майкл продолжал задумчиво молчать. Странное поведение Люка было неспроста и расспросы Майкла о состоянии его друга были тоже неспроста. Хеммингс снова на чем-то сидит, а значит, Тейлор снова торгует. – Я сделаю чай. – неожиданно выпалил парень. – Красный с вишней и гибискусом. Одна ложка сахара. Пойдет? Я лишь коротко кивнула, и парень скрылся за дверью. Через некоторое время мне стало скучно, и я принялась разглядывать письменный стол Майкла. Все вещи находились в ужасном беспорядке, и мне стоило больших усилий не начать убираться. Меня заинтересовала оранжевая папка, лежавшая у края стола поодаль от остальных вещей. Приоткрыв ее, моему взору предстали партитуры и пустые нотные листы. Я уж решила, что вряд ли найду там еще что-то интересное, как неожиданно заметила, что последний лист не был разлинован, а на его правом нижнем углу красовалась авторская подпись Эбигейл Брукс. Неужто тот самый рисунок, на который мне было запрещено взглянуть? Я хитро улыбнулась сама себе и вытащила его из-под кипы бумаг. От увиденного я испытала довольно смешанные чувства. Это был мой портрет. Слегка волнистые волосы и блузка с оголенными плечами, что была на мне в тот день, когда я думала, что Эбигейл рисовала Майкла. Никогда я еще не выглядела настолько хорошо, как на рисунке девушки. Наверное, так поступают все художники – рисуют все лучше, чем оно является в жизни. Лишь двух вещей я не могла понять: почему Эби отдала мой портрет Майклу, и почему парень хранит его у себя? Я услышала, как Майкл поднимался по лестнице, и как можно аккуратнее положила листок обратно. Я терзалась мыслями о том, стоит ли спросить о рисунке, но в итоге решила оставить это на потом и сделать вид, что я разглядываю различные безделушки на столе. Как ни странно, но и среди них я нашла довольно интересную вещицу – светло-коричневый кожаный браслет, такой же, как у Патрика и Хейли, что меня несколько удивило. Майкл же невероятно обрадовался моей находке. – О, я давно его искал. Ты же знаешь правило про студенческие организации. Каждый обязан состоять хотя бы в одной. Хейли на первом курсе не нашла ничего себе по душе и создала собственную. Что-то типа сборища фотографов. В основном она работает на своего отца, периодически ездит на международные выставки. Для всех членов организации она заказала подобные браслеты. Я еще раз покрутила браслет в руках. На нем был лишь довольно минималистичный рисунок фотоаппарата. Ничего неожиданного. – Я еще в первом семестре понял, что эта шайка не моя тема и ушел. До сих пор не отдал свой браслет. – Где ты состоишь сейчас? – Нигде. Еще одна привилегия. Честное слово, последняя. Парень развел руками. Жестом он пригласил меня последовать за ним на кухню. Там, как ожидалось, стояли две кружки с чаем. К ним прилагалось овсяное печенье и мармеладные червячки. Сочетание довольно странное, но мне понравилось. – Эбигейл написала, что тебя очень расстроил тот стремный сайт, - последнее слово парень бросил с неприкрытым пренебрежением. – Немного. Не люблю глупые шутки. – Что означает тот странный комментарий к твоей фотографии про трупы? – спокойно спросил Майкл. И ни капли смущения на лице. Почему одну лишь меня подобные расспросы вгоняют в краску? – Я ушла из своей академии по действительно веской причине. Если ты не против, я расскажу об этом чуть позже. Просто знай: доведение до самоубийства – это тоже убийство. Я просидела у Майкла до самого вечера. В своих обсуждениях мы плавно перешли к ожидаемому музыкальному конкурсу, потом к предстоящим вечеринкам, экзаменам и общей ненависти к авокадо. Подбросив меня к общежитию, на прощание Майкл протянул ключ от своего дома. – Заходи, когда будет некуда идти. За отца не беспокойся, он со мной практически не живет. – Вау, чем же я заслужила такой уровень доверия? Парень кривовато улыбнулся одним уголком губ и с невесть откуда взявшимся пафосом протянул: – Не обольщайся, детка. Мой ключ имеется у половины группы. Люблю творить добро. Я расплылась в нелепой благодарности к парню просто за все то время, проведенное с ним. Перед тем как выйти из машины, я поцеловала Майкла в щеку. Не знаю, зачем именно. Просто захотелось и все. При входе в комнату я готовилась к худшему, но мои ожидания не оправдались. Мало того, что там было сравнительно чисто, так еще и приятно пахло. У двери меня встретил своей лучезарной улыбкой Эштон. Как выяснилось, он уже уходил и не сможет задержаться, так как собирается спать. О чем они говорили с Тейлор, я спрашивать не стала. Но настроение девушки улучшилось по сравнению с утром. Я залезла с ногами на свою кровать и скупо произнесла: – Нам нужно поговорить. – Да, но для начала я должна кое-что тебе сообщить. - объявила Тейлор. - Никакой передозировки не было. Сначала Линдси получила травму головы, вероятно, из-за каменистого дна в реке, а после утонула. Тейлор не произносила эту новость с особой радостью, но в ней чувствовалось явное облегчение. Больше она не ответственна за смерть девушки. Пока… – Прости, что устроила бардак, - осторожно начала Тейлор. – Но я нашла кое-что за вентиляционной решеткой. Девушка разложила передо мной несколько предметов. Среди них был кнопочный телефон, похожий на одноразовый, серебряная цепочка с кулоном и уже знакомый мне светло-коричневый кожаный браслет. Нам будет о чем поговорить.