Израненные воспоминания

— Мама, а каким был мой папа? — спрашивает девочка лет пяти звонким голосом. — Он был хорошим. А еще очень добрым, — произносит Лилли, проводя бледной ладошкой по волосам дочери. Они у Эрики такие же, как и у матери. Правда, Акира говорит, что немного темнее. Тонкие пальцы Лилли опускаются чуть ниже, касаясь лба; скользят по контуру овала. Ах, показалось или же нет? Форма лица точь-в-точь, как у Хисао. Лилли вздрагивает и резко отдергивает руку. — Мам? — взволнованно спрашивает Эрика. — Поиграй пока, — женщина встает, грациозно поправляя юбку. Лилли помнит. Врачи говорили, что он долго не проживет, даже если будет соблюдать все правила. Хисао мотал головой и смеялся. "Все будет хорошо. Ты же мне веришь?" Лилли сожалеет. Она никогда его не видела. Чувствовала, осязала, слышала, но — не видела. От этого Лилли только больнее. Лилли мечтает. Хоть разок его увидеть. Женщина проходит через гостиную и заворачивает во вторую дверь в широком коридоре. Бледными пальцами проводит по стене, натыкается на небольшой шкаф со стеклянными дверцами. Мягко открыв дверцу, Лилли берет небольшую шкатулку с самой последней полки. Хисао ведь дарил ее на день Рождения Ханако? Или Лилли что-то забыла? Тонкими пальцами она проводит по поверхности шкатулки. Она вся в пыли, потому что стоит в шкафу уже несколько лет. Лилли поворачивает золотой ключик. Раздается тихая музыка. Поставив шкатулку на пол, женщина садится рядом. Лилли вытягивает руки и проводит ими по воздуху, вычерчивая известный только ей профиль. Такой у Хисао был нос, остренький подбородок и вечно взъерошенные волосы. В голове рисуется знакомый образ, и вот он — Хисао, словно живой. Еще чуть-чуть и Лилли сможет до него дотронуться. Кажется, или она ощутила дыхание на своей щеке?..