Вечность длиною в месяц

      Не знаю, существуют ли на самом деле божественные силы, существует ли сам Бог, но я знаю точно одно: в этом мире напрочь отсутствует справедливость. И если для кого-то возникает вопрос верить в чудеса или нет, то для меня - как поскорее лишиться жизни и уйти из этого гребанного несправедливого мира. И я даже слушать не буду, когда какой-нибудь оптимист вдруг станет переубеждать меня и говорить, как прекрасна жизнь. Это чушь, а жизнь - полное го...разочарование. Для вас может и нет, для меня - да. Потому что нет ничего страшнее, чем видеть, как на твоих глазах умирает твой собственный ребенок. Страшно видеть угасающий огонек в ее глазах, страшно видеть ее бледное маленькое тельце, страшно видеть, что ее жизнь зависит от аппарата, который противно пищит, но этот писк единственное, что дает надежду. Я никогда не была трусихой, но сейчас я по-настоящему боюсь. И было бы не так страшно, если бы была поддержка в лице того, кто понимает все, что испытываешь. Но когда в глазах любимого видишь лишь всепоглощающую пустоту... пропадает любое желание стремиться к чему-либо. Если сдался он, я и подавно. И в такие моменты кажутся невообразимо глупыми слова врачей о том, что надо быть сильными. Я бы поверила раньше, но теперь, когда они уже сказали, что шансов без донора нет, какой в этом смысл. Какой?!       Они дали моей малышке месяц. Месяц! Тридцать дней у меня есть, чтобы свыкнуться с мыслью, что теперь у меня нет дочери. Еще есть вариант - отключить аппарат питания и убить ее. Одна мысль об этом заставляет сердце остановиться. Нет! Так не должно быть! У нее должна быть вечность. Счастливая вечность. Я всегда это знала, но сейчас, видя ее такой беззащитной, с десятками цветных проводов, торчащих отовсюду, осознание пришло еще быстрее. Никто не заслуживает такой учести. Она уж точно. Ей всего четыре года. Два из которых она провела вдали от меня. А сейчас мама, которой место на виселице, сидит возле ее кровати, обливается слезами и пишет что-то в своем дневнике. Разве о такой матери мечтает маленькая девочка? Мне бы следовало сидеть, гладить ее ручку и говорить, что все станет просто замечательно. Но я не могу. Не могу врать ей. Ничего не будет хорошо. Никогда и ничего! А ведь когда-то было...