Королева Марго

      Марго еще раз перечитала короткую записку, которую доставил ей чумазый негритенок. «Держу курс на таверну вместе с капитаном. Он трезв как стекло, так что дело за тобой, киска». Почерк у Волверстона был корявый, и по-французски он писал с многочисленными ошибками. Да и у Марго с грамотностью было туго: она еле-еле читала по слогам. Слава богу, что старый волк ограничился всего двумя строчками! Иначе разбор послания мог занять много времени. А просить кого-то более грамотного прочесть ей письмо она бы не решилась. Слишком уж личным оно было. Марго взволнованно прижала записку к груди, поглядев на себя в тусклое зеркало, висевшее на стене в ее комнате. Будет ли толк от этой затеи? Сомнения снова начали одолевать ее. Вчера вечером ситуация виделась ей в более радужном свете. Возможно, пылкое объяснение Тондёра было тому причиной? Марго до сих пор не могла прийти в себя от неожиданного поступка пиратского капитана. Но тем не менее, он сделал то, что сделал: признался ей в любви и предложил свою руку и сердце. Он выглядел вполне искренним, когда стоял перед ней, ожидая ее ответа. И она обещала подумать над его предложением и сообщить о своем решении сегодня. Должно быть, подавая ему надежду, она совершила большую ошибку, но и отказать сразу у нее не хватило духа. Нечасто, ох, нечасто местные капитаны делают такие предложения. Марго чувствовала, что вот-вот разорвется на части. Ладно, она не может отказать капитану Волверстону в просьбе. И сделает всё, что в ее силах. Это ее долг перед Питером. И если… если и этот разговор окажется неудачным… «Господи, они вот-вот будут здесь, а я не одета и не причесана!» Марго заметалась по комнате, лихорадочно размышляя, какое платье лучше надеть сегодня? Чтобы выглядеть нарядной, но в то же время не вульгарной? Раз уж она решила надеть тот воротник, платье должно быть под стать. Наконец, она остановила свой выбор на голубом платье из муслина. Этот цвет выгодно оттенял ее волосы и глаза. Возможно, наряд был слишком скромным, но сейчас это даже к лучшему. Переодевшись, Марго присела перед зеркалом и задумалась, что сделать с волосами. Здесь, на Тортуге, она привыкла к сложным и броским прическам, требующим завивки и тщательной укладки. Благо, времени на возню с волосами у нее было достаточно. Но сегодня она решила оставить волосы распущенными, собрав часть на затылке в аккуратный пучок. Марго глядела на свое отражение, рассеянно водя щеткой по длинным золотистым прядям. Брабантские кружева придали ей необыкновенно нарядный вид. Она погладила их кончиками пальцев, наслаждаясь мягкостью и нежностью тонкого плетения нитей. И перед глазами ее снова встала та их последняя встреча в Нанте, в таверне «Тихая гавань», когда Блад подарил ей этот воротник.

* * *

— Марго, солнышко, чуть не забыл! Я же привез тебе подарок! Она наблюдала за тем, как Питер роется в своих вещах, выуживая со дна мешка… — Пресвятая Дева! Неужели это мне? Она восхищенно смотрела на великолепный воротник из брабантских кружев, который он протягивал ей, расправив на ладонях. Тончайшие льняные нити играли на свету, придавая кружевам нежный золотисто-розоватый отблеск. — Привез из Фландрии, — сказал Блад. — Думаю, как раз для тебя украшение! — Н-нет, н-нет, я не могу это принять… Не могу! — она мотала головой, умоляюще глядя на него, и ее щеки порозовели. — Это же очень дорого… Господи!.. Ты посмотри, какой узор, какое плетение… Это же кучу денег стоит! Такой подарок… мне его даже носить не положено. Ведь даже у знатных дам не всегда есть такое…, а тут я… Не обращая внимания на ее нервный лепет, Блад набросил воротник ей на плечи. — Королева! — констатировал он, разглядывая ее. — Марго, я вез эту вещь из самой Голландии, где добыл ее, рискуя жизнью и кошельком, тащил по этой ужасной зимней дороге, отбиваясь от врагов и знатных дам, у которых такого еще нет… И теперь что я слышу? От моего подарка отказываются?! — Но я… — она настолько разволновалась, что, казалось, вот-вот расплачется. — Никаких «но»! — строго ответил он, взявшись за воротник. — Даю слово, если тебе это не нужно, кину в огонь! Марго побледнела. — Ты этого не сделаешь… — неуверенно сказала она. Вместо ответа Блад занес руку с воротником над очагом. — Неужели? — Нет! — она вырвала кружево из его рук и прижала к груди. Потом, заметив его торжествующую улыбку, покачала головой: — В одном ты не изменился. — Да? — он приподнял бровь, задиристо глядя на нее. — Ты такой же сумасшедший, как и раньше! — фыркнула она, поглаживая воротник. Блад расхохотался, и она рассмеялась вместе с ним. — Но я же не смогу это носить! — она попыталась еще раз оправдаться перед ним за смущение. — Такая дорогая вещь, Питер! — Ну, тогда сможешь продать, если будет нужда, — чуть нахмурился Блад, явно задетый ее словами. — В любом случае это теперь твое…

* * *

Вспомнит ли он об этом подарке? Поймет ли ее молчаливое послание? Все эти годы Марго бережно хранила этот воротник, несмотря на то, что несколько раз нужда поджимала очень сильно. Надеть на себя эту красоту ей так ни разу и не пришлось. Но сегодня — особый день… Господи, а вдруг он не захочет с ней разговаривать? Как в прошлый раз? Вдруг он не простил ей те ужасные слова, сказанные в пылу ссоры, на виду у всех? Она вела себя, как базарная склочная торговка, распустила руки, как последняя… Марго закрыла глаза, чувствуя, что ее щеки горят от стыда. Ох, и куда делась ее уверенность? Да у нее не хватит духу не то что заговорить с ним, даже подойти к нему! Особенно, когда он трезвый. С чего она вообще возомнила, что все еще что-то для него значит? Потому что Волверстон и Ибервиль так сказали? Но тот же Волверстон поведал ей и о той даме из Порт-Ройяла, в которую Блад влюбился без памяти. До такой степени, что сейчас топит себя в роме. Какое ему дело до какой-то Марго? «Дура! — обругала она себя, дернув запутавшиеся в щетке волосы. — Перестань скулить и просто сделай это!» Такие люди, как Блад, любят смелых. Трусость — неважно в ком, в мужчине или в женщине — вызывает у них презрение. Марго знала это, наглядевшись на авантюристов, наводнявших таверны Тортуги в сезон штормов. Она должна быть смелой. Должна быть лучше той дамы с Ямайки. Хотя бы сегодня… «Только бы не перестараться, — подумала Марго, придирчиво разглядывая себя в зеркале. — Иначе это его оттолкнет. Как тогда, два года назад, когда я набралась храбрости подойти к нему в первый раз…» Ей до сих пор было стыдно вспоминать тот вечер.

* * *

…Она работала в таверне «У французского короля» всего полгода. И девчонки успели прожужжать ей все уши о новом пиратском капитане, который, если верить слухам, раньше был беглым каторжником с Барбадоса, сосланным в Вест-Индию за участие в мятеже Монмута. — Говорят, он красавчик! — щебетала Луиза, с которой они вместе прибыли на Тортугу на корабле Вест-Индской Компании, польстившись на обещания агента-вербовщика о сладкой жизни на островах и несметном богатстве, которое можно там сколотить за считанные дни. — Говорят, он раньше был доктором. И служил у самого де Рюйтера. Сердце Марго затрепетало. Слишком уж много совпадений. Вплоть до имени. Но не может быть, ведь ее лейтенант собирался вернуться в свою Ирландию. Нет… наверное, это какой-то другой Блад. — Говорят, он везунчик, — болтала Луиза, закатывая глаза. — Надо будет обязательно подцепить его, когда он вернется из плавания… Марго? Перестань ловить ртом мух! Такой шанс нельзя упускать! Конечно, подруга была по-своему права. Агент Вест-Индской Компании соблазнил ее на поездку за океан обещанием выгодного брака. Расписывал, что их ждет безбедная жизнь в окружении восхищенных их прелестью мужчин. Да, конечно, придется заплатить за проезд, но это такой пустяк. Таких красавиц это точно не должно волновать. — Женихи будут за вас драться, барышни! — тараторил он. — Ведь женщин на островах всегда не хватает. А они там люди не бедные. Так что, скорее всего, заплатят за ваш проезд без лишних колебаний. Поверьте мне, милочки, я говорю истинную правду! Два рейса уже совершил на Тортугу по поручению губернатора, и все барышни, которых я отвез туда, нашли себе мужей! Возможно, он не обманывал. Марго видела на Тортуге множество поселенцев и их жен, прошлое которых явно было весьма темным. Некоторые семьи действительно жили душа в душу. Но агент кое о чем и умолчал. Например, о том, что новую партию женщин продадут с аукциона, как товар. И не только тем, кто хотел взять их в жены, но и тем, кому были нужны кабальные слуги, которых в Вест-Индии еще называли «белыми рабами». Так и получилось, что Марго и Луиза вместе с пятью другими девушками оказались собственностью месье Жака, хозяина таверны «У французского короля». Он был достаточно богат, чтобы одержать верх в яростном торге и выкупить самых симпатичных и молодых девиц по огромной цене. Никаким замужеством тут и не пахло. Но месье Жак быстро утешил всхлипывающих и напуганных женщин обещанием, что если они будут послушными и станут выполнять его нехитрые требования, то смогут выкупиться на свободу. Как только отработают ту сумму, которую он за них уплатил. — Местные парни — люди щедрые, так что, если будете хорошими девочками, соберете эти деньги за год, если не раньше, — сказал он с усмешкой. Нельзя сказать, что месье Жак был строгим или жестоким хозяином. Девушки не голодали и получили нарядные платья. Некоторые сроду не имели таких роскошных вещей. Им было разрешено свободно передвигаться по городу. Более того, таверна его имела репутацию «приличного заведения», и здесь собиралась пиратская элита. Цены, конечно, были одними из самых высоких на Тортуге. Что за выпивку, что за услуги девочек. Но это было оправдано. — Вы не какие-нибудь подзаборные шалавы! — втолковывал им месье Жак. — Так что извольте вести себя соответственно! Иначе я быстро найду вам замену! Вскоре Марго увидела, что ждет тех, кто не желал играть по правилам хозяина: две девицы из тех, что он купил, оказались неисправимыми воровками-карманницами. Расправа месье Жака была короткой и безжалостной: обе дамочки были проданы в бордель напротив, который звался «Двор чудес», но между собой все обитатели Кайоны называли его не иначе как «шалавник». Марго видела, какие жуткие на вид разбойники ходят туда, и какие старые и ободранные девицы их там привечают, и ей становилось дурно при одной мысли о том, что она может там оказаться. — Даже не вздумайте что-нибудь украсть у клиентов! — гневно гремел месье Жак, собрав всех девочек наверху. — Воровство среди буканьеров — самый тяжкий грех! Если вас застукают с поличным, могут пристрелить на месте. И знайте, милочки, если это случится, я пальцем не пошевелю в вашу защиту! Репутация моей таверны мне дороже! Марго вскоре поняла, что в воровстве здесь действительно нет смысла: местные пираты были на редкость щедрыми людьми. Зачем красть что-то, когда это дают тебе по первому требованию? Агент Компании не обманул в одном: даже самая замызганная и уродливая женщина здесь могла чувствовать себя королевой. Отчасти потому что мужчин было значительно больше, и они из кожи вон лезли, чтобы завоевать расположение дам. Сперва такое отношение было очень непривычно. Но постепенно Марго привыкла к этому поклонению. И, что уж скрывать, ей это чертовски нравилось. Ловить восхищенные взгляды мужчин. Принимать дорогие подарки. Причем, не всегда они дарились с умыслом. Просто местные пираты обожали сорить деньгами, не придавая им особой ценности. «Легко пришло, легко ушло», — так они говорили, посмеиваясь. Среди этих людей, живущих одним днем, жадность была вторым грехом после воровства. Благодаря этой черте характера местных разбойников, Марго сумела собрать сумму для выкупа всего за полгода. Но когда пришла к месье Жаку, в надежде получить свободу, хозяин поинтересовался с усмешкой, что она намерена делать дальше? И этот вопрос поставил ее в тупик. Действительно, куда она пойдет? И на что будет жить? Цены на острове были заоблачными, и хотя пираты привозили из своих походов богатую добычу, все эти огромные деньги улетучивались за считанные дни… Месье Жак заметил ее замешательство и со смехом предложил сделку: она остается работать в его таверне, но как свободная женщина. Марго согласилась. По крайней мере, так она была защищена от слишком настырного внимания некоторых головорезов. Были, правда, исключения. Например, этот отвратительный капитан Леруа. Он присутствовал на аукционе, когда ее купил месье Жак, и тоже торговался весьма упорно. Слава богу, цена оказалась для него чересчур кусачей. Но всякий раз, возвращаясь из очередного похода, он упрямо околачивался в таверне. Марго уже неоднократно просила месье Жака избавить ее от общения с этим мерзавцем. Однако хозяин таверны не разделял ее отвращения. — Капитан Леруа — наш уважаемый постоянный клиент, детка. Так что будь с ним полюбезнее.

* * *

Марго скривила губы, вглядываясь в свое отражение. Нет, быть с ним любезной выше ее сил! В последнее время капитан Леруа стал совершенно невыносим. Или она слишком расслабилась оттого, что он почти год держался от нее на почтительном расстоянии? Марго подумала о причине, которая заставила французского капитана так поступать, и тяжело вздохнула. Пора уже привыкнуть к тому, что не стоит ждать особой поддержки от Питера Блада. Более того, ему самому сейчас требуется помощь. «Дрянь, — мысленно повторила Марго, прищурив зеленые глаза. — Неблагодарная и заносчивая дура. Он столько сделал для тебя, ничего не требуя взамен. А ты? Ты готова поджать хвост и трусливо удрать при первой же трудности!» Ох, прав был капитан Ибервиль, когда говорил о том, что легко быть рядом с человеком, когда тот удачлив, богат и здоров. И мало кому приятно видеть чужие страдания, боль и несчастья. И тем более разделять их. А ведь она чуть было не пошла по легкому пути. Конечно, гораздо проще обидеться на резкие и несправедливые слова и уйти, изображая оскорбленную невинность, чем остаться и попытаться вытащить его из той трясины, в которую он угодил. Да, избаловала ее жизнь на Тортуге… Марго вспомнились также и презрительные слова Тондёра, которые он произнес вчера в приступе ревности: «Ведь он же самая настоящая мразь! Такой грязный, такой вонючий… Ублюдок! Ничтожество!» Она вздохнула, поджав губы. Что ж… Даже если она действительно ничего для него не значит, она должна попытаться. Наивно полагать, что ей удастся что-то изменить сразу…, но хотя бы не сидеть сложа руки… Теперь она знает его получше. И не повторит прошлых своих ошибок. Она будет действовать терпеливо и осторожно. Марго прикрыла лицо рукой, вернувшись мыслями в тот летний вечер, когда впервые рискнула подойти к столу, за которым сидел молодой красавец-капитан, только что вернувшийся из своего первого весьма удачного похода. Ей было страшно и неловко. И очень стыдно. Конечно, она узнала его почти сразу. Потребовалось приложить огромные усилия, чтобы тут же не броситься к нему с воплем через весь зал. И как же хорошо, что она сумела обуздать этот порыв. Стремясь скрыть свой страх, Марго держалась особенно вызывающе. Господи, она никогда еще не вела себя так ужасно и вульгарно, как тогда! И, кажется, это его потрясло… Конечно, он угостил ее вином. Это была старая традиция, которую ни один уважающий себя корсар не нарушал. Стоило такое «угощение» недешево. Пираты любили состязаться в щедрости оплаты за подобный «подарок». Одной из задач дамочек в таверне было раскрутить посетителей на как можно большее число таких бокалов. Деньги, которые гости платили за это вино, входили в оплату их работы. Марго была настолько расстроена тем, как прошла та встреча, что даже не обратила внимания на сумму, которую Блад заплатил за угощение в тот вечер. Она бы так и не узнала этого, если б не Луиза, которая с выпученными глазами прибежала к ней чуть позже, показав горсть монет. — Мой бог, Марго, это моя недельная выручка! — выдохнула она взволнованно. — Столько денег за один бокал! Ты ему определенно приглянулась! Девчонки говорят, что он вообще всех заворачивает… странный товарищ, если честно… Она еще что-то тараторила, но Марго уже не слушала ее. Что толку от этих чертовых денег, если ему явно неприятно ее общество? Даже тогда, в Нанте, он вел себя иначе… Хотя, конечно, она изменилась с тех пор. И, кажется, эти перемены пришлись ему не по душе… Марго снова дотронулась до кружевного воротника. Тогда она была дурой. Пора стать умнее. Она должна попытаться его вернуть. И Волверстон прав: кто, если не она, способен с этим справиться? Но что же еще говорил старый волк? Марго пожалела о том, что не расспросила его о подробностях. О том, например, что из себя представляла та женщина, в которую влюблен капитан Блад. Однако вчера ей было слишком больно слушать все это… Что же такое капитан нашел в ней, раз не может позабыть и продолжает любить, даже зная, что это безответно? «Ты представляешь, он даже пиратство решил бросить, потому что эта тщедушная мымра сие дело не одобряет! — вспомнила она слова Волверстона. — Совсем умом тронулся из-за проклятой бабы! Стал дурак дураком. С пиратством покончено, говорит. И снова ром хлестать начинает! Сердце кровью обливается, когда видишь, как какая-то тощая юбка превращает хорошего парня в тряпку!» Марго снова замерла перед зеркалом. Ей вспомнился один из июльских вечеров, когда Блад и его офицеры собрались в таверне «У французского короля», чтобы отметить очередное чудесное воскрешение капитана из мертвых.

* * *

Специально для этого капитан Блад и его товарищи заняли небольшой навес-пристройку, где было не так душно и шумно, как в самой таверне. Сдвинув вместе тяжелые столы, заказали самые лучшие блюда и вина из меню старины Жака. О, это был один из самых чудесных вечеров! Компания подобралась очень теплая и на удивление спокойная. Даже буйный Волверстон в этот раз вел себя смирно. Возможно, потому что все успели устать от кутежей за эти две недели. Было рассказано множество интересных историй, как забавных, так и пугающих. Вспомнили много старых своих подвигов. И, конечно, заставили Блада уже в сотый, наверное, раз рассказать о его приключениях, последовавших за неудачным набегом на ловцов жемчуга в бухте Кариако. Капитан умудрялся рассказывать обо всем с немного циничным юмором и иронией. То и дело все слушатели разражались громким хохотом, качали головами и хлопали себя по коленям. Марго тоже слушала его. Молча, с вежливой улыбкой. Но смеяться не могла. Слишком свежи еще были воспоминания о том дне, когда «Арабелла» вернулась на Тортугу без своего капитана. Да, Блад объявился спустя три недели после того, как все его оплакали. И вот уже две недели был на Тортуге, живой и невредимый. Казалось, все те невзгоды и ужасы, через которые ему довелось пройти, совершенно не оставили на нем следа. Капитан был улыбчив, весел и бодр. Как всегда. А она все никак не могла прийти в себя. Не могла побороть тот ледяной страх, закравшийся глубоко, в самое сердце. Страх потерять его навсегда. Окончательно и бесповоротно. — …и тогда я устроил майору в саду небольшую засаду. Срезал лиану и натянул поперек дорожки, — негромко говорил Блад, набивая трубку табаком. — Пришлось немного покормить комаров, пока ждал, но мои мучения были вполне оправданы… — И он действительно попался? — спросил лейтенант Дайк, и на его загорелом лице появилась ухмылка. — Прямо как лесной кабан в силки? — Именно так, Ник, — кивнул Блад. — Он, конечно, пытался вырваться. Но после того, как я его приласкал по темечку рукояткой его собственного пистолета, немного присмирел… Все засмеялись. Марго чувствовала, что выпила слишком много. Или просто вино оказалось слишком крепким? По случаю возвращения капитана Блада из мертвых, на Тортуге во всех кабаках и тавернах пили и пировали уже десятый день, так что запасы месье Жака изрядно истощились. Ее любимое вино закончилось, и в этот вечер капитан угостил ее канарским, а оно оказалось дьявольски крепким. Марго чувствовала, что мир вокруг нее начинает покачиваться и расплываться. Голоса людей время от времени становились похожими на гул морского прибоя. И только один голос она слышала ясно и отчетливо: голос Питера Блада. — …и тогда я ему говорю на ухо: «У меня нет под рукой ни кораблей, ни пушек. Нет даже шпаги, как вы изволили заметить. Но голова у меня есть, и руки тоже. И этого вполне достаточно, чтобы справиться с таким презренным негодяем, как вы!» Громкий смех всех слушателей заглушил его слова. — Ну, ты его уел, Питер! Здорово сказал! — хохотал Дайк, качая головой. Волверстон ржал, как конь, и даже мрачный Хагторп не смог сдержать улыбки. Марго тоже улыбнулась, заразившись всеобщим настроением, а потом, наплевав на приличия, перебралась к капитану на колени, чувствуя, что сойдет с ума, если не убедится, что это действительно он, живой и невредимый, а не его призрак. Блад машинально обнял ее за талию и притянул к себе, продолжая рассказывать о том, как оставил майора Макартни на кладбище с кляпом, сделанным из его собственного парика. Это вызвало еще один взрыв веселья у сидевших за столом. Особенно громко хохотала Луиза, которая успела напиться до совершенно безобразного состояния и уже полчаса лежала на небольшой тростниковой кушетке в стороне от общего стола, куда ее оттащил галантный и терпеливый Ибервиль. Она визжала дурным голосом, дергая ногами в шелковых чулках, отчего ее юбка бесстыдно задралась. И на некоторое время вопли ее заглушили слова всех присутствующих. Однако собравшиеся здесь мужчины были слишком хорошо воспитаны, и сделали вид, что ничего не случилось. Ох, глупышка Луиза! Каждый вечер она так старалась заполучить как можно больше «угощений» от кавалеров, что за два года жизни на Тортуге совершенно спилась. И если месье Жак продолжал терпеть ее выходки в своем заведении, то только потому, что ее удивительное пьяное бесстыдство странным образом привлекало многих клиентов. Блад подождал, когда девица угомонится и снова прикорнет на кушетке, а потом поведал о том, как ему удалось подкупить шкипера голландского судна и добраться до Тортуги. — Черт! Ты слишком щедр, Питер! — воскликнул Волверстон, когда Блад замолчал. — Уверен, нахальный голландец был бы доволен и половиной той суммы! — Когда дело касается собственной жизни, грех скупиться, Нэд, — ответил Блад. Он бросил быстрый взгляд на Марго, которая дремала у него на коленях, прижавшись щекой к его плечу, и чуть понизил голос, не желая ее будить: — Но тем не менее, в ближайшее время я намерен заглянуть на огонек к милейшему полковнику де Кулевэну. Не люблю оставаться в долгу, как ты знаешь. — Ах, вот почему мы так спешно запасаемся провиантом и порохом! — громко гаркнул Огл, оживившись. — Что ж, капитан, дело серьезное. Но я готов отвесить подлому мерзавцу весь должок… в порохе и ядрах! Только прикажи! Офицеры снова засмеялись, и на сей раз смех получился куда менее добродушным. — О, да. Продажного Иуду следует проучить, чтоб и впредь неповадно было скотине! Как всегда, Хагторп был категоричен в своих выводах. — Но погода может подвести… Марго открыла глаза, услышав слова Джереми Питта. И с тревогой посмотрела на спокойное смуглое лицо капитана Блада. Было уже совсем темно, слуги притащили несколько свечей, и свет их притягивал ярких ночных насекомых — светлячков и мотыльков. Крохотные существа то и дело бросались на пламя, чтобы с тихим треском упасть вниз с опаленными крылышками. — Скоро начнутся ураганы, Питер, — негромко произнес штурман. — Не лучше ли перенести поход на следующий сезон? Мне кажется, ты достаточно искушал судьбу в этом году. — Ну, началось… — проворчал Волверстон, неодобрительно глядя на Питта. — Мы же уговорились, Джереми, сегодня не каркаем! Штурман пристыженно замолчал. На Тортуге среди пиратов существовал достаточно строгий обычай: перед отплытием говорить только о хорошем и ни в коем случае не обсуждать и не думать о возможной неудаче. Потому что так и накликать ее недолго. Наверное, по этой же причине Марго почти весь вечер просидела молча. Радоваться вместе со всеми у нее уже не было сил. А тревоги и горести сейчас проявлять неуместно. Но… боже, неужели Питер Блад и впрямь намерен отправиться в новый рейд? Через все Карибское море? Толком не отдохнув после недавних злоключений? Да еще когда на носу сезон ураганов, самое ужасное время года в этих краях? Она встрепенулась, глядя на его лицо, пытаясь понять этого невозможного человека. Когда же он угомонится? Неужели все эти неудачи, из-за которых он был на волосок от гибели, ничему его не научили?! Блад некоторое время задумчиво попыхивал трубкой, а потом повернулся к Питту, придерживая Марго свободной рукой. — Джереми, Хагторп прав. Нельзя закрывать глаза на столь вероломный поступок. Черт побери, я предложил этой скотине весьма приличный выкуп… и он был мне многим обязан. И все же, он пошел на эту омерзительную сделку с Макартни! Как будто со мной можно шутить такие шутки! Нет-нет, я думаю, придется с ним потолковать и кое-что объяснить насчет чести и не только… Тут он замолчал, заметив, что Марго уже не дремлет и смотрит на него. Видимо беспокойство в ее глазах было слишком явным, поэтому Блад добавил мягко: — Не думаю, что этот рейд займет много времени. Мы просто заскочим на Мари-Галанте, разберемся с полковником, и сразу вернемся. Не плавание, а прогулка. Волверстон хмыкнул, услышав его слова, но промолчал. — Ох, капитан, я все хочу спросить, зачем ты вообще делаешь все это? — произнесла Марго, опустив на мгновение ресницы, чтобы скрыть тревогу и тоску в глазах. — Что делаю? — с легкой усмешкой переспросил он. Марго почувствовала слабое раздражение. Вот так всегда! С ним было невозможно разговаривать на подобные темы! Он сразу начинал посмеиваться, из-за чего она чувствовала себя маленькой и глупой. И это случалось каждый раз! Он снова вел себя непозволительно беспечно. Как будто мало ему было жестоких уроков от жизни… — Выходишь в море, нападаешь на испанцев, грабишь их суда и поселения, — ответила она, пытаясь подавить вспыхнувшую злость на него. — Зачем ты это делаешь? Вряд ли из-за нужды в деньгах… их у тебя вполне достаточно, на мой взгляд. И ты… мог бы заняться чем-нибудь более мирным… и не рисковать своей головой понапрасну… Она говорила, все больше теряя уверенность с каждым словом. За столом вдруг стало очень тихо, и все офицеры Блада повернули к ней загорелые обветренные лица. Она видела, что они смотрят на нее с каким-то веселым любопытством, и в глазах их промелькнуло что-то неуловимое. Этот же непонятный огонек блеснул и в синих глазах их капитана. Марго видела, как дрогнули его губы, медленно кривясь в усмешке. — Ты… ты мог бы бросить пиратство… этот бессмысленный риск… Так многие поступают, и в этом нет ничего постыдного… — пролепетала она, окончательно смутившись. Кажется, она сказала очередную непроходимую глупость. И сейчас они все рассмеются. Марго покраснела, зажмуриваясь. И услышала тяжелый вздох капитана. — Ах, Марго, милая… — негромко ответил Блад, и в голосе его не было насмешки, только усталость. — Я же осужденный бунтовщик, объявленный вне закона. Увы, пока король Яков сидит на троне, у меня нет иного выхода, кроме как отправляться в новые рейды. Да и Его Католическое Величество вряд ли позволит мне мирно жить на суше, даже если я вдруг решу заняться более мирным ремеслом… Офицеры его закивали. А Волверстон добавил со смешком: — В любом случае, лучше быть волком среди овец, чем овцой среди волков. Да и на плантацию никого из нас больше не затащишь ни за какие коврижки! Все расхохотались, кивая…

* * *

Аккуратно положив щетку для волос около зеркала, Марго в последний раз поправила платье и воротник, намереваясь выйти из комнаты. Он не мог бросить пиратство все эти три года. Потому что у него не было другого выхода, если верить его же словам. Но, тем не менее, сейчас все изменилось. И он упорно твердит, что с пиратской карьерой покончено. А выхода по-прежнему нет. Кроме, разумеется, рома. Марго с трудом подавила накатившую волну жалости к этому человеку, оказавшемуся в отчаянном положении. Только не это! Блад ненавидит, когда его жалеют. Значит, не стоит показывать этих чувств. Нет, сегодня надо постараться вдохнуть в него былую уверенность в себе. Она еще не знала, как именно сможет этого добиться. Лишь бы он позволил ей поговорить с ним! Позволил ей хоть немного разделить его бремя… Не жалость, но сочувствие. Разве это плохо? Просто избавиться от того, что терзает душу? Разве не для этого существуют друзья? Стук в дверь прервал ее размышления. — Да? — удивленно спросила Марго, порывисто отпрянув от зеркала. Дверь открылась с тихим скрипом, и на пороге возник месье Жак. На его широком красном лице играла вкрадчивая улыбочка. Густые брови хозяина таверны поползли вверх, когда он увидел ее платье. — Как ты сегодня нарядилась, детка! — пропыхтел месье Жак. — Но это и к лучшему. У меня к тебе есть серьезный разговор. Марго старалась не показать своего недовольства. Сейчас ей нужно было подготовиться к визиту Нэда и Блада, но месье Жак не так часто беседовал с ней, поэтому пришлось послушно кивнуть… — Надеюсь, разговор не будет слишком долгим? — спросила Марго, едва скрывая нетерпение. — Не хотелось бы опоздать… на работу. Улыбка месье Жакa стала еще шире. — А ты не спеши, милочка. Лучше послушай меня! Твой ненаглядный капитан может и подождать. Марго недоуменно сдвинула брови, пытаясь понять, какого именно капитана имел в виду хозяин? — У меня тут для тебя более выгодное предложение, и если ты им не воспользуешься, то будешь круглой дурой. Марго терпеливо ждала, когда месье Жак продолжит свою речь. Но мысли ее были заняты совсем другим. — Сегодня ко мне подошел капитан Леруа и предложил взять тебя на содержание. Естественно, за весьма приличную плату. Уж не знаю, почему ты его так невзлюбила, детка, по мне, он очень славный парень. По-крайней мере, не из тех прохвостов, которые сманивают моих глупых девочек пустыми обещаниями. Все сделал честь по чести, чтобы никто не остался в обиде. Люблю таких людей! Марго застонала, не выдержав. — О, месье Жак, я надеюсь, вы ничего этому негодяю не пообещали? Хозяин таверны покачал головой. — Нет, ведь ты свободная женщина. Я помню наш уговор. Но я обещал, что поговорю с тобой об этом. Капитан ждет ответа. — Нет-нет, я даже слышать об этом не хочу! — Марго содрогнулась от отвращения при одной мысли о капитане Леруа. — Только не к нему! Месье Жак вновь покачал головой, взяв ее за руку. — Да не спеши ты так, дуреха! Я же тебе добра хочу. Жизнь твою хочу устроить, чтобы ты не попала в очередной переплет. Раз уж у тебя своего соображения нет, хоть послушай умного человека. Знаешь ведь поговорку: «Не все золото, что блестит»? То-то же! У вас, баб, одно только на уме. Вам подавай красавцев да удальцов на белом коне. Но не в этом счастье, милочка! Думаешь, я не вижу, что ты опять влипла по уши? Марго сердито отвернулась. Сейчас начнется! Опять он будет поучать ее и наставлять на путь истинный! — Не понимаю, о чем вы? — бросила она, мечтая, чтобы этот разговор поскорее закончился. — Прекрасно понимаешь, дорогуша! — ответил месье Жак, нахмурившись. — Я ничего тебе не говорил, пока ты строила глазки месье Бладу, но что касается господина Тондёра… — А что не так с господином Тондёром? — ощетинилась Марго, смело взглянув прямо в маленькие глазки хозяина таверны. — Он вполне приличный человек, и всегда вам платил по счетам! Уж гораздо лучше этого грубого животного, капитана Леруа! Месье Жак печально усмехнулся. — Ох, дурочка… Ладно, придется тебе все выложить как есть. Только не визжи, а выслушай меня. Если бы у тебя было побольше мозгов, то ты бы не стала полагаться на этого нарядного господина. И я скажу тебе, почему. Да, он милый и обходительный. Вы, бабы, это любите. Вот только он здесь не задержится, увы. Губернатор наш его люто ненавидит и выживет с острова, как только установится хорошая погода. Так что возлагать на этого парня какие-то большие надежды я бы не стал. Или ты наивно думаешь, что он возьмет тебя на Эспаньолу? В какую-нибудь богом забытую дыру, а-ля Пор-де-Пэ, где живут одни только дикари-буканьеры? Если у тебя были такие мысли, забудь об этом и знай, что я никогда ему этого не позволю! — Как вы сами заметили, я женщина свободная! — возразила Марго. — Так что вольна идти куда хочу! И с кем хочу! — Крепко он тебе мозги успел запудрить, как я погляжу… — проворчал месье Жак недовольно. А потом повысил голос: — В любом случае, твой капитан Тондёр — не самый лучший вариант. К тому же, к вопросу о счетах… этот парень в долгах, как в шелках. Губернатор здорово его выжал. Так что вряд ли он сможет предложить тебе что-нибудь толковое… в отличие от капитана Леруа. — Меня от него тошнит! — воскликнула Марго, рассерженная его словами. — Как вы этого не понимаете?! — Дура! — месье Жак тоже начал кричать. — Зато он может обеспечить тебе безбедное житье чуть ли не на год! Да, морской разбой — дело ненадежное, и он может в любой момент оказаться на виселице. Но какая разница, если всё уплачено вперед? Согласись, это гораздо приятнее, чем пустые обещания напыщенных красавчиков. Подумай хорошенько своими куриными мозгами! Пора перестать мечтать о всякой ерунде и взглянуть на вещи здраво! Сколько ты еще думаешь прыгать по тавернам, строя глазки кавалерам? Или гоняться за призраками? Жизнь коротка, голубушка! И тебе уже не шестнадцать лет! Надо хвататься за малейший верный шанс. И я тебе говорю: надо ставить на Леруа. Это будут верные деньги, а не пустые обещания. Что же касается всяких глупых чувств… детка, как говорится, «не лужа, не пересохнешь»! — Не все упирается в деньги, — упрямо ответила Марго, чувствуя, что на глаза наворачиваются предательские слезы. — Иначе чем мы отличаемся от животных? Хотя… зачем я все это вам говорю? Вы же способны думать только о личной корысти… и нет для вас ничего святого. — Мы говорим о тебе, не обо мне, — оборвал ее месье Жак. — И в людях вы только их кошельки цените, — не унималась Марго, осознавая, что если он прямо сейчас не уйдет, у нее начнется истерика. В последнее время она все чаще ловила себя на том, что вот-вот сорвется. Нервы стали совсем ни к черту. — И это подло, вы не находите? Взять того же месье Блада. Еще недавно вы были с ним так любезны и милы, а теперь? Неужели только в количестве денег суть?! — Ох… дура! — выдохнул месье Жак, и лицо его еще больше побагровело. — Ты что же, недовольна, что я месье Бладу ром перестал в кредит выдавать? Так это же ради его блага, курица ты слепая! Или ты в самом деле хочешь, чтобы он до могилы себя довел этим проклятущим ромом?! Марго смотрела на него, моргая. Месье Жак вздохнул и улыбнулся. — Детка, иногда приходится вести себя с человеком жестоко, но это ради его же пользы. Смекаешь? Пусть месье Блад считает меня жадной корыстной скотиной, но я по крайней мере буду знать, что не мой ром его доконал. Вот и с тобой, балдой, тоже придется обойтись жестоко. Ради твоего же блага, дурочка! Потому и говорю: хватит крутить хвостом перед этим пустозвоном Тондёром, хватит вздыхать по месье Бладу! Ничего хорошего из этого не выйдет, уж поверь моему опыту. И давай-ка подумай о предложении капитана Леруа. Он ждет внизу. Месье Жак похлопал ее по плечу и вышел. Марго некоторое время стояла, прижав ладони к пылающим щекам. Господи, что же делать? Капитан Блад и Волверстон вот-вот придут, но разве сможет она сделать хоть что-то путное, если рядом будет маячить такой грубый субъект, как Леруа? Она потеребила шелковистую ткань платья, размышляя, как бы по-быстрому выпроводить назойливого капитана из таверны, до появления тех, кого она ждала? Сначала мысли путались, но в какой-то момент решение вдруг вспыхнуло в мозгу ярко и отчетливо. Марго выскочила из комнаты и, стараясь ступать бесшумно, прошла по коридору до лестницы, ведущей вниз, в общий зал. Как назло, ей не встретился никто из прислуги. А спуститься вниз, чтобы пройти до кухни, означало показаться на глаза проклятому Леруа. Она постояла немного, моля бога о том, чтобы кто-нибудь из разносчиков или хотя бы негров-уборщиков поднялся на второй этаж. Но чуда не случилось. Вздохнув, Марго вернулась в коридор и решила воспользоваться последней возможностью. Остановилась около двери напротив своей комнаты и постучала. — Энни! — позвала она, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно. — На минуточку! На пороге появилась худая бледная девица с коротко остриженной головой. Она была наполовину одета и почти не накрашена: до вечера было еще много времени, и большинство тружениц таверны только проснулись, неторопливо готовясь к предстоящей работе. — Ба! Шикарно выглядишь! — буркнула Энни, окинув ее придирчивым и немного завистливым взглядом. — Какое кружево! Небось, подарочек от капитана Тондёра, да? Везет тебе… Впрочем, мне бы тоже везло, если бы тот шелудивый козел-цирюльник в тюрьме меня не обрил! Энни была одной из новеньких, доставленных на пришедшем из Европы корабле. Марго знала, что девицу эту отослали в Вест-Индию по решению суда, а перед тем как погрузить на борт, по сложившейся традиции высекли плетьми «за прелюбодейство», а потом остригли налысо, забрав ее длинные роскошные волосы для мастерских, делающих парики. Конечно, за три месяца она немного обросла, но все равно выглядела, как мальчишка-подросток. — Энни, дорогая, выручай! — умоляюще проговорила Марго, взяв ее за руку. — Только на тебя вся надежда! — Ну? — хмуро спросила Энни, прислонившись к косяку. — Что надо на сей раз? Учти, за спасибо не работаю. — О, я заплачу! Это не проблема! — ответила Марго торопливо. — Будь другом, спустись в зал, и когда капитан Волверстон и капитан Блад там появятся, приведи их сюда… на второй этаж. Это же несложно, не так ли? На бледном лице Энни появилась ехидная усмешка. — Ну, ты даешь, Марго! Мало тебе капитана Тондёра, так еще на этих двоих лапу решила наложить! Не лопнешь от жадности? Нам ведь тоже надо на что-то жить, милочка. Марго постаралась подавить раздражение. Энни, конечно, была злобной и завистливой сучкой, но всяко лучше, чем просить Луизу, которая сразу бы начала орать о ее намерениях на всю таверну. Все-таки часть эмоций отразилась на ее лице, вызвав у Энни короткий смешок. — Шучу, балда. Такие кавалеры мне даром не нужны. Особенно этот пьянчужка Блад. Впрочем, если бы ты одолжила мне Тондёра, я сказала бы спасибо. — Можешь забирать капитана Леруа, так и быть! — не сдержалась Марго. Энни засмеялась. — Ладно, согласна на то жемчужное ожерелье… ты надевала его как-то. Розоватое такое. Очень милая вещица. Всегда такую хотела. Марго чуть нахмурилась. Это ожерелье подарил ей капитан Блад после возвращения из Рио-де-ла-Ача. «Ладно, к черту жемчуг, — подумала она со вздохом. — Лишь бы это помогло вытащить Питера». Она кивнула. — Оно будет твое, Энни. Если выполнишь мою просьбу. — Не дергайся. Оденусь и спущусь, — коротко ответила Энни, прикрывая дверь. И снова хохотнула, покачав стриженой головой: — Что делается, а! Обычно с оплатой все наоборот… Марго стиснула зубы, чтобы не сказать какую-нибудь грубость, и поспешила к себе. «Возможно, так будет даже лучше, — думала она, расхаживая по комнате и поглядывая на часы. — Вряд ли он простил мне то, что я ему наговорила недавно. А здесь ему будет сложнее уклониться от разговора… Господи, что же ему сказать?!» В дверь постучали, и Марго едва сдержала крик. Сердце бешено заколотилось в груди. Она подбежала к двери, судорожно приглаживая волосы и одергивая платье. Повернула ручку, пытаясь успокоиться. На пороге стояла Энни. Одна. — А где?.. — начала спрашивать Марго, но девица перебила ее довольно бесцеремонно. — Тебя там внизу капитан Тондёр спрашивает. Марго обмерла. Волнуясь о предстоящем разговоре с Бладом, она совершенно позабыла о том, что пообещала Тондёру подумать о его предложении до сегодняшнего вечера. Решение она приняла еще вчера… но, черт побери, как тяжело говорить об этом! Тем более сейчас! — Так рано? — вырвалось у нее. Капитан действительно пришел не в свое обычное время. Таверна уже была открыта, но большинство ее завсегдатаев собирались значительно позже, когда темнело и становилось прохладнее. — Скажи ему, что меня нет! — выпалила Марго первое, что пришло на ум. — Не получится, подруга, — качнула головой Энни, чуть удивившись ее реакции. — Я сказала ему, что ты у себя. Так что делать-то? Вот к чему жадность приводит. Я же тебя предупреждала. И его сюда вести? Врать меня не проси, ищи другую дуру. — О, нет, только не сюда! — воскликнула Марго, содрогнувшись при одной мысли об этом. Ох, она сама виновата, надо было сразу надоумить Энни насчет Тондёра. Но теперь уже поздно сожалеть об этом. — Я спущусь сама! Марго разволновалась еще больше, когда осознала, что Тондёр может все испортить. О каком разговоре с Бладом может идти речь, если рядом будет маячить его недруг?! Каждый раз, когда они оказывались в одном помещении, что-нибудь случалось. Тондёра надо срочно выпроводить из таверны… под любым предлогом. Боже-боже, да что же за день такой суматошный! Она сбежала вниз по лестнице, чувствуя, что совершенно запуталась. Господи, почему она не отшила его вчера? Почему?! Повелась на его красивые слова и ласковые манеры, дура… Но, черт побери, ей в последнее время было так плохо, так тоскливо, и так трудно устоять против такого обаятельного обхождения… Он ведь душу ей открыл. Да, она совершенно его не любила, но и поступить столь безжалостно с тем, кто доверился ей, не могла. Воистину, переплет, прав был месье Жак… Марго выскочила в общий зал и почти сразу увидела капитана Тондёра. Он всегда одевался с кричащей элегантностью, выделяясь на фоне других посетителей таверны: буканьеров и простых матросов. Но сегодня капитан нарядился особенно щегольски. И от этого она почувствовала себя еще большей тварью. Не надо было его обнадеживать… Заметив Марго, французский корсар вскочил со своего места, его тонкие губы растянулись в нервной улыбке, а черные глаза сверкнули. — Марго, моя дорогая! — окликнул он ее. — Иди же скорее сюда! Я уже заказал роскошный ужин. Она остановилась, чувствуя, что щеки ее заливает жаркий румянец. Нельзя терять голову, нельзя поддаваться его гипнотическому влиянию. Надо решить этот вопрос раз и навсегда. И сказать все, как есть. Без утайки. Да, это причинит ему боль. Но она же его предупреждала. Это не будет обманом. И это лучше, чем принять его предложение и потом обманывать всю оставшуюся жизнь. Кто-то схватил ее за руку, крепко и сильно, вырвав из раздумья. — Вот ты где, моя радость! — услышала она хрипловатый голос капитана Леруа. — Тебе ведь передали мое предложение? Так что ты решила? Марго попятилась, отводя глаза в сторону. — Да, передали, господин Леруа. Извините, но я не могу его принять. Дайте мне пройти… пожалуйста! — Нет уж, погоди! — Леруа перегородил ей дорогу. — Что тебя опять не устраивает, красавица? Ты хоть подумала, от чего отказываешься? Да никто из тех, кто здесь присутствует, не сможет обеспечить тебе такого королевского содержания, какое предлагаю я! — Марго! — Тондёр снова окликнул ее. — И уж точно не эта французская крыса, — продолжал говорить капитан Леруа, и в голосе его все отчетливей звучала рвущаяся наружу ярость. — Метко его обозвал Блад, ничего не скажешь. В самую точку попал. Ибо только крыса так поступает: крадет то, что ей не принадлежит, подло, исподтишка… Марго сердито рванулась из его хватки. — Капитан, отпустите меня. Я нахожу отвратительным, когда кто-то говорит гадости о людях за глаза! И… если хотите знать, я не ваша собственность! — Ишь, как зачирикала, гордячка! — прорычал Леруа, приблизив к ней лицо с налитыми кровью глазами. Марго поняла, что он уже успел изрядно напиться. И ей стало страшно. — Думаешь, что я трус, да?! Что я не осмелюсь повторить то же самое в лицо этому самодовольному идиоту и неудачнику?! Думаешь, прыгнула под его крылышко, и все в порядке? Да плевать я хотел на него! Последние слова Леруа сказал особенно громко, развернувшись в сторону Тондёра. Тот уже вышел из-за стола и быстро шагал к ним, нахмурившись. — Марго, что здесь происходит? — резко спросил Тондёр, бросив на нее пронзительный взгляд. — Этот мерзавец опять тебе докучает? — О, я уже все уладила… почти… — быстро ответила Марго, пытаясь его успокоить. — Отпусти ее немедленно, пьяная скотина! — процедил Тондёр сквозь зубы, шагнув еще ближе к капитану Леруа. — С чего бы это, дьявол тебя дери?! — Леруа нахально уставился на него с высоты своего роста. — Я имею на эту девку такие же права, как и ты! — А вот в этом ты ошибаешься, — ответил Тондёр, взяв Марго за другую руку и потянув к себе. — Иди ко мне, милая. Я не дам тебя в обиду этому уроду! — Капитан, пожалуйста!.. — умоляюще произнесла она, глядя то на него, то на Леруа. Вокруг них уже собралась толпа любопытных, привлеченная резкими и громкими голосами ссорящихся мужчин. Краем глаза Марго заметила Энни, которая с ухмылкой наблюдала за происходящим, и услышала ее тихие слова, обращенные к кому-то из стоявших рядом зевак: — Вот до чего жадность доводит. Сейчас они ее на клочки порвут. Вот умора! — На ней не написано, что она твоя, капитан! — проревел Леруа. — И если хочешь знать, я отвалил за нее кучу денег хозяину! Так что греби отсюда, пока у меня терпение не лопнуло! Тондёр рассмеялся в ответ на эту угрозу. И обвел взглядом всех присутствующих. — И все же она принадлежит мне. Потому что скоро станет моей женой! — Капитан! — воскликнула Марго, побледнев, как мел. Тондёр потянул ее к себе, воспользовавшись тем, что потрясенный его словами Леруа разжал пальцы, выпустив ее руку. — Да-да, господа, я не шучу и спешу сделать это объявление, — сказал Тондёр, повысив голос. — Знайте, что Марго — моя невеста, и пока я жив, ни одна пьяная тварь не посмеет ее обижать! Надеюсь, я выразился предельно понятно, капитан Леруа? — Рене! — простонала Марго, пытаясь высвободиться из его крепких рук. — Я не… ты не должен… — Все хорошо, моя дорогая, не надо так волноваться, — ответил Тондёр, все сильнее прижимая ее к себе. — Я разберусь с этим животным, и мы отпразднуем нашу помолвку… Я уже поговорил с отцом Бенуа, он готов обвенчать нас хоть сегодня. — Пусти меня! — вскрикнула Марго, чувствуя, что вот-вот задохнется в этом железном объятии. — Тише, кошечка моя! — он засмеялся, пытаясь поймать ее губы и поцеловать. — Я знал, что ты будешь рада… Она услышала какой-то неясный звук за своей спиной, похожий на щелчок. А потом испуганно взвизгнула Энни. — Пока ты жив, говоришь?! — неистово взревел Леруа. Марго билась в руках Тондёра, но он держал ее крепко. Боже, ну почему женщины созданы настолько слабыми?! Капитан всё смеялся, и в это мгновение она ненавидела его всем сердцем. Да как он мог поступить с ней настолько омерзительно?! — Тогда сдохни, проклятая крыса! — Леруа продолжал бушевать. Марго укусила Тондёра за руку. — Не дури! — услышала она его сердитый и резкий голос. Да как он смеет так с ней говорить?! Прав был месье Жак… и почему она раньше не прислушалась к его словам?! Марго хотела ударить его, окончательно разъярившись, но в этот момент что-то оглушительно громыхнуло — и голос Тондёра, и гомон зевак исчезли в этом громовом раскате. Она почувствовала сильный удар в грудь, кто-то пронзительно закричал совсем близко от нее…, а потом стало темно и тихо… очень тихо…

***

— Если ты думаешь, что, надоумив Бенджамина потерять все ключи от моего погребка, сможешь помешать мне напиться, то глубоко ошибаешься, старый волк! — проворчал Питер Блад, шагая по улице в сопровождении Волверстона. — Таверны-то не запрешь! Волверстон пожал плечами, изображая равнодушие. — По мне, Питер, лучше уж сидеть и пить в таверне, чем лакать ром в одиночестве. Самое гиблое дело — напиваться без компании! — Так я тебе сколько раз предлагал присоединиться! — возмутился Блад, остановившись. — И что ты мне на это отвечал, а? — Я и сейчас отвечу точно так же! — сказал старый волк. И ответил. Заковыристо, длинно и ни разу не повторившись. Блад хрипло расхохотался, хлопнув Волверстона по плечу. — Ну, если ты со мной пить не будешь, зачем увязался? — поинтересовался он, прищурившись. Волверстон мрачно посмотрел на него своим единственным глазом. — Как зачем, капитан? Чтобы проследить, как бы ты опять дров не наломал. Всё как обычно! Блад еще раз хлопнул его по плечу. — Спасибо тебе, старина…, но иди-ка ты по своим делам. Я уже большой мальчик, и няньки мне не нужны. — Уверен? — Волверстон ехидно прищурился, уперев руки в бока. — Уверен, уверен! — ответил Блад, двигаясь дальше. — Тогда рубашку в штаны заправь, — буркнул старый волк. — Поверь, так лучше смотреться будешь! — Ну, ты и язва, Нэд! — покачал головой Блад, поправляя рубашку. — И деликатен, как слон в посудной лавке. — Кто-кто? — насторожился Волверстон, нахмурившись. — Неважно! — махнул рукой Блад. — А еще ты мог бы побриться, — продолжал нудеть одноглазый верзила. — Раз уж идешь в общественное место! Блад посмотрел на него удивленно. — Нэд, ты случайно на солнышке не перегрелся? С чего вдруг такая забота? — Ты же сам говорил, что небритым чувствуешь себя голым, помнишь? — ответил Волверстон. — Я говорил?! — Блад снова остановился, приоткрыв рот. — Причем неоднократно! — заверил его старый волк. Они дошли до таверны «У французского короля». Волверстон покусывал губы, то и дело поглядывая на входную дверь. Удастся ли Марго встряхнуть капитана? Старый волк сдержал свое слово: Блад был трезв, что в последние месяцы случалось крайне редко, особенно по вечерам. Небрит, к сожалению. Зато в чистой рубашке. Потому что Волверстон заставил Бена выкинуть все старые, засаленные. Нэд надеялся, что Марго оценит его старания. «Лишь бы дело выгорело», — думал он. Надежду вселял и тот факт, что капитан пребывал в необычном для него благодушном настроении. Да, шутки его по-прежнему были едкими, но по крайней мере он шутил, а не ругался. — Ну, с богом! — сказал Волверстон, протянув руку к двери. Питер Блад еще раз удивленно посмотрел на своего спутника. Все-таки старый волк сегодня вел себя чудно… Дверь открыть Волверстон не успел. В таверне что-то громыхнуло, а потом раздались оглушительные вопли, чьи-то ругательства, звон бьющегося стекла и пронзительный женский визг. Блад и Волверстон едва успели отскочить назад, когда навстречу им из таверны хлынули перепуганные посетители, в основном, дамы легкого поведения. Потом выскочило несколько мужчин, также весьма взволнованных. — Чокнутые ублюдки! — выругался один из беглецов. — Что за дьявольщина? — Волверстон и Блад переглянулись и попытались проникнуть в таверну. Это удалось не сразу, потому что навстречу им все бежали и бежали люди… Оказавшись, наконец, внутри, Блад и Волверстон увидели, что весь зал затянут сизым пороховым дымом. Здесь, как всегда, было темнее, чем на улице, поэтому сначала они различали лишь смутные тени, метавшиеся туда-сюда. Где-то продолжала визжать женщина. Блад шагнул вперед, и под сапогами захрустели осколки разбитой посуды. — Что здесь стряслось, черт побери? — проворчал ошеломленный Волверстон, крутя головой. Из зала прямо на них выбежал человек в одежде, забрызганной кровью. Увидев Блада, он вскрикнул и схватил его за рукав. — Капитан! Благодарение небу, ты здесь! — проговорил он торопливо. — Быстрее! Сюда! И он потянул его за собой, даже не дожидаясь ответа. — Вы ранены? — спросил Блад, едва поспевая за ним. — Это неважно! — мужчина обернулся к нему, и капитан с удивлением узнал Тондёра. Французский корсар был очень бледен и возбужден. Выглядел он жутковато, вымазанный кровью, словно только что побывал на бойне. — Помощь нужна не мне! Глаза Блада уже привыкли к полумраку, теперь он видел, что в зале царит полный хаос: многие столы были опрокинуты, вокруг валялась битая посуда и сломанные стулья. А в воздухе висел тяжелый и тревожный запах пороха и крови. — Как же хорошо, что ты пришел, — повторял Тондёр, как заведенный. — Сюда… сделай же что-нибудь! Они подошли к толпе, стоявшей полукругом. Блад услышал негромкие голоса, что-то обсуждавшие. — Дорогу! — крикнул Тондёр, продолжая тащить Блада за собой. — Я привел доктора! Люди расступились, и Блад увидел лежавшие на полу тела. Некоторые были неподвижными, другие слабо шевелились и стонали. Тондёр опустился на колени возле одного из них и принялся мягко тормошить. Блад подошел ближе и замер на мгновение, увидев, что француз похлопывает по щекам женщину в светло-голубом платье. — Сейчас все будет хорошо, кошечка… — сказал Тондёр и поднял глаза на Блада. — Ты же ей поможешь, да? Питер Блад медленно опустился на колени возле женщины. И некоторое время смотрел на ее бледное лицо, на котором, несмотря на пудру, были заметны веснушки. — Наверное, нужны бинты… и вода? — говорил Тондёр, поглаживая ее по золотисто-рыжим волосам. — Сейчас кликну трактирщика… Что еще? — Нет, ничего не надо, — ровным голосом ответил Блад и взял ее за руку, нащупывая пульс. Вздохнул и потер переносицу. Медленно выпустив запястье девушки, приложил пальцы к ее шее. — Как не надо?! — дернулся Тондёр, нахмурившись. — Ее же нужно перевязать! Посмотри, сколько крови! Надо остановить кровь!.. Блад провел пальцем по красивому ажурному воротнику, украшавшему ее платье. — Брабантское кружево, — пробормотал он. — Подумать только, не продала… Воротник был забрызган кровью, как и платье. Блад сидел, оцепенело поглаживая испачканное кружево. — Эй! — Тондёр схватил его за плечо. — Послушай меня, капитан! Я знаю, что у нас с тобой было… недопонимание, но, черт побери, сейчас не время сводить счеты! Если ты не хочешь ей помогать, потому что я прошу, то сделай это хотя бы ради… — Пульса нет, — Блад поднял на него бесстрастные холодные глаза. — Она мертва. Я уже ничем не смогу ей помочь. Тондёр некоторое время молчал, продолжая гладить ее по волосам. — Mon Dieu! — сказал он, наконец. — Что здесь… ох, дьявол! — Волверстон нашел их и оторопело уставился на тело Марго. А потом схватил Тондёра за ворот рубашки, взревев: — Твоих рук дело, скотина?! — Нэд! — прикрикнул на старого волка Блад. — Успокойся! — Это Леруа, — ответил Тондёр, даже не пытаясь высвободиться из захвата Волверстона. — Мне надо было догадаться, что эта тварь выстрелит. Застал меня врасплох, пьяный ублюдок… Француз хотел вытереть вспотевшее лицо, но, осознав, что только еще больше вымажет его кровью, отдернул руку. — Марго… она… была со мной, и… — Тондёр потряс головой. — Bon sang! Это была моя пуля!.. Моя, не ее, черт подери!.. Француз говорил все громче, по мере того как до него доходило то, что сказал доктор. Блад медленно поднялся на ноги и повернулся к зевакам. — Кто еще пострадал? — спросил он ровным голосом. — Я выстрелил почти сразу, но она уже упала… — бормотал француз, явно не услышав вопроса Блада. — Мой бог, мой бог, этого не может быть, не может быть!.. — Марго, киска! — Волверстон оттолкнул Тондёра и грузно шлепнулся на колени, уставившись на безжизненное лицо женщины. — Проклятье, ну, как же так, а?! Питер Блад отошел от двух причитающих над телом капитанов и посмотрел на других раненых. Тех, кому еще нужна была помощь, оказалось двое: проститутка по имени Энни, которой шальной пулей зацепило руку, и капитан Леруа, корчившийся от боли на полу в нескольких шагах от своей жертвы. Блад бросил на Леруа долгий тяжелый взгляд. Пират истекал кровью, вцепившись руками в живот. — Энни, голубушка, что там у тебя с рукой? — сказал капитан, отвернувшись от Леруа. — Не плачь, сейчас все починим! Эй, хозяин, быстро принеси теплой воды и чистых тряпок! Энни все равно продолжала рыдать, даже когда Блад закончил ее перевязывать. — До свадьбы заживет, — сказал он, закрепив последний узел, и сунул ей в руку носовой платок. Энни сдавленно завыла и уткнулась в платок. Блад же оглянулся, чтобы посмотреть на Леруа. Тот извивался от боли, ругаясь сквозь зубы. Земляной пол под ним потемнел от крови. Блад неторопливо опустился на колено возле него и принялся внимательно рассматривать рану. — Еще воды? — спросил трактирщик, держа в руке таз. — Плохо дело, — сказал Блад, ощупывая живот пиратского капитана. Тот заорал от боли, но доктор как будто не обратил на это внимания. — Пуля застряла внутри. Я могу извлечь ее, но он все равно умрет через день или два. — Проклятье! — прохрипел Леруа, услышав его слова. На лбу пирата выступил холодный пот. — И это будет нелегкая смерть, — добавил Блад громко, глядя на него. Леруа закатил глаза и потерял сознание. Блад тяжело вздохнул и посмотрел на трактирщика. — Тащи воду и чистые тряпки, Жак. И еще мне понадобится пинцет, щипцы и острый нож… Он все еще отдавал распоряжения трактирщику и его слугам, когда рядом возник Волверстон. — Что это ты затеял, Питер? — спросил он мрачно. — Буду извлекать пулю из этого мерзавца, — ответил Блад сосредоточенно. — Помоги-ка! — С удовольствием! — прорычал Волверстон и, выхватив пистолет, выстрелил Леруа в голову. Месье Жак, выругавшись, выронил таз. Дико завизжала Энни, все еще находившаяся в зале. Блад едва успел отпрянуть в сторону. — Нэд! — закричал он рассерженно. — Какого дьявола?! Волверстон убрал пистолет за пояс и посмотрел на капитана. — Я обещал ей его утихомирить, — пояснил он невозмутимо. — А я слов на ветер не бросаю. Одноглазый верзила обвел взглядом хозяина таверны и всех присутствующих, сбежавшихся на новый выстрел. — Жаль, отложил это дело на сегодня, — сказал он мрачно. — Но лучше поздно, чем никогда, ведь так? Блад поднялся на ноги, отойдя от подрагивающего в предсмертных конвульсиях пирата. Рядом тихо выл Тондёр, баюкая тело Марго в своих руках. Француз как будто обезумел. Блад же ощущал только странную пустоту. Мир вокруг него разом поблек, посерел. «Мне нужен ром, — подумал он. — Иначе я сойду с ума, как и все вокруг…» Блад тронул за плечо трактирщика, который, дрожа от негодования, поливал проклятиями всех тех, кто устроил перестрелку в его заведении. — Только поменял всю мебель и столы, как опять!.. — причитал месье Жак, размахивая руками. Его широкое лицо было бледным и в брызгах крови. Все здесь было перепачкано кровью. — Жак, принеси-ка рому. А то меня еще с утра трясет, — сказал Блад ровным голосом. Трактирщик застыл с разинутым ртом, моргая. Блад оглянулся на Волверстона. — Старина, ты ведь выпьешь со мной? За Марго? Волверстон кивнул, ругнувшись, и провел рукой по щетинистому подбородку. Блад заметил, что пальцы старого волка мелко дрожат. — А вы, капитан? — Блад повернулся к Тондёру, который медленно поднимался на ноги. — Быть может… вы присоединитесь к нам? Француз остановился, взглянув ему в глаза. Лицо его было бледным и безжизненным. Он молчал некоторое время. А потом кивнул. — Три бутылки, Жак, — сказал Блад трактирщику и принялся вытирать руки о полотенце…