Маша

Ладно, хватит отвлекаться. Ситуация обостряется с каждой минутой, так что действовать надо быстро. Мужики в медпункте вместе с Виолеттой. Соваться туда совсем не стоит. Наверняка уже охрана выставлена и без серьезной подготовки эту точку не взять. Да и боевая ценность у мужиков стремится к нулю. Жалко будет, конечно, если их в расход пустят, но и я и Женя всё прекрасно понимаем. А вот блондиночку и вожатую стоит попробовать захватить… — Группа! Слушай вводную! — Все разговоры мгновенно затихли, все взгляды устремились на меня. — Противник, скорее всего, уже догадался, что мы вышли из-под контроля, и столкновение теперь вопрос времени. Местоположение нашей базы им либо пока не известно, либо нет сил чтобы организовать полноценную осаду. Но, тем не менее, максимум, на что мы можем теперь рассчитывать — это одна удачная вылазка. Поэтому идем двумя группами. Первая группа: Лена и Мику — Девчонки синхронно кивнули. — Вторая: Я и Элис. — Ну, наконец-то! — Хищный оскал Двачевской меня даже порадовал. — Цель первой группы — разведка ситуации возле медпункта и скрытное извлечение вожатой. Сильно не калечить, сразу тащить сюда. Вопросы? — Отсутствуют. — Мику. — Никак нет. — Лена. — Ну, а мы с тобой, Элис, поохотимся на блондиночку. Я точно знаю, где она сегодня будет после ужина. Смеркалось… воздух в лесу приятно холодил тело, а опавшие листья и трава отлично глушили наши шаги. Недавно должен был кончиться ужин, но обычного в таких случаях многоголосия суетящихся пионеров не было. Лагерь словно вымер. Несколько раз нам с Элис попадались небольшие, по три-четыре человека, группы детей, которые молча бродили по тропинкам и дорожкам. Ну, это со стороны могло показаться, что они просто бродят, я же сразу опознала неплохо организованную широкую сетку патрулирования. Неслабо наблюдатель зашевелился. К медпункту даже соваться не будем: пусть разведкой занимаются наши ликвидаторы, как-никак, это их профиль. А мы с Двачевской — боевики. Наше дело — убивать. Кстати возле старого корпуса мы ни одного патруля не заметили. Странно. Но перестраховаться все-таки стоит. Поэтому постройки мы медленно обходим далеко за пределом видимости и внимательно контролируем все 360 градусов. Скрытность обеспечили, вроде как, неплохо. Мне даже делать ничего не пришлось: камуфляж плюс тёмные волосы очень способствуют незаметности в ночном лесу. Алиса же сняла с Ульяны темную футболку (в которую едва влезла), и свои рыжие волосы собрала под импровизированной банданой, а по сути, черной тряпкой, найденной в бункере. Вооружились мы традиционно: я — трофейным ножиком, а Элис решила не расставаться со своей фомкой. Ну, вот и ворота. Для засады здесь позиция не самая удобная: открытая местность, радом забор лагеря, за которым вполне может притаиться патруль. Нужно углубиться чуть дальше по тропинке, идущей к озеру, но так, чтобы ворота остались под наблюдением. Вот! Отличное место! Поваленный ствол старого дуба, заросший кустарником. До тропинки метров пять, и участок возле ворот просматривается. Залегаем. — Слушай, серен… — Элис прижала свою голову к моей и говорила очень тихо. — Да? — А откуда ты знаешь, что Славя сюда придет? — Ну… — И вот как это объяснять? — Она часто по ночам на озеро ходит. И сегодня должна. — А ты не думала, что в виду всего того, что творится в лагере, она могла и не пойти? — Вероятность есть. Но я думаю, она придет. И не спрашивай почему. — Ага… — Двачевская едва слышно усмехнулась. — Как бы догадываюсь… — Слушай, я тут кое-что заметила. — Переведу-ка я тему от греха подальше. — Ты по тревоге очень уж быстро в псих впадаешь. — Это не совсем псих… — Алиса задумалась. — Короче, есть у меня ещё одна особенность. — Дай угадаю: ты первая в мире еврейка-берсерк? — Зря стебешься. Ты почти угадала. — Да ладно! Не, любая женщина раз в месяц превращается в берсерка на несколько дней, но в твоём случае это уж как-то совсем брутально. — Ха! Насмешила. Ну, я так-то со школы ещё импульсивная была. Меня даже мальчишки-старшеклассники побаивались. А как в ЦАХАЛ попала… короче, сразу после учебки случилась одна ситуация поганая. Нас загнали на зачистку палестинской деревни, а там три точки было, где боевики окопались. Вот моё отделение на одну такую точку и напоролось. Нас шестеро первогодок, в том числе две девицы, а там — восемнадцать рыл. Я не знаю что на меня нашло… сорвалась, видимо. В упор не помню что делала. Но когда очнулась… осознала, что вбиваю прикладом в землю осколки чьего-то черепа. И что я с ног до головы перемазана в крови и тому подобной органике. А ребята мои на меня смотрят с диким ужасом в глазах. Это уже потом мне рассказали, что ту точку мы буквально вырезали. Притом по большей части я. Эффект неожиданности плюс бешенная девица. Мы сначала их автоматами ложили, а когда у меня патроны кончились, я в рукопашную рванула. И ближайшему боевику с ходу голову разнесла. Они потом убегать пытались, но я не дала… — Неслабо так! И часто ты срываешься? — Поначалу трудно было, но теперь я научилась это более-менее контролировать. Не только сдерживаться, но и наоборот, быстро впадать в боевую ярость. Мне это не раз помогало. Занятно. Вообще, современные военные, по идее, должны демонстрировать хладнокровие и выдержку. Ага, когда за рычагами танка сидишь или беспилотником моджахедов гоняешь. А вот когда дерешься чуть ли не глаза в глаза, лучше быть бешеным. Не просто злым — именно расчётливо, беспощадно бешенным. Израильские штурмовики — как раз такие ребята. Постоянные зачистки, антитерроры, набеги и ликвидации. Постоянно на переднем крае. Тут способность Элис впадать в кровавое бешенство как нельзя кстати. — Охотно верю. А когда ты мирняк на гусеницы намотала, ты тоже… — Нет. Тогда я была совершенно спокойна. — Ты страшный человек, сеген. Мне это нравится. — Спасибо… ты слышишь? — Ага. Кто-то приближается к воротам. Притом быстро. Приготовились. Знаком показываю Алисе разомкнуться влево и засесть за деревом, а сама медленно продвигаюсь почти к самой кромке кустов. Ровный вдох… и замереть. Слух и зрение обострены до максимума, сердце бьётся ровно и медленно, но в любой момент моё тело готово к рывку. Тихо скрипнув, приоткрылась створка ворот. Медленно, постоянно оглядываясь, оттуда появилась светловолосая девушка в пионерской форме. Она неуверенно осмотрелась, сделала пару шагов к остановке и замерла в нерешительности. Перебирает косу, глазами хлопает. Нет, такими темпами она тут до утра простоит, изображая брошенную и покинутую. Меня это категорически не устраивает. Форсируем-ка ситуацию! Подбираю с земли небольшой камешек, быстро прицеливаюсь, и, ловким движением руки, отправляю его ровно в филейную часть блондиночки. Ого, как она дернулась-то! Но направление «обстрела» определила точно: сделала несколько шагов к кустам, неуверенным голосом позвала: — Маша… это ты? Молчу и не шевелюсь. Жду, пока цель не сойдет с асфальта на тропинку. Тогда она будет скрыта кустами и, если её кто-то вел, то он не сможет быстро отреагировать. — Маша… это ведь… ты? — Напряженный, почти отчаянный голос Слави выдает её нервное состояние. Постояв ещё немного, блондиночка, наконец, решается. Вяло отводя в стороны ветки, она медленно заходит в кусты по тропинке. Засаду не видно и не слышно. Отлично. Показываю Элис знак «работаем», и в два рывка выпрыгиваю прямо перед Славей. — Маша! Я знала! Знала, что ты придешь! — Из огромных голубых глаз катятся хрустальные слезинки. — Ты… я… столько всего случилось! Где же ты была весь день? Я так… Маша… что… Видимо, моё спокойное выражение лица как-то слишком уж сильно диссонировало со всем происходящим, так что блондиночка начала что-то подозревать. Но, в любом случае, уже слишком поздно. Меткий удар по затылку в исполнении сеген мгновенно лишил Славю сознания, а я сноровисто подхватила обмякшее тело и перебросила через плечо. Тяжелая, зараза, но до базы, думаю, дотащу: — Цель захвачена. Выдвигаемся к базе. Элис, идешь ведущей. — Есть. В сгустившихся сумерках корпус старого лагеря стал выглядеть совсем уж сурово. Внимательно осматриваю здание, затем прилегающую территорию. Следов засады или активных боестолкновений не видно. Зато возле дверей обнаружился оговоренный условный знак: переломленная в трех местах ветка. Значит, разведчицы уже вернулись с добычей. Отлично. Жестом показываю Элис приказ выдвигаться и следую за ней, аккуратно придерживая свою живую ношу. Возле входа мы останавливаемся, и я почти шепотом произношу: — Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг». Над головой мелькнула размытая тень, быстро скользнувшая по полуразрушенной стене из окна на втором этаже. Ещё мгновение, и рядом с нами материализовалась Мику: — Пощады никто не желает. Японка хищно улыбнулась и, не дожидаясь вопросов, доложила: — Задание выполнено. Объект извлечен и доставлен на базу. В ходе операции были вынуждены нейтрализовать эскорт объекта. Четыре человека. Долговременно выведены из строя. Проникнуть на территорию вблизи медпункта не удалось, поскольку было обнаружено плотное охранение как минимум в три кольца с широкой сетью патрулирования. Для несения караульной службы привлечены все дети из лагеря и весь обслуживающий персонал. Ведут себя сосредоточенно, между собой не общаются. — Принято. — Ну, что-то подобное я и ожидала. Значит, наблюдатель все-таки Виола. — Снимайся с поста. Идем на базу. Дотащить блондиночку до бункера было не очень сложно, тем более, что у меня было замечательное фронтальное и фланговое прикрытие в виде физически не слабых Элис и Касуми (которую мы таки решили называть Мику). На самых сложных участках маршрута (спуск в катакомбы, завалы в тоннеле) они помогали мне протащить весьма не лёгкое тело Слави. Вырубила её сеген качественно и основательно, так что ещё час-два точно не очухается. Вскоре в слабом свете ещё чудом живого последнего фонарика показалась гермодверь. Мику условленным образом постучала, после чего кремальера несколько раз провернулась, и створка начала медленно отворяться. Лена и Ульяна встретили нас хорошо подготовленной оборонительной позицией с оружием на изготовке. Молодцы, не расслабляются. Даже Женю к делу пристроили: она с обломком какой-то трубы контролировала заднюю дверь. Ну, а Юля по обыкновению укрылась под койкой. Идеалистическую картину портила только вожатая, связанная (вернее очень основательно привязанная к стулу) и с кляпом во рту. Она была в сознании и, увидев меня, начала громко мычать и дергаться. — Статус объекта? — сразу же, как вошла в бункер, оборачиваюсь к Лене. — Агрессивный. Попытки морального и физического воздействия. — Сигма отвечает быстро и четко. — В целях обеспечения безопасности объект зафиксирован. — Отличная работа. — Наконец, сбрасываю блондинистое тело на койку и с удовольствием растягиваю плечи. — Две минуты собраться с мыслями и начинаем «побудку». — Что-то не так… я… не понимаю. Не так… — Юля выбралась из своего убежища и смотрела на Славю с неописуемым выражением лица. — «Сон» не такой… всё другое… Светловолосая… я часто видела её раньше, но близко не подходила. Сильная…темная… страшно…, но не такая как вы? Я не понимаю… Вдруг кошкодевочка с силой сжала виски, симпатичное лицо перекосила гримаса боли. Спокойно лежавшая до этого Славя начала ворочаться и хрипеть. — Внимание! — На всякий случай решаю объявить тревогу. Все девчонки мгновенно собрались, повскакивали со своих мест и заняли позиции вокруг койки с блондинкой и сидящей возле неё Юлей. Тишина и сосредоточенность. И готовность ко всему. Спустя какое-то время, я решаю уточнить ситуацию: — Юля, что не так? — Всё не так! — Голос кошкодевочки буквально сочится болью. — Холод! Сильный холод! Она сопротивляется… она… она… Внезапно Юля вскочила, и, прежде чем хоть кто-то успел отреагировать, буквально отлетела к двери. Крик, полный боли и ужаса оборвался на высшей ноте. Девочка судорожно перебирала ногами и руками, словно пытаясь проползти сквозь толстенную дверь бункера. Крепкие когти с визгом скребли по металлу. Охрипший голос как будто резал по живому: — Хозяйка! Она хозяйка… хозяйка… — Вот как знала! — Алиса с хищной ухмылкой перехватила свою фомку. — Командир, давай я её на ноль помножу. Пока не поздно. — Отставить! — Обращаюсь ко всем. — А ну-ка без фанатизма! Покойника не допросишь. Лена, Мику, свяжите её максимально надежно. Потом в чувства приведем. А потом… у меня к ней пара вопросов накопилась. Да и не только у меня, полагаю. — Не получится… — сорванный голос Юли заставил всех взглянуть в её сторону. Кошкодевочка уже начала успокаиваться. Не без помощи обнявшей её Ульяны. — Она «спит», как и все вы. Но «сон» гораздо сильнее и глубже… Она ничего вам не скажет… Та-ак… Вот это уже совсем не понятно. Почему тут объявилась «спящая» хозяйка? В чем смысл? Что вообще это всё означает? Будто прочитав мои мысли, Женя задумчиво проговорила: — Если на нас действительно тестируют методику управления сознанием, то, видимо, Славя — нечто наподобие контрольного экземпляра. Эталонный образец. — В смысле? — Мне требуется перевод с научного на русский. — Ну, предположим, у хозяек есть хорошая методика промывки мозгов. Но работает она только на самих хозяйках. — Женя привычным движением поправила очки. — А мы от них чем-то отличаемся, и на нас методика работает плохо. Сбоит, как на мне или Лене. Тогда начинается работа по доводке методики. И вот как раз для оценки успешности этой доводки и нужен контрольный экземпляр. Тот, на котором методика сработала отлично. Эталон. — В целом, понятно. — Элис недовольно передернула плечами. — Я так понимаю, «разбудить» её Юля не сможет? — Нет. — Кошкодевочка судорожно поёжилась. — Сложно… Глубоко… Я… не смогу. Словно подтверждая все сказанное, Славя, наконец, пришла в чувства и наивным испуганным взглядом начала осматривать окружение, особо остановившись на мне. В глазах полное непонимание и страх. Больше чем уверена, что не будь у неё сейчас кляпа во рту, то она бы начала нести пургу про пионеров и прочий бред. — Досадно… — И это я ещё мягко сказала. — Ладно, позже с ней разберемся. А сейчас нужно попытаться «разбудить» вожатую. Юля? — Я… дайте мне немного времени… и я буду готова…