Элитное общество

Crown The Empire – Johnny's Revenge

Время лениво перетекает за полдень, однако на улице все еще солнечно. Строить догадок, зачем нас всех собрали вместе, мне не хотелось. А вот Эбигейл с радостью озвучивала все свои безумные теории. За полчаса, проведенные здесь, никто не удосужился ничего объяснить. Надо заметить, что и не все еще собрались, поэтому Кайра, на этот раз уже раздраженная, обзванивала отсутствующих. Когда запас предположений от Эбигейл иссяк, девушка взялась за карандаш. Похоже, сегодняшний день располагает к творчеству. По неприкрытым взглядам несложно было догадаться, что рисует она Майкла. Из-за ее положения мне не удавалось даже мельком глянуть на рисунок, поэтому я стала терпеливо ждать результата. Клиффорд, как только заметил прикованное к нему внимание, с видом заправской модели принялся позировать. Эби изредка улыбалась, глядя на сие действо, и все чаще задумывалась, переводя взгляд в мою сторону. Видимо, давала глазам хоть немного отдохнуть от выдающегося таланта Майкла. Законченную работу Эби нехотя показала парню. О том, чтобы дать на нее взглянуть мне, не шло и речи. – Вау, очень неожиданно, - с видом эксперта заключил Клиффорд. – Это не для твоих глаз, Алекс. Я закатила глаза. Честно говоря, меня немного это задело. Но дабы не подавать виду или, что более вероятно, перевести все в шутку, я начала придуриваться. – Больно надо, - проронила я, но все-таки сделала еще несколько попыток посмотреть на рисунок и, отчаявшись, с обидой в голосе добавила, - Я тоже могу тебя нарисовать. Вырвав из тетради лист, я принялась с усердием раскрашивать его красным карандашом. Майкл уговорил Эбигейл оставить рисунок себе, а я в этот момент давила на лист еще сильнее. Наконец, когда он стал напоминать кровавое побоище, я удовлетворенно показала его всем. – Вот он ты, Майкл, если рисовать тебя быстро и понятно всем. Потому что все, что ты собой являешь – это твои волосы. Убери их – не будет и тебя. Моя философия была встречена с явной озадаченностью и каплей обиды. – До чего же ты чувствительная. И это всего лишь из-за несчастного рисунка. Эбигейл же многозначительно промолчала, но смешок подавить не смогла. Последним в аудиторию зашел Эштон и, кажется, был этому несколько рад. По его раскрасневшемуся лицу и сбивчивому дыханию было видно, что парень торопился. Он встал у преподавательского стола, дожидаясь, пока все стихнут. Надо признать, ожидание было недолгим. Всем было настолько скучно, что растерянность парня и его странное выражение лица привлекли всеобщее внимание. И, если сначала его озадаченность показалась мне забавной, то сейчас меня начало одолевать предчувствие чего-то плохого. – Думаю, вам стоит это знать. Линдси нашли. На пару секунд аудитория погрузилась в полнейшее молчание. Эта новость не успела проникнуть в сознание всех и найти какой-либо отклик. Я и сама не до конца осознала услышанное. Моей единственной реакцией было что-то среднее между улыбкой и вздохом. Все уже готовы были начать свои обсуждение и, вероятно, заваливать вопросами Эштона, пока он снова не начал говорить. – Ее нашли на дне Делавэр. У меня перехватило дыхание, словно невидимая рука сжала мне горло. Хорошо, что я сейчас сидела, иначе не устояла бы, не справившись с дрожью в ногах. Все, что я могла сейчас – оглядываться по сторонам, наблюдая за реакцией остальных. Самое ужасное, что даже небо не обрушилось. Солнце светит так же по-летнему. Никто ничего не заметил. Эбигейл звучно выдохнула и бросила короткое «мда уж». Остальные тоже скорее были в легком шоке, чем огорчены. Громче всего сейчас звучали удары каблуков Тейлор. Она старалась как можно быстрее покинуть аудиторию. Следом за ней, что странно, вышел Вилле. Пусть Тей и пыталась показать, что ей все равно, выглядела она совсем не так. Было видно, что эта новость встревожила ее, а вот парню явно было плевать на мертвую девушку. Разговоры сейчас могли идти только на одну тему: все обсуждали ту злосчастную вечеринку. Кайра, кажется, даже расплакалась. Она бы считала тот вечер сущей ошибкой, если бы не одно «но» - именно на той тусовке Люк предложил ей встречаться. Человеческий эгоизм как всегда в действии. Эти разговоры начали давить на меня. Она мертва, что еще здесь можно обсуждать? Я не смогла ее спасти, да и не очень-то старалась. Почему-то я была уверена, что все закончится хорошо. Винить себя я не в коем случае не думала, просто безумно жаль, что все вышло именно так. Не в силах больше выслушивать весь этот бред, я, насколько сейчас это было возможно, аккуратно собрала свои вещи и двинулась к выходу. Думаю, все меня поймут. А не поймут – так к черту, я здесь задыхаюсь. Первым делом я направилась в туалет, потому что мне было некуда идти, а там по крайней мере можно умыться холодной водой. В фильмах такие действия всегда помогают. Ну или на крайний случай можно разбить зеркало. В тех же фильмах это тоже прокатывает. Уже открывая дверь, я услышала чьи-то голоса. Здорово, я здесь не одна, а значит акт вандализма отменяется. Меня это не смутило, пока я не расслышала мужской голос, причем до боли знакомый. Мой слух меня не обманул, на подоконнике сидела Тейлор, свесив свои бесконечно длинные ноги, а рядом с ней, почти вплотную, стоял Вилле. Девушка говорила, чтобы он проваливал, но все было тщетно. Его голос, как всегда, звучал жутко, но, на его беду, а может, и на мою, мне сейчас ужасно хотелось на кого-нибудь покричать, так сказать, выплеснуть свой гнев. – Мужской туалет левее, - сложив руки на груди и придав своему выражению лица наиболее невозмутимый вид, сказала я. Вилле обернулся и выдохнул сигаретный дым прямо мне в лицо, отчего я зажмурила глаза и скривилась. Чертов запах никотина, чертов Вилле. – Тебе не кажется, что ты здесь лишняя? – одной фразой он выбил меня из равновесия, заставил усомниться в своих действиях, но отступать уже было поздно. – Я так не думаю, - слегка хриплым голосом произнесла я и уселась на подоконник рядом с Тейлор. Она посмотрела на меня так, словно я у нее на глазах зверски убивала котят. Парень, сделав последнюю затяжку и запустив окурок в урну, улыбнулся одним уголком губ и еле заметно помотал головой, как бы говоря, что зря я все это затеяла. На секунду я подумала, что он может причинить мне боль, но он, насладившись моей беспомощностью и, по всей видимости, плохо скрываемым страхом, отошел. Тейлор, прикусывая губу, смотрела в окно. Ее макияж смазался, черные подтеки были даже на щеках. Неужели она плакала? Я хотела начать разговор, но девушка спрыгнула с подоконника и подошла к шкафчику с инвентарем для уборки. На секунду она прислонилась лбом к холодной плитке, а после, резко развернувшись, ушла. В таком состоянии она пугала меня даже больше, чем Вилле. Мой взгляд растеряно метался по комнате, я пыталась понять, что именно ее так расстроило. Влезла не в свое дело? В конце концов, я всего лишь попросила парня уйти из женского туалета. Я могла сделать это по многим причинам, никак не связанным с Тейлор. Я уже и забыла, что Вилле до сих пор стоял здесь, и вздрогнула, когда он заговорил. – Все еще считаешь, что жизнь прекрасна? Я понимала, к чему он клонит. Полагает, что вся эта история наверняка выбила меня из равновесия. Что ж, так оно и есть. Я бы промолчала, если бы не внезапно посетившая мою голову мысль. – Это может быть и не она. Тело пролежало в воде ужасно долго. Кто теперь разберет? – Пустые надежды. Тело нашли еще в прошлый четверг. Учитывая температуру воды и течение, уверен, что она выглядит так же прекрасно, как и прежде. Все остальное время было потрачено на попытки связаться с ее родными. Я обессиленно опустилась на холодную плитку. Лучше бы я себя не обнадеживала. Так еще хуже. – Хочешь поучительную историю? – Вилле сделал шаг ко мне и, не дожидаясь ответа, продолжил: - Две маленьких мышки упали в ведро с дерьмом. Первая мышка сразу подняла лапки и утонула, а вторая чуть попозже. Это и есть жизнь. Я могла бы пошутить на тему большого опыта у парня для столь малых лет, но не сделала этого. Рассказ Вилле заставил меня почувствовать себя ребенком, в которого пихают еду против его воли. А с набитым ртом говорить неудобно. Все бы на этом и закончилось, если бы я не вспомнила про четверг. Тот самый четверг, когда мы с Майклом пробрались в чужой кабинет. Тот самый четверг, когда парень сказал, что наличие дела Линдси на столе говорит о новостях. Но он ни слова не сказал о том, что новости бывают не всегда хорошие. – Откуда ты знаешь, что тело нашли в четверг? Парень лишь усмехнулся и оставил меня наедине с непроглядным унынием и отнюдь не веселыми мыслями. Душащую тоску было бы проще пережить, умей я плакать. На выходе меня перехватила Эбигейл и, взяв под руку, повела в аудиторию. – Нет, я не хочу, - уставшим и, кажется, принадлежащим не мне голосом, промямлила я. – Придется, дорогая. Мисс Прад пришла. Хуже всего было видеть печально-траурные лица некоторых ребят, особенно Майкла. Нескоро я смогу забыть его скорбную отрешенность. И с каждым таким взглядом становилось больней от собственных невыплаканных слез. Мисс Прад перестала говорить по телефону и наконец обратила свое внимание на нас. Она надела очки и поморщилась. – Судя по вашему дерьмовому внешнему виду, вы уже все знаете, - она откинулась на стуле и, приложив руку к лицу, начала рассуждать сама с собой. – Боже мой, сколько проблем, сколько проблем. Худшее, что только могло случиться, и вы все в этом замешаны. И я, как куратор, увязла в этом дерьме вместе с вами. Телефон снова зазвонил в ее руках, но на этот раз она не ответила. – А, впрочем, убирайтесь, не хочу видеть вас сегодня. Подумать только, самая многообещающая группа, элита нашего университета и такое пятно! Судя по всему, Кайра хотела сказать что-то в наше оправдание, но мисс Прад пресекла ее попытки. – Заткнись, Акияма. Не хочу ничего слышать. Поговорим завтра. Когда все закончилось, Эбигейл снова подхватила меня. Она не оставляла меня ни на минуту и заставила переночевать в ее общежитии. Говорила она мало, да и я в этот вечер не отличалась особым многословием, но все-таки решила поинтересоваться: – Почему ты думаешь, что мне нужна поддержка? – Ты такая чувствительная. Я подумала, что ты можешь сделать что-нибудь ужасное. – Чувствительная, - с недоверием повторила я. – Посмотри на меня. Я даже не могу расплакаться, чтобы облегчить свою душу. Девушка скривилась, и сначала я не совсем поняла, как можно трактовать это выражение лица, пока по ее щекам не потекли слезы. Я опешила. Не думала, что когда-нибудь увижу подобное. – Ненавижу смерть, - яростно произнесла Эбигейл и положила голову мне на плечо. Я направила все силы на то, чтобы понять, как ее утешить. Но у меня не нашлось ничего лучше объятия. Не хотелось думать о ее словах. Я боялась понять, что именно она имела в виду. А тем временем наступил октябрь.