"Двадцать минут"

- И зачем я только согласилась на это! Раздраженно топнув ногой, махнув клатчем и одернув короткую, но пышную юбку нового красного платья, надетого сегодня в первый раз, в честь «праздника», Пелагея на мгновение застыла у двери злосчастного подъезда, гипнотизируя дверь сердитым взглядом – так, словно она являлась причиной её проблем в частности и всех бед на белом свете вообще (случайный прохожий воротам наверняка бы посочувствовал). Глубоко вздохнула, призывая себя успокоиться. И заодно не качаться на высоких тоненьких каблуках алых босоножек, тоже едва-едва появившихся в гардеробе из бутика следом за нарядом, новехеньких и плохо разношенных. Выходило плохо. И первое, и второе. Даже ослепительный блеск фальшивых камушков на обуви в лучах заходящего солнца не улучшал настроения. Девушка сердилась. Сильно. Редкий случай для неё. Любой знакомый подтвердил бы. Но кто бы, скажите на милость, не злился, выяснив, что после тяжелого рабочего дня, не сложившегося в душевном смысле, когда мечтаешь, только о чашке кофе и родном диване в своей уютной теплой квартирке, придется ползти куда-то ещё?.. - Надо же, первое слово за сорок минут! Рекорд! – съязвил Дима, стоящий рядом и успевший аккуратно придержать подругу за локоть, тем самым, вероятно, оградив от встречи с неласковым московским асфальтом. Полагалось бы отблагодарить. Но особого расположения Поля не ощутила. Все чувства перекрывало возмущение. Надо же, как у него всё просто! Это норма – не разговаривать с ней чуть ли не сутки, а потом вот так беззастенчиво усмехаться, едва ли не обнимая, словно ничего не случилось? Сомнительно. Раньше, по крайней мере, за Биланом подобного не наблюдалось. – Хватит топтаться у порога! – тем временем, пока она выражала недовольство глазами – ну, старалась! – парень с едва заметной улыбкой распахнул дверь перед её носом. - Пошли… коль согласилась! Или уже передумала? Боишься, что наш великий и ужасный в домашней обстановке окажется ещё более великим и ужасным, чем обычно? - Боюсь? Ещё чего! – блондинка гордо вздернула подбородок и отважно шагнула в подъезд, прямиком в жерло Ада на нынешний вечерок, рассеянно подумывая: если чего и стоит бояться от Александра Борисовича – так только ехидных саркастичных шуток, так часто попадающих в цель, да прожигающего насквозь взора-прожектора, под которым вечно хотелось сжаться в комочек, уменьшиться в размерах, а ещё лучше - исчезнуть, провалиться сквозь землю или пол. Особенно когда имелось что скрывать. А вот перед лифтом она практически неосознанно замедлилась. Не торопясь ткнула длинным ногтем на кнопку вызова. И вошла в приветливо отворившиеся створки-дверцы далеко не так уверенно. Почти неохотно, горько сожалея, что не успела вовремя ускользнуть со съемочной площадки. Раньше, чем Градский объявил – всех коллег-наставников он сегодня ждет у себя дома в семь к торжественному ужину, дабы как полагается отметить начало съемок третьего сезона «Голоса». Попытки тактично отказаться воздействия не возымели. Как и жалобы на сильную усталость, выжатость и общее жуткое состояние сонного сурка. Александр Борисович жестоко отрезал ей все пути к отступлению. Высказал просьбу таким тоном и посмотрел столь красноречиво… мигом стало ясно – приказ. Возражения просто не принимались. И девушка прекратила бессмысленную войну. Только молча подосадовала. Не мог Градский выбрать другую дату?! Когда она чувствовала бы себя пободрее. Когда не натанцевалась бы так отчаянно на сцене. Когда была бы при машине – её любимый красный монстр, так уж вышло, угодил в ремонт. Когда Билан хотя бы с ней разговаривал толком, на худой конец! Эх, всем их мэтр хорош, да только интуицией обделен. Жалко. Хотя, конечно, идеальных людей нет… - И ничего не рекорд! – обиженно добавила Пелагея после паузы, выразительно вздернув бровь, кое-как удержавшись от дополнительного замечания: мол, не она, собственно, завела глупую игру в молчанку… после чего украдкой покосилась на стоящего рядом друга, держащегося на удивление невозмутимо и отстраненно. Да уж, интересный у них сегодня денек. Явно надломился один из важнейших рычажков в отношениях. А ведь начиналось-то всё хорошо. До начала съемок они двое никак не могли собраться, сосредоточиться и прекратить болтать – так хохотали на весь коридор! Даже Агутин, обычно безразличный к шуму, особенно производимому молодыми коллегами, настоятельно посоветовал им замолчать в конце концов. Честно признаться, замечание они нахально проигнорировали. А потом… прослушивания. Типичные традиционные переглядки, улыбки, жесты, парные сидячие танцульки в креслах на любимых композициях, повороты к одним и тем же участникам. Всё шло замечательно. До одного-единственного момента. Теперь, оглядываясь, смотря на прожитые часы словно со стороны, Поля точно могла указать, какого. Всё полетело в тартарары после её танцевального экспромпта на песню «Sunny» вместе с тем заводным пареньком Никитой, так взбудоражившим всю команду проекта. Она, пожалуй, слишком увлеклась тогда. Но разве это преступление?! Да любой человек, смыслящий в музыке, понял бы её, блондинка не сомневалась! И тем обиднее осознавался факт – Дима, похоже, нет. А ведь он один из лучших в своём деле. Просто… озорная мелодия пьянила, общее очарование съемок, атмосфера «Голоса», по которой она так соскучилась за лето, тоже сыграли свою роль – девушка и заметить не успела, как оказалась на сцене. И только когда участник сделал выбор в пользу её команды, приметила кислую физиономию Билана, который, по сравнению с Градским и Агутиным, почти не отреагировал на танцевальную акцию. Дальше - ни словечка, ни коротенького взгляда с его стороны. Ни кофе в перерывах. В итоге, Поля надулась сама. И оставшуюся часть дня принципиально общалась исключительно с Леней, Александром Борисовичем и ребятами-участниками, позволяя парню изображать памятник, холодный и равнодушный. Правда, в глубине души продолжала тайно надеяться, что он, как обычно, после любой перепалки, быстро оттает. Но добровольно не решилась приблизиться к нему, разорвать туманный ореол ледяного молчания. После того, как наставников отпустили, просто вызвала такси и умчалась домой, по пути грустно выглядывая в окно и гадая, припас ли предусмотрительный Градский для ужина вино. Или хотя бы шампанское. Нет, напиваться не хотелось. Но иного способа пережить вечер в компании безразличного ко всему Димки она не наблюдала. А извиняться ей было не за что, вот! Точка! Блондинка перебрала в уме тонну разных гневных обвинений, пока принимала душ, переодевалась и приводила в порядок волосы. Но все они вылетели из головы, когда Пелагея выскочила во двор, вызывая второе такси, дабы уехать к Александру Борисовичу, и рязглядела того, кому они от всей души посвящались. Сердечко слабо всколыхнулось. На короткое мгновение Поля вообразила – всё сейчас и разрешится. Он извинится, они вместе посмеются. Как бы не так! Вышло иначе. Парень просто молча кивнул – в знак приветствия, наверное. И повел рукой в сторону своего автомобиля. Кристально ясно без слов. Честно говоря, она хотела отказаться - просто независимо прошествовать мимо. Но слишком уж непреклонный у Димона вышел взгляд. Почти как у Градского. Явно у него учился. Ей только и осталось хмуро посмотреть в ответ и, вздохнув, зашагать к транспорту, тихо ворча под нос всё же те проклятия. Только теперь в собственный адрес. Дорога до жилища мэтра прошла всё в том же гробовом молчании, от которого Поле под конец стало тошно. Билан сосредоточенно вел машину, она же снова таращилась в окно, откинувшись на спинку кресла и скрестив руки на груди, словно желая спрятаться от всей планеты, попутно недоумевая. Зачем только он ждал её, если продолжает игнорировать и в упор не видит? Что такого страшного произошло? Произнес бы хоть словечко! Милый комплимент по поводу внешнего вида, например. Пелагея долго вертелась у зеркала, поправляя макияж и подбирая подходящие браслеты на запястье, и знала – выглядит на все сто. Обычно Дима не заставлял вытягивать клещами любезности - напротив, бросался ими направо и налево. Но сегодня же необычный день! Что ж, не желает разговаривать – она не напрашивается. Подвез – и на том спасибо, деньги тратить не пришлось. Во всём нужно видеть плюсы. Тем не менее, блондинка всё же вздохнула с облегчением, когда за очередным поворотом вырос дом, являющийся их целью. Выскочила из салона так быстро, как только сумела на шпильках и рванула к подъезду. Тут, собственно, её и прорвало – внутреннее напряжение наконец преобразилось во внешнее. Как правильно заметил Дима, первая фраза за полчаса немого кино. Но дальше поддерживать беседу девушка не стала. Скользнув в лифт, прижалась к стене, словно стараясь стать незаметной, прозрачной. Правда, плохо получалось в огненном платье. Ледяные стены холодили обнаженные плечи. Нервно передернув ими, Поля поежилась, между тем строя десять вариантов поведения на вечере, пытаясь выбрать какой-то один, но без особых успехов. Она не больно-то хотела играть на публику, изображать легкомысленность или радость, которых не испытывала. Но если показать настоящие эмоции, – усталость, обиду, злость – её же Александр Борисович вопросами замучает! Нет, спасибо, это тоже не годится. Но что тогда… - Эй, какого… - громкое ругательство Билана вырвало певицу из размышлений. - Что… что такое? –она подняла голову и тут же вскрикнула: предварительно предательски помигав, погас свет. Лифт, прощально погудев, прекратил движение вверх. Воцарилась тишина, буквально режущая уши. Почти демоническая. Прибавьте к этой картине ещё полную тьму – и получится совершенно кошмарное зрелище. До настоящего момента девушка понятия не имела, что способна испугаться темноты. Но факт оставался фактом: ей мигом стало не по себе. Так внезапно нарисовавшийся мрак показался страшно пугающим, а теснота кабины – невыносимой. - По-моему, мы слегка… застряли? – в голосе друга Пелагее явственно послышались веселые интонации. Ох, если бы она его видела, непременно бы поставила щелбан! Кажется, он забавляется. Только над чем тут смеяться?! Блондинку чужая насмешливость взбесила до крайности. - Ага, где-то между четвертым и третьим этажом. Здорово! Прекрасно! Прелестно! – мрачно выдохнула она, по возможности уютнее устраиваясь в своем уголке, нервно сжимая в руках клатч. Окончательное фиаско! Какой всё-таки выдался паршивый день! Хотелось снова топнуть – сдержалась блондинка усилием воли, побоявшись окончательно испортить и разладить все механизмы лифта. И остаться здесь на века вечные. – И что мы будем делать? - Не переживай, шаманка, сейчас что-нибудь нашаманим! – даже уже классическая шутка сегодня прозвучала в устах Димы как-то слишком резко и едко. Желание Поли дать ему затрещину лишь укрепилось. За ехидство да плохие прогнозы, совершенно не утешающие. - … Полька, ай, ты мне ногу отдавила! – через секунду сообщил он. - Извини, не хотела, - рассеянно отозвалась блондинка, успев, однако, подумать – это было маленькой местью, пусть и ненамеренной. Она просто сделала пару шагов вперед, на ощупь. Вот и… - Ты вообще где? – она уловила в собственном тоне панические нотки. Дожили. Теперь её лифты пугают. Не только походы в гости. - Да здесь, здесь! – успокоил знакомый голос. Уже через мгновение её холодную ладонь обхватила почти горячая и большая ладонь Билана. А следом загорелся небольшой слепящий огонек – экран телефона, который певец догадливо извлек из кармана рубашки и тут же осветил им лицо девушки. - Испугалась? - Нет! - возмущенно отозвалась Пелагея, подозревая: огромные глазища, должно быть, выдали маленькую ложь с головой. И поспешно вырвала руку –но отходить далеко не стала. Во-первых, всё-таки действительно испытывала легкий страх. А во-вторых, теснота лифта больно и не позволяла разойтись. Честно признаться, Поля и вовсе охотно бы прижалась к парню всем телом, если б они не состояли в ссоре. Но так как состояли... просто вернула беседу в прежнее русло. – И всё-таки, серьезно, что мы будем делать? - Что-что… диспетчеру позвоним! - А если не поможет? – осторожно осведомилась она. - Вот если не поможет – тогда подумаем. А пока испробуем самое простое… - покопавшись в кнопках на грязной стене, Дима нажал на какую-то – очевидно, кнопку вызова, после чего скорчил удовлетворенную мину. - Теперь ждем.

***

Энное количество минут прошло в молчании. Снова, черт побери. Билан уткнулся в мобильник. Поля же, вновь прислонившись к стене, пронзала темное пространство ничего не видящим – в прямом смысле – взором. Скованность не исчезала – только разрасталась, как снежный ком, готовый сорваться с горы при первом же удобном стечении обстоятельств под тяжестью насущных вопросов: с каких это пор ей с Димоном тяжело находиться рядом и как это исправить, стереть внезапную отстраненность парня? - Вот так и знала, что не нужно было идти! – проворчала девушка в конце концов, пытаясь исподволь подступиться к главной теме. – Чувствовала. - Зачем тогда пошла? – друг отозвался без промедлений, словно только и ждал, когда она заведет беседу. Но глаз от экрана не отвел. - Разве Градскому откажешь? - Пожалуй, нет! – признал парень. – И, по-моему, диспетчер нас не услышал! – с горечью добавил он, посветив на несчастные кнопки телефоном , судя по всему, горячо желая треснуть по ним кулаком. И Пелагея быстро поняла – при подобном раскладе поддержит его с лету, забыв о любых конфликтах. Нужно же было этой барахолине так некстати сломаться! - Вот именно, не откажешь. Интересно, что Александр Борисович нам устроит за опоздание? – философски произнесла она вслух, в пустоту, почти не рассчитывая на ответ. Тем не менее он, хоть и короткий, последовал. - Придумаем достойное оправдание. - Какое же? - Решим, как только нас выпустят отсюда! – усмехнулся Билан, скрещивая руки на груди. - Похоже, выпускать-то нас как раз и не хотят! - Поля вздохнула, всерьез ловя себя на мысли– наверное, это знак провидения, сигнал из космоса, которым она обычно доверяла. - Видимо, лифт желает, чтобы мы поговорили… - а раз сигнал, значит, пора действовать. Лучшего шанса побеседовать за вечер всё равно не представится. А девушка намеревалась разобраться с проблемой как можно скорее. Если не считать темноты и тесноты, лифт - почти идеальное место для выяснения отношений. Да и лимит времени , возможно, действительно неограниченный… - О чем поговорили? – невинно поинтересовался Дима. - А ты не догадываешься, как же! – всплеснула руками она, и, выдержав небольшую драматическую паузу, произнесла. - Я никак не могу понять, на что ты дуешься. - Я не дуюсь. - Конечно! – съязвила девушка, встряхивая локонами и жалея, что не видит лица Димки – он, гад эдакий, нарочно телефон опустил, и теперь экранчик освещает пыльный пол. А свой она дома оставила. А увидеть друга безумно хотелось. Считать любую эмоцию с глаз, губ, морщинок на лбу... – Я, что ли, тебя не знаю? - Не дуюсь! – продолжал упорствовать Билан. Напрасно. Уж в чем-чем, а в маленьких битвах, где требовалось проявить недюжинное упрямство, Пелагея обставляла кого угодно. Говорила ведь ему об этом – тысячу раз, миллион раз! Чтобы и не пытался нарваться на ругань. Информация, однако, ударилась как о стену горох… - Тогда злишься. Как угодно. На что? - А ты не догадываешься, как же! – передразнил блондинку Дима. Весьма внезапно. Первое живое чувство, проявленное им за вечер. Фраза, которой в другой момент оказалось бы достаточно, дабы выбить Полю из колеи. Но не на этот раз. Она уже была достаточно раздосадована, чтобы поддаваться на дополнительные провокации. - Догадываюсь. Из-за тех танцев? – в целом, подтверждения не требовалось. Молчание казалось самым красноречивым высказыванием на свете. Поджав губы, Поля с укором взглянула на высокий мужской силуэт, вырисовывающийся в темноте. И снова нашла его руку, сжав покрепче, теперь по собственному желанию, устремив глаза на контур овала лица. Даже на шпильках ей всегда приходилось смотреть на парня снизу вверх. Нечестно. - Дим, это глупо. - Глупо ждать, что человек будет выполнять свои обещания? – прозаически поинтересовался он. Что ты мне говорила неделю назад, а? - Что постараюсь не выкидывать ничего особенного в эфире, – скромно опустив ресницы и беззаботно пожав плечами, улыбнулась она. - Ну надо же, помнишь! – язвительно буркнул Дима. – Я уж думал – проблемы с памятью начались. Выходит, нет. - Нет. Но танцы – это ничего особенного! - Знаешь, для кого как! Поля почувствовала, как начинает заводиться, попутно теряя всякий контроль над способностью сначала думать, а потом говорить. Желание бурно запротестовать боролось с желанием не доводить уже имеющуюся в копилке ссору до крайности. Но в итоге победило первое. - Ключевое слово в этом предложении было «постараюсь»! Знаешь, не клянусь, не не буду! Просто «постараюсь»! Строго говоря, я ничего не обещала! Я просто сказала, что постараюсь выполнить твою просьбу. Всё. Ты не можешь ничего от меня требовать! Ты мне кто? Отец? Брат? Муж?.. Парень? – с небольшой запинкой выпалила она, вновь вырывая ладонь из его ладони, ощущая, как горят щеки, и сама не зная, какого ждет ответа. – Какое право ты имеешь мне что-то указывать?! Я сама решаю, что и как мне делать! И… - Не кричи! – на полуслове осадил её Билан. - Слишком расшумелась для маленького лифта! – с ухмылкой пояснил он. Пелагея приумолкла, осознав его прямоту. Её голос звучал слишком звонко, отражался от стен и должен был напрочь оглушать собеседника. – Просто послушай хоть минутку, ладно? – девушка приметила: в отличие от неё, он совсем не вышел из себя. Надо же. Она всегда считала, что в их дуэте дела с самоконтролем лучше обстоят именно у неё. - Я не рвался ничего тебе указывать. Я просто просил. Думаешь, приятно наблюдать, как на тебя восхищенно пялится толпа посторонних мужиков? - Ревнуешь? - Я? С чего бы? - Ревнуешь! – насмешливо констатировала Поля, почти нараспев, не в силах удержаться от улыбки. – Так ведь? - Ты что хочешь услышать? - Правду! – резковато, с вызовом потребовала девушка, ощущая, как в их тесном уголке, где они поневоле оказались заперты, кислорода становится слишком мало для полноценного вздоха. - Ну ладно… ревную! – практически без боя (в кои-то веки!) сдался он. – А как иначе? Ну не могу я, Поль, любоваться на все это безобразие равнодушно. Меня твои игры с ума сводят. - Так я тоже не могу! Не могу быть другой, понимаешь? Никак не реагировать на происходящее. Ты должен понимать. Это же как… полёт! Наваждение! Порыв! Безумный порыв! – Пелагея даже слегка стукнула кулачком по стене, словно для дополнительной убедительности. Хотя требовалась ли она? Как и объяснения: она просто слишком любит «Голос», участников шоу… всех-всех! И великолепную музыку, которую они так мастерски исполняют. Остаться безучастной? Невозможно! Просто невозможно! - Понимаю, - заверил её молодой человек, подступая ближе. Поля ощутила это по ветерку, созданному его неспешными движениями. И, конечно, потому, что он требовательно привлек её к себе, сжав ладони на предплечьях, а затем сцепив их на её спине. Упираться и вырываться ей почему-то не хотелось... – Ещё как понимаю. Но за безумные порывы нужно расплачиваться, хорошая моя… - от его вкрадчивого тона девичья фантазия тут же начала работать в полную силу. Нет, ничего заоблачного. Просто маленькие предположения, которые так легко обратить в реальность здесь, в этом чертовом заглохшем лифте… он же должен хоть как-то искупить их заточение, не так ли? - Мммм… и какой расплаты ты намерен требовать от меня? – Поля прикрыла глаза, слегка прогибая спину и чувствуя, как чужие пальцы, сперва лишь нежно поглаживающие её лопатки, постепенно перебрались на шею. От каждого нового прикосновения, всё более откровенного, бил маленький токовый разряд. Тьма больше не казалась пугающей. Наоборот, окутывала бархатным покрывалом – мягким, теплым, в которое хотелось завернуться с головой. А когда сухие горячие губы опалили дыханием её щеку, она слегка вздрогнула. А поцелуй стал лучшим вариантом развития событий. Девушка, уже и без того почти не злившаяся, окончательно растаяла от Димкиной настойчивости, но вместе с тем – бесконечной нежности. Одна его рука по-прежнему обнимала её за талию, другая взлохмачивала золотистые локоны, а губы ненасытно терзали её губы, всё отчаяннее. Она же сжала ворот его рубашки, привстав на цыпочки, то ли стараясь притянуть его поближе к себе, то ли стремясь прижаться к нему. Только бы не отпускать… И отвечала ему так страстно, как только умела, в полную силу. Дыхание сбивалось. Казалось, недавняя теория про недостаток кислорода себя окончательно оправдала. Сердце в груди частило, пульсировало, словно переливало по венам кроме крови и все чувства, переполнявшие девушку сейчас, в этом месте, в эту минуту. А по обнаженной коже струился холодок, заставляющий дрожать – если не считать тех участков, к которым прикасался Дима. Они горели. Когда он на секунду прервал поцелуй – банальная потребность просто вздохнуть – она добралась до пуговиц на его рубашке, расстегивая две верхние и прижимая ледяные ладони к его торсу, а после впиваясь ими в его плечи, снова растворяясь в возобновленных поцелуях. Да, в руках Билана оказалось несложно почувствовать себя настоящей девушкой – красивой, любимой, желанной, слабой, а не сильной решительной особой, способной справиться с любыми незадачами. Вообще-то она всегда любила такой быть. Но иногда… в порядке исключения… приятно побыть за чьей-нибудь спиной и ощутить себя защищенной. Внезапно вспыхнувший свет ослепил её, заставил сильно зажмуриться и отстраниться от парня, а шум и гул заработавших моторов лифта – дернуться и едва не упасть. Собственно, это непременно бы произошло, если бы не Димины спасительные объятия. - Мой герой! – вздохнула Поля, благодарно улыбаясь и наконец-то воплощая в жизнь желание видеть его лицо при освещении. Скользить взглядом по любимым глазам, губам, скулам, впитывать каждую черточку. – Второй раз за день уберег. - Вполне возможно, что и не в последний, если Градский напоит тебя как следует! – рассмеялся Билан, посматривая на неё с хитринкой в карих омутах, но в то же время – с бесконечной теплотой. - Ты на что это намекаешь?! – немедленно шутливо возмутилась она. И только тут поняла – всё ещё так рядом с ним... Внезапное осознание накрыло океанской волной. И заставило тут же, вспыхнув от кончиков пальцев до корней блондинистых волос, отскочить от певца на самое приличное расстояние, какое позволяла площадь лифта, руками поправляя выбившиеся локоны из прически. Зажегся свет – и спектакль закончился. Или, по крайней мере, наступил антракт. - Что у меня с головой? – с ужасом спросила она, только спустя минуту осознав двусмысленность случайной фразочки, слетевшей с уст. - Тебе виднее! – хмыкнул Дима с нахальной улыбочкой, за что тут же схлопотал ощутимый толчок в бок подлетевшей обратно подруги. - Ты меня понял, дурак! Я спросила – что у меня с волосами? Всю прическу мне испортил или хоть какой-то намек на неё остался? – девушка спешно начала пытаться устранить взрыв на макаронной фабрике и привести золотистые кудряшки в надлежащий вид, приближенный к первоначальному, что без зеркала, впрочем, являлось весьма сложной задачей. Парень тоже небрежно пригладил растрепанную шевелюру, чуть ранее взъерошенную её маленькой ладонью, но более не заморачивался. - Да ладно, оставь. Ты и так прекрасно, изумительно, сногсшибательно выглядишь! – вновь приобняв подругу, он наконец-то беспрепятственно заглянул в серо-зеленые глаза. От этого хоть и оценивающего, но всё же однозначно восхищенного взора, Пелагея наконец-то почувствовала: злость окончательно испарилась, словно и не было её никогда. - Так я тебе и поверила! – слабо усмехнулась она, но всё же последовала совету, запоздало рассуждая: румянец на щеках и горящие, как изумруды, очи уж точно спрятать не выйдет. Особенно от всевидящего ока Градского. И если от подколок уйти не удастся, то лучше уж заранее придумать парочку достойных шутливых самоотводов, чем тратить драгоценные минуты на спасение прически – скорее всего, безнадежной. Вообще, если все их конфликты с Димой заканчивались так, как сегодня, она бы, без сомнений, ругалась с ним каждый день. - А ты поверь! – порекомендовал Билан под шумок заработавшего лифта. Двери распахнулись, выпуская не больно-то скучавших двадцать минут пленников, теперь объединенных общей тайной и переглядывающихся друг с другом капельку смущенно, на девятый этаж. - Пуговицы! – внезапно хватилась блондинка, вскрикнув так громко, что заставила парня вздрогнуть. - Блин, Поля, потише! Я уж думал, мы не на тот этаж… - он прервался на полуфразе, блаженно улыбнувшись, когда она вновь прикоснулась к его груди, прилежно застегивая рубашку слегка трясущимися пальцами. - Дима! – укоризненно воскликнула Пелагея, когда он перехватил её ладонь, прижимая её к губам. – Не мешай! Надо быстрее шевелиться. А то вдруг кто-нибудь… - она боязливо оглянулась, словно ожидая, что кто-то сразу же, по закону жанра, появится на лестничной клетке и застукает их – не пару! – за таким странным занятием. -Без паники! – задорно улыбнулся певец, приглаживая выпавший локон, отправляя его в необходимую позицию на её голове и увлекая подругу за собой, к нужной двери в искомую квартиру. - Ты, надеюсь, ничего не расстегнул? – проворчала вслед Поля, на всякий случай изгибаясь и на ощупь пытаясь проверить молнию на платье. - Просто не успел! – хохотнул он, стойко выдержав её сердитый взгляд. - И да, кстати, насчет того, кто я тебе… с удовольствием поразмышляю на досуге над последними двумя предложенными позициями. Нет-нет, молчи! – тут же прервал Дима её, уже собиравшуюся начать активно парировать его выпад. – Тоже подумай на этот счет. А пока… Лучше скажи, как всё-таки будем извиняться перед Градским за опоздание? Про лифт объясним? Или отговорка про незаводившуюся машину будет удачнее и невиннее?

«Скорее, минуты, летите, Чтобы я вас не заметил. И поспешите на третий - Свободы мне принесите Скорее, минуты, летите, Чтобы я вас не заметил. И поспешите на третий - Откройте, освободите»

***

- А это точно не чересчур было, Борисович? – ерзая на диване, беспокоился Леня, сидевший за роскошно накрытым столом в такой же шикарной гостиной, по которой то и дело пролетела супруга Градского с очередным кулинарным шедевром. Но музыкант, честно признаться, больше на часы поглядывал, чем на соблазнительные вкусности. С периодичностью в каждые две минуты, если точно. А вот второй наставник, устроившийся рядышком и уже попивавший красное вино, оставался на удивление спокойным. – Сломать механизм, это ж надо было! А если не заработает? Если они там с концом застряли? - Не переживай, через… - Александр Борисович пристально посмотрел на циферблат… - … через двадцать минут будут, зуб даю! - С чего такая уверенность? – проворчал Агутин, всё ещё смотря на коллегу подозрительно, с крайней степенью недоверия. - Годы практики! – гордо отозвался мэтр, выпячивая грудь колесом, буквально заставив приятеля онеметь на пару мгновений. - Александр Борисович, чего я ещё о вас не знаю? Сколько влюбленных вы закрывали в этом лифте? - Поверь, эти первые! – ухмыльнулся наставник, хитро щуря глаза. - Тогда откуда, скажите на милость…. - Конкуренты, Лень! Конкуренты! – заговорчески понизив тон, сообщил Градский, шепча уголком рта и прикрывшись ладонью. А потом, усмехнувшись, объяснил уже без шуточек. – Жил тут пару лет назад один… ну не нравился он мне! Подлянки всякие организовывал. Ну какая месть может быть лучше, чем запереть негодника на полчаса в лифте, а? Заставить подумать над своим поведением? Пришлось научиться ремеслу! – рассмеялся он, на что Леонид только покачал головой. - Преклоняюсь перед ещё одним вашим обнаружившимся талантом. Но почему вы так уверены, что именно двадцать минут? - Просто поверь. Двадцать. Ровно двадцать… - поправляя очки, съехавшие на нос, Александр Борисович загадочно улыбнулся.