Мальчишник в Вегасе

      Решив, что сидение в номере ничего нового не даст, мы с парнями спустились в ресторан, позавтракать. Я и Гвидо расположились за одним из столиков на террасе, расположенной прямо у бассейна. Через минуту подошел Томас: — Я спросил везде на ресепшен, в казино никто не видел Ману, его здесь нет, — Томми плюхнулся на стул. — Перестань, он взрослый парень. Все хорошо. Давайте восстанавливать историю, — я достал листочек и приготовился записывать, — Что последнее мы помним из вчерашнего? — Прежде всего, мы влезли на крышу, — начал Гвидо, — и долго пили там ликер. — Не надо про ликер, — при упоминании о ликере, Томми закашлялся и позеленел. — Потом ужинали в «Палм», верно? — спросил я. — Верно. Потом играли в кости в «Хард Рок» и, кажется, Ману там был. — Предположим. — Нет, точно был, — Гвидо вошел в роль детектива. — А знаете что? Ужина я уже не помню, — констатировал Томас. — Да уж, твою мать! Такого похмелья у меня сроду не было. — После » Хард рок» я вырубился, полный мрак, — веселился Лассен. — Итак, до десяти мы были вместе, он пропал в следующие двенадцать часов… — Что это такое? — прервал меня Гвидо, вытащив какой-то небольшой предмет из кармана штанов. — Боже, это же мой зуб! Откуда он у тебя? Что еще у тебя в карманах? — пребывая в полнейшем шоке, пробормотал Томми. — Хорошая мысль, — осенило меня, — народ, по карманам.       Все кинулись проверять содержимое карманов. Из своего я вынул горсть мелочи. Томми обнаружил чек, судя по которому, он снял крупненькую сумму со своего счета и, за которую, ему предстояла разборка с Пилар. Гвидо добыл из своих штанин парковочный талон нашего отеля, из которого следовало, что вернулись мы в пять утра и вели автомобиль, доверенный нам нашим заказчиком, в состоянии полнейшего опьянения. Я устало провел руками по лицу и только сейчас заметил на них кое-какие изменения. На моей правой руке был надет браслет, какие надевают пациентам в больницах. На левой, красовалось обручальное кольцо Мануэля, причем надето оно было именно на тот палец, который указывал на состояние человека в браке. Я, уже не в первый раз за это утро, совершил ошибку, проигнорировав кольцо и сосредоточившись на браслете. Решив, что посещение больницы, в которой на меня надели браслет, поможет в обнаружении новых звеньев цепи событий прошлой ночи, мы покинули ресторан и прошли на парковку. Ожидая, когда нам пригонят наш лимузин, я вдруг заметил, как со скульптурного ансамбля, украшающего наш отель, рабочие снимают матрас, повисший на руке одной из статуй. Поинтересовавшись у кого-то из прохожих, что происходит, я услышал ответ, что какому-то придурку, ночью вздумалось выкинуть из окна этот предмет мебели. Пока, в полном замешательстве, мы соображали, каким же образом нам удалось пристроить туда злополучный матрас, подогнали нашу машину, и парковщик, кинув мне ключи, проговорил: — Ваш автомобиль, офицеры. - Офицеры?! — раскрыв рты, мы обернулись и увидели вместо роскошного лимузина… полицейскую патрульную машину.       Решив не привлекать к себе излишнего внимания, мы, все же, уселись в машину и отправились в больницу.       Доктор, за умеренную плату, сообщил, что у меня было небольшое сотрясение и несколько ушибов, но никто из нас не мог объяснить, как это вышло. Кроме того, выяснилось, что вместе с нами троими был и наш пропавший ацтек. По словам доктора, он был в порядке, но в такой же полной отключке, как и мы все. Ко всему прочему, добавилось то, что в результатах моих анализов обнаружилось присутствие в моей крови наркотического средства: — В крови найдено большое количество руфелина, — вещал доктор, — это наркотик сексуального нападения. — То есть меня, что прошлой ночью — трахнули? — попытался сострить я. — Посмотрим, — на полном серьезе продолжил лекарь и пролистал мою историю болезни, — не думаю, но кто-то подсыпал вам наркотик. Конечно, вы ничего не помните. — Да мы все ничего не помним из прошлой ночи, — парировал Гвидо. — Подождите, доктор, еще одно усилие. Про что мы, к примеру, говорили? Куда мы направлялись? — вставил Томми. - Вы все время говорили о какой-то свадьбе. — Ну, это как раз понятно. У наших друзей через несколько часов свадьба… — Нет, это другое. Вы говорили, что приехали с какой-то свадьбы. В Бесте Литл Чепл. Вы говорили, как все было здорово и как всем понравилось. Надеюсь, это вам поможет. — Хорошо, а вы не знаете, где это находится? — спросил я, записывая адрес на бумажке. — Знаю. Это угол улиц «Возьми карту» и «Пошел в задницу»! Я врач, а не гид. Покопайтесь сами, ладно? Вы уже большие.       С этими словами доктор покинул нас, а мы рванули на поиски загадочного Бест Литл Чепл. Как оказалось это небольшая церквушка, в которой венчают туристов. К сожалению, человека, который проводит обряды, и который, мог бы узнать нас, не было на месте, но нас вспомнила женщина, украшающая церковь. Она не говорила на испанском. А наших познаний в английском хватило на то, чтобы понять, что Агирре был с нами, и что кто-то из нас этой ночью женился. Томми и Гвидо жениться не могли по причине того, что уже были женаты. Оставалось надеяться на то, что это был не Мануэль, иначе отвечать перед Мией пришлось бы не только за исчезновение его самого, но и за этот его шаг к семейной жизни. То, что счастливым молодоженом могу оказаться я сам, я, честно говоря, не принял во внимание. И это была еще одна ошибка, на которые был богат сегодняшний день.       Итак, мы снова пришли к тому, с чего начинали. К жуткому похмелью добавлялась полная неразбериха. Какие-то тигры, свадьбы неизвестно кого и с кем, нытье Томаса по поводу его зуба, а точнее его отсутствия…. И самое главное мы до сих пор не знали где же, черт побери, этот, как его называет Мия, мексиканский кусок ацтекского гамадрилла… или гамадрильного ацтека. В общем, никогда бы не подумал, что скажу это, но я сейчас бы все отдал за то, чтобы увидеть, наконец, его морду.       Выйдя из церквушки, мы направились к «нашему» автомобилю, а у нашего, самого гениального из нас друга, коим являлся Гвидо, возник закономерный вопрос: — А куда интересно наш лимузин девался? — Он точно у Ману. Скоро заберем, — ответил я, совсем не уверенный в своем ответе. — Потом мы спалим эту полицейскую машину, вместе со всем этим дерьмом, — подхватил Томас… — Кто это? — я с удивлением уставился на друга, — И куда вы дели Томаса? — А я не знаю, Пабло. Видимо, я тот, который кутит всю ночь напролет, начисто забывая, о том, что этой ночью происходило. И тот, которому придетсятся врать своей беременной жене, что нахожусь сейчас у бассейна, а не вынужден искать своего школьного товарища, решившего жениться, в угоду другому школьному другу, которому приспичило погулять на его свадьбе! Вся эта ситуация совершеннейший бред и мрак! Эти тигры! Эта машина! Все это свидетельства ночи, которой как бы и не было. Давайте уничтожим все это! Уничтожим! — Ну, ну, ну. Я всего лишь музыкант. Я нахожусь в чужой стране. Я, конечно, готов помалкивать, но сжигать машину копов не стану. — Ладно, тогда я сам, — Томми настроен не на шутку. — Тебе помочь? — ну как же без Гвидо. — И как вы собираетесь это сделать? — Очень просто. Обливаешь хорька керосином, поджигаешь с обеих сторон и кидаешь внутрь, — почему-то, я ничуть не сомневался, что именно Лассен когда-нибудь подведет нас под монастырь. — Что хорька? — на полном серьезе интересовался Эскурра. — Ну, или ручного енота, но с ним могут быть проблемы. — А, что обязательно ручного? — Да, дикого будет сложнее поливать керосином.       Познавательную беседу двух друзей прервал звонок телефона. Закатив глаза, Томми сказал, что это звонит Пилар. Я, конечно, посоветовал ему не брать трубку, но Эскурра заявил, что лучше сразу ответить, иначе последствия будут необратимы не только для него, но и для всей нашей честной компании. Тем более, что это уже был не первый ее звонок. Томас ответил на звонок. Пока чета Эскурра мило беседовала по телефону, мы загрузились в авто, из-за которого только что вели ожесточенную перебранку. Вдруг, на стоянку где стояла наша машина, влетел спортивный оранжевый автомобиль, и из него выскочили двое, азиатской внешности, парней. Они подбежали к нам с битами в руках и начали лупить ими по машине: — А ну вышли из тачки! — кричали они, — Где он? — Эй, я не понимаю, о ком вы говорите. — Говорите, куда вы его дели, — не унимались громилы.       Я судорожно пытался завести двигатель и тронуться с места. Томас и Гвидо истерично кричали, а двое азиатов молотили по машине, превращая ее в груду хлама. Наконец я завел копомобиль и, газуя на месте, рванул прочь со стоянки, при этом врезавшись в машину преследователей.       Уносясь прочь от места стычки, мы вдруг увидели, как за нами увязалась машина настоящих полицейских. Включив мигалки, копы догнали нас и вынудили остановиться. А дальше, все как по сценарию довольно плохой пьесы. Нас задержали и препроводили в участок, и вот мы уже сидим в коридоре, заполненном полицейскими и нарушителями, на руках наручники, и мы ожидаем решения нашего «недоразумения». К нашей скамейке подошла делегация состоящая из детей во главе с худощавым полицейским, который бодренько вещал: — После фотографирования мы отправляем их сюда подумать перед допросом, который проводят двое офицеров. Поверьте дети, вам было бы не по себе на этой скамье. Мы называем это место Лузервиль, — детишки громко засмеялись, и, воодушевленный этим, коп повел экскурсию дальше. Один из детей, мерзковатый на вид толстячок, задержался и сфотографировал нас на телефон. — Господа, раз хорошая новость, два плохая новость. Раз — нашли ваш лимузин, — мы сидели в допросной комнате с зеркалом во всю стену. — Превосходная новость! Чудесная новость! — наперебой загалдели мы. — Его отогнали на стоянку. Мы обнаружили его в пять утра, прямо на бульваре Лас Вегас, — продолжил полицейский, принимавший участие в нашем задержании. — Странно, — немного неуверенно пробормотал я. — Да, это очень странно. Особенно записка с содержанием: «Где парковочный счетчик? Вот вам два бакса», — коп брсил листок на стол, — А плохая новость — вы предстанете перед судом только в понедельник. — Нет, офицер, это не возможно! Вечером мы должны присутствовать на свадьбе. — Вы угнали полицейскую тачку! — вмешалась в разговор женщина полицейская, сидевшая тут же. — Мы не угоняли машину. Мы ее нашли, — начал отпираться Томас. — Да-а, а значит, нам полагается вознаграждение за трофей, — поддержал его Гвидо. — Мы таких уродов видим каждый день, — прошипел, обалдевший от такой наглости коп, — Давайте в Вегас рванем, потусим там, тачку у копов угонем, — кривлялся он. - Это не сойдет вам с рук, и не мечтайте! — Послушайте, сэр, я так понимаю, что тачка принадлежит одному из вас? — копы синхронно кивнули, и я продолжил, — я всего лишь музыкант, и если на моем выступлении пропадет какой-нибудь инструмент, отвечать за него буду я. — Ну, и к чему ты ведешь? — немного озадаченно спросил полицейский. — Да, к чему это ты, Пабло, — испугался Томми. — Никому не нужны неприятности. Мы успеем на свадьбу, а вы избежите болтовни по поводу того, что несносные туристы сперли у вас патрульную машину. Как вы поняли, я вам предлагаю сделку строго между нами. Что скажете?       Офицеры переглянулись, и женщина коп постучала пальцем по папке, лежащей перед ней. Ее напарник расплылся в довольной улыбке, не предвещавшей нам ничего хорошего. — У меня вопрос. Есть у вас проблемы с сердцем? — Нет, — хором ответили мы, а зря… - Ну, дети, сегодня у вас праздник. Эти господа согласились продемонстрировать вам, как электрошокеры используются в работе. — Что? Секундочку офицер! Мы так не договаривались! - перебивая друг друга загалдели мы под радостный гул детей. — Так, существует два метода — ближнего действия, — коп приложил электрошокер к шее Эскурры и нажал на спуск. Раздался характерный звук разряда и бедный Томми, сотрясаясь, рухнул на пол. — Второй, — продолжал коп садист, — с определенного растояния. Кто хочет попробовать, поднимите руку.       Надо ли говорить, что в ответ ему взметнулся лес рук. Офицер выбрал из желающих девочку и позвал: — Дуй, красавчик ко мне, — на шагнувшего к нему Гвидо, он цыкнул, — не ты боров, иди в стойло пока. Вон тот милашка, — и он указал на меня.       Мне ничего не оставалось, как подчиниться и подставить свое тело под выстрел электрошокера, который маленькая зараза произвела так прицельно, что попала мне прямо в причинное место. В следущее мгновение, я уже лежал под столом, держась за горевшие огнем яйца, под дружные аплодисменты детей и копов. Дальнейшим номером в программе истязаний был Гвидо. Ему достался тот самый противный мальчуган с телефоном, который фотографировал нас на скамейке. Толстячок произвел прицельный выстрел прямо в лоб Лассену, но тот, к удивлению всех, устоял на ногах. И тогда, подошедший к нему полицейский, «добил» Гвидоса разрядом электрошокера в шею.