Flares

Дышать становится проблематично. Макс мчалась в общежитие мальчиков со всех ног, чувствуя, как сердце готовится вырваться из груди. Она боялась опоздать. Опоздать спасти жизнь. Его чертову жизнь. Он — человек дерьмо. Все его поступки дерьмовые. Казалось, что кроме горького отвращения, он ничего не сможет оставить после себя. Элементарный разговор. Грубость. Мат. Агрессия. Три слова, которые идеально описывают Нейтана Прескотта. А так же: мудак, аморальный урод, психопат. Вполне сойдет для ответов в блиц опросе про Нейтана Прескотта. Но она продолжала бежать, уже по лужайке, прямиком в мужское общежитие, борясь с желанием остановиться и прекратить эту попытку. Почему она спешила? Она ведь умеет управлять временем, возвращаться в прошлое, корректируя будущее, делая его правильным. Лишь какое-то мгновение. Но после случая с Кейт Марш, Макс не надеялась на свою способность. Во-первых, потому что все в любой момент может «сломаться» без шанса на восстановление. И, во-вторых, она боялась. Боялась так рисковать. О, и, наверное, стоит прояснить момент: откуда она узнала о том, что Нейтан может совершить самоубийство. Одно имя, и все прояснится. В и к т о р и я. Макс вспомнила то, как она прибежала в пустой класс, упала на колени и зарыдала, словно ее лишили самого дорогого… фотоаппарата в мире. Ну-ну, не будем жестоки к Виктории. Блондинка промямлила, что Нейтан прислал ей фотографию препаратов. Полную горсть в ладони и написал: «Прощай, мой лучик света. Я люблю тебя, помни». Макс не ожидала увидеть столь теплые чувства. Но это доказало ей, что у Нейтана есть сердце. Совсем чуть-чуть. Но этот небольшой факт чуть добавил Макс веру в то, что у Прескотта есть шанс на искупление, пускай и маленький. Его комната. Макс дергает ручку, но та не поддается. — Нейтан! — она кричит в деревянную поверхность двери и вслушивается. Ничего. Тишина. Тишина, которая давит на Макс. В общежитии ни души, видимо начался урок. Надо успеть спасти его пока… Пока сюда не ввалились те, кто не понимает. И никогда не поймет. Макс вздыхает и впускает руку в волосы, сжимая их у корней. Думай, блять. Думай! А в голове пустота. Лишь давящее чувство того, что она не успела. Она оглядывается и замечает комнату Уоррена. Ворвавшись туда, девушка даже не удивляется тому, что она открыта. Выдохнув, она взглядом рыскает в поисках помощи. Бита. Макс хватает ее и бежит к комнате Нейтана, но сначала прислушивается. Она слышит шорох. Значит, есть шанс. Значит, она пока что не опоздала. А это главное сейчас. Девушка со всей силы ударяет по замку, но тот не поддается с первого раза и она повторяет. Удар за ударом и наконец, ручка падает на пол и дверь открывается. Колфилд видит его. Он сидел посередине комнаты в наушниках. Музыка громко долбила в его уши, так что он мог и не услышать ее попыток спасти его жизнь. Возможно, ему вообще насрать. Макс опускает взгляд на пол и видит пустые упаковки таблеток. Анальгетики. А в другой стороне бутылку виски, наполовину опустошенную. Он пьян. Она прикрыла дверь и прошла к нему. Расстояние в метр. Макс присела на колени и положила руку ему на плечо и… Он резко вздрагивает, достает наушники из ушей, роняя упаковку анальгетиков, которую так внимательно изучал. Разворачивается. Удивление. Первое, что видит Макс в его глазах, а потом злость. Ярость. — Какого хуя ты тут забыла, сука?! — он шипит, сжимая в руках таблетки. — Нейтан, успокойся, прошу тебя. — лишь сказала Макс, стараясь не обращать внимания на оскорбления в свою сторону. — Иди нахуй. — он взглянул на дверь, и казалось, что это подкосило его. Она выбила дверь, чтобы прийти к нему? — Проваливай, пока я… — Не покончил с собой? — она усмехается. Он нахмурился, не понимая, как она поняла истинную причину. Истинный конец. — Как ты?.. — Не важно. — Макс помотала головой, закусывая губы. — Важно чтобы ты этого не сделал, Нейтан. — Это не твое сучье дело, Колфилд. Проваливай. — он взял бутылку и сделал большой глоток, чувствуя, что играет с огнем. Но она лишь протянула руку. — Угостишь? — О, неужели, девственная Макс решит осквернить свою печень этим виски? — он фальшиво удивился. — Сегодня день удивительных вещей, Нейтан. — она лишь улыбнулась, забирая бутылку и делая глоток. Янтарная жидкость обожгла горло, и Макс зажмурилась, чем вызвала еле заметную ухмылку Прескотта. — Ну, теперь ты не такая уж и девственница. — он забрал бутылку, делая очередной глоток. — А теперь уебывай. Макс отрицательно помотала головой, лишь улыбаясь. — Уйду, когда отговорю тебя от затеи покончить с собой. «Да, я отговорю тебя от этого. После Кейт.. Я не смогу больше..» — Что же, это проигрышное дело, Колфилд. Я все решил. — Тогда почему сидишь тут еще живой? Раз решение окончательно? Неужели, малыш Нейтан замялся? — Я просто думаю умирать быстро или медленно. — Хм… — Макс задумалась. — Быстро. — Почему? — Потому что я не люблю страдать и чувствовать боль. Поэтому быстро. — она пожала плечами, не отрывая от него взгляда. — А я медленно. Хочу чувствовать боль в каждой клетке своего тела. И в каждой фибре своей гнилой души. — он кивнул на таблетки. — Романтично и очень поэтично. — Иди нахуй, Макс. — он поежился, чувствуя, как кружится голова. — Бегбедер говорил: Накладывать на себя руки следует публично. Я допускаю, что при необходимости убийство может быть совершено в укромном месте, но самоубийство всегда должно быть актом эксгибиционизма. — она взяла у него бутылку и откинула ее назад. — Верни.. — пробормотал он, но ответом стал отрицательный кивок. — Прескотт, ты не совершишь этого. Нет, нет, нет. Даже не пытайся, аморальный ты урод. — она решила играть с ним, слегка манипулировать и насмехаться. Давить. — О, ты даже не представляешь себе, что я могу. Я сделаю это. Не сегодня, значит завтра. И это произойдет в этой комнате, на этом ковре и под Three Days Grace. Поняла, блять? Не пытайся, Колфилд. — он засмеялся. — Ты трус. — вдруг сказала она, встречаясь с его глазами. — Трус. Жалкий кусок избалованного дерьма. Ты хуевый человек. Очень. — Макс выдохнула. — Но что мешает тебе измениться? Поменять это? Стать лучше? — Я сам. — Почему, как ты думаешь? — Потому что я не готов ко всему этому. К проблемам. К трудностям. Я привык, что у меня есть все, пока мой папаша-гандон дает мне это. Я зависим от него. Я чертов папенькин и маменькин сынок, который никогда не станет самостоятельным человеком. — он сжимает таблетки в руках и резко швыряет их в стену. Макс слушает его. — Я хочу, но я боюсь сделать шаг в неизвестность. Никто не учил меня этому. Никто не помогал и не направлял. Макс пересела к нему и положила руку ему на плечо, утыкаясь лицом ему в шею. К ее удивлению, он не оттолкнул ее, а лишь обнял в ответ. — Как же я понимаю тебя, Нейтан. — она выдыхает и ее теплое дыхание щекочет шею Нейтана. — Я тоже боюсь. Еще как боюсь. — Научи меня жить, Макс. Прошу тебя. — он целует ее в макушку и в этот момент он почувствовал себя счастливым и свободным. Его поняли. Его приняли.