Маша

Знаете, несмотря на специфику моей работы, я на самом деле очень терпимый человек. Хотя, правильнее называется это все-таки по-другому: равнодушный. Такое положение вещей меня даже радует и помогает спокойнее спать по ночам, но, тем не менее, есть на свете вещи, которые меня раздражают. Ну, они у любого человека есть, само собой, вот только среди множества этих вещей есть некий особый класс — то, что меня бесит. Домашние животные. Все эти карманные собачки, птички, рыбки… не знаю, может это потому, что лично для меня лучше умереть сражаясь, чем жить в неволе, может ещё что… не перевариваю я их, короче, в любом виде. Один раз, помнится, мать у своих знакомых щенка взяла. Хотела, наверное, меня порадовать. Сколько мне тогда было? Лет четырнадцать, вроде? Я не истерила, не скандалила. Просто поставила ультиматум: либо избавляешься от этого существа, либо я ухожу из дома (к родственникам отца, естественно, я же не дура, в никуда убегать). Мать сломалась. Сколько не пыталась меня уговорить — я была непреклонна. И тогда, наверное, она, наконец, осознала, что дочка её немного отличается от своих сверстниц. Но это ещё не самое потрясающее! Глубокую и искреннюю неприязнь я испытываю к кошкам. С юных лет мне было до боли отвратительно видеть, как другие люди гладят и тискают этих мерзких тварей… и вот сейчас передо мной сидит некое непонятное существо с кошачьими ушами и хвостом. Все-таки хорошо, что у меня очень высокий уровень самоконтроля, иначе там, в шахтах, я бы её точно прибила. И потеряла ценнейший источник информации. Вот вам живой пример: никогда нельзя ходить на поводу своих эмоций, фобий, страхов. Ко всему нужно относиться с холодной головой. Я легко вырвала свой нож из столешницы и убрала его на место, затем поудобнее облокотилась об стол. Лена, с тесаком в руках, встала за спиной нашей пленницы. Можно приступать. — Хорошо, Юля. Давай-ка начнем с самого интересного. Кто ты? — Я… я не такая, как вы. — Существо поёжилось. — Я не из вашего мира. — Я как бы догадалась уже. Говори яснее. — Я очень плохо помню… я… много времени жила в клетке. Меня… изучали, ставили опыты. Больно… страшно… одиноко… Нас сначала было много, а потом… потом перестали мучить, но я осталась одна. В клетке. Долго жила одна. Я стала им не интересна. И я сбежала. Смогла… отвлечь их, и выбралась… — Так, стоп! — Погодите-ка… если я правильно поняла, то…. — Скажи, Юля, те, кто тебя изучал. Кто они? Это те же, кто засунул нас в лагерь? — Да, это они. Они… это… — Кошкодевочка посмотрела на меня с выражением застывшей боли в глазах. — Это люди. Как вы. Нет хвоста, высокие, уши как у вас. Только немного другие… внутри… — Люди? Что за люди? Как выглядели? Какую форму носили? На каком языке говорили? — Не знаю! Они редко при мне разговаривали, я не смогла понять их язык. И одеты… всегда в одно и то же. Халаты, лицо прикрыто. Только глаза… — Юля резко завертела головой. — Холод! Лед! Смерть! От них веяло смертью! Они… они… мы называли их «хозяйками». Я ничего больше о них не знаю… Вот сейчас мне это совсем не понравилось. Что это за «хозяйки» такие? Пока что совсем безрадостная картина вырисовывается. Ладно, продолжаем: — Как тебе удалось бежать? — Я отвлекла одного из них. Я… могу шептать. Могу говорить с чужим разумом. Могу заставить отвернуться и не видеть. Не всегда получается. Я… меня никто этому не учил, я была ещё котенком когда… когда… — Ушастая запнулась, но быстро совладала с собой. — Ты… с тобой не получилось. Тогда в пещерах. И с зеленоглазой тоже. Вы сильные. А тогда я смогла. Охранник отвлекся, и я сбежала. Нашла одежду. Неудобно. Хвост… Я забралась в воздушные трубы и ходила там. Они искали меня, хотели снова в клетку…, но я спряталась. Дом, в котором нас держали. Он очень большой. Нет окон, нет двери на улицу. Я искала, хотела выбраться. Но каждый раз попадала в новые комнаты. Большие, с клетками, с машинами… страшно… Они искали. Я пряталась. Один раз думала, что хорошо спряталась, прямо в большой машине. Я… помнила такие машины, когда была котенком…, но машина поехала. Я хотела вылезти, но не успела. А проснулась уже здесь. — Дай-ка угадаю: большая машина — это красный автобус, в котором я тут проснулась? — Да. Я… попала сюда случайно… Ну вот, все интереснее и интереснее. Если навскидку: большой исследовательский комплекс, скорее всего, подземный. Опыты над чуждыми формами жизни. Почему-то отвратительная охрана. Странно… ох, чует моя пятая точка, тут все не просто. Да и сама эта Юля — одна большая загадка. Ладно, сосредоточимся пока на главном. И зайдем с другого конца: — Значит, говоришь, ты знаешь Семена? — Я… да… я… Внезапно Юля как будто на что-то решилась. Или сломалась. Она резко дернулась, едва не опрокинув стул (спасибо Лене — среагировала мгновенно), что-то невнятно пробормотала. Из огромных карих глаз полились вполне обычные слезы: — Где он? Вы знаете? Что с ним? — Голос сорвался на шипение. — Я не хотела делать ему плохо! Я хотела помочь! У него почти получилось! Я почти смогла! Они… они… его не было! Они забрали его! Я пришла его встретить, но вместо Семена из большой машины вышла ты! Где он?! Где… — Так, ушастая, а ну успокоилась! — Крепко сжимаю плечи кошкодевочки и слегка её встряхиваю. Несколько раз. — Не заставляй меня просить Лену тебя в чувства приводить. Эта угроза, как ни странно, подействовала. Юля с ужасом посмотрела на спокойно стоящую рядом Унылку (с тесаком в руках) и вроде как пришла в себя. — Вот так-то лучше. А теперь давай-ка всё по порядку рассказывай. — Я хотела помочь. Я… хотела разбудить их! — Ушки нервно дернулись. Юля сжалась, словно пружина, но потом вдруг начала быстро говорить. — Здесь все спят! Они не помнят себя, они… они живут не по настоящему. Это… так ужасно. Это словно быть в клетке в своей собственной голове. Но они не слышали меня. Мужчины. Один просто не слышал, другой каждый раз пугался и мог потерять свой разум…, а потом пришел Семен. Я уже не надеялась, что хоть кто-то услышит меня. Семен ещё помнил себя, когда я первый раз попробовала. Он… услышал. А в следующий раз он забыл про меня, и все повторилась снова. А я пыталась опять, потом опять… и мне удалось. Почти. Он вспомнил! Вспомнил! Все свои разы здесь, когда все повторялось! Он пришел тогда! Один! Я хотела помочь! Но они забрали его… он перестал забывать, и они… они… вместо него пришла ты. Обалденно! И с какой стороны к этому куску мудрости теперь подбираться? Так, давайте-ка есть слона по частям. — Вот что, Юля, пока ты тут все окончательно не запутала, я хочу прояснить несколько моментов. — «Несколько», ага. — Итак, во-первых, ты говоришь, что здесь все спят. Это как понимать. — Их… разум затуманен. Они думают, что они совсем другие люди. Не те, кто есть на самом деле. — При этих словах Лена очень выразительно посмотрела на меня. — И все они каждый раз все делают одинаково. Новый человек приходит, живет тут. Хочет выбраться. Но потом становится таким же. Забывает себя. Становится как все. Ты пока помнишь. Ну вот, как говорится, этого-то я и боялась. Все-таки промывка мозгов. Осталось понять, кто и нафига. Да, и ещё кое-что: — Новый человек? — Сейчас — ты новый человек. До тебя был Семен. До него — зеленоглазая. — Кто? — Вот она — Юля подбородком указала на Лену. — До Семена была она. Было… жутко… Зеленоглазая… она… — Её вообще-то Лена зовут. — Интересно, а почему ей было жутко? — Лена… в ней живет пустота… — Юля снова попыталась сжаться. — Страшно! Жутко! Вы все страшные! Все! Только мужчины не страшные. Они… одинокие, потерянные…, но не такие, как вы! Вот что бы все это значило, а? — Так, погоди. Если я правильно поняла, ты пыталась общаться только с мужчинами? — Да. Их здесь трое всего. Семен, потом тот, который с очками, и тот, который без очков. Ничего так классификация. Ладно, зато сразу понятно кто есть кто. Ну и переходим к самому интересному: — А что такого страшного в девушках? — Вы все… я… — Кошкодевочка глубоко вздохнула, затем посмотрела мне прямо в глаза. — В вас живет тьма. Вы… забирали жизни. Много. Вы все носите тьму в себе. Мне очень страшно около вас… Картина Репина «Приплыли». Хотя, ничего неожиданного. С другой стороны… — Прямо таки все? — Не знаю… не могу точно сказать… я, когда попала сюда, первой увидела рыжую, с темными глазами… — Алису, я полагаю? — Наверное. Она высокая, сильная. Я хотела подойти. Мне было страшно, одиноко. Но когда я приблизилась… тьма! Жестокость! Ярость! Она… она… вы… Я очень испугалась. Долго пряталась в лесу. Все повторялось, а я пряталась. Потом решила пойти, посмотреть. Увидела мужчину. Который без очков. Не страшный. Потерянный, но нет тьмы внутри. От женщин была подальше… боялась… — А зачем ты на нас напала? — Ровный голос Лены в складывающихся обстоятельствах всё ещё воспринимался немного сюрреалистично. — Боялась! Очень! Я искала Семена… хотела поговорить с тем, который в очках… снова не получилось! Я… пряталась, но вы пришли… я думала, вы будете делать мне плохо! Я… я… страшно! Тьма… Юля опять расклеилась. Слезы снова полились ручьями, а сама она безвольно откинулась в кресле и начала что-то судорожно шептать на своём языке. — Что думаешь? — Я взглянула на Лену. — Думаю, мы нашли то, что искали. — Унылка холодно посмотрела на нашу пленницу. — Предлагаю привести её в чувства и продолжить допрос. — Займись. — Есть. Допрос продолжался довольно-таки долго. На пару с Леной мы интенсивно «потрошили» диковинное существо, выжимая из неё все новые и новые подробности. Картина постепенно вырисовывалась. И она мне совсем не нравилась. Итак, когда Юля оказалась в лагере, «новым человеком», по её словам, был Электроник. Когда он «заснул и забыл себя», появилась Ульяна, затем Мику, Лена, Семен и я. Все они (кроме меня) были сначала «новыми», но потом, по прошествии нескольких циклов, вливались в этот жуткий спектакль, и начинали играть свои роли. С появлением очередного «нового» общий сценарий немного менялся, как бы подстраиваясь под конкретного человека. Каждый цикл длился по семь дней, затем все начиналось снова. Вообще все! Даже если кто-то погибал или сбегал в леса! Кстати! Когда появилась я, «сценарий» не изменился, так и остался подогнанным под Семена! Вот и объяснение большинства местных странностей. В чем причина? Тот самый «сбой системы», про который говорил Электроник? А почему? Это как-то связано с тем, что Юля «разбудила» Семена? Вопросов все больше и больше… А вообще, что же это за чертовщина-то такая? Может, все-таки виртуальная реальность? Или какая-нибудь пространственно-временная кривулина? В любом случае, уровень технологии уж больно продвинутый. Наши, вон, полвека термоядерный реактор допилить не могут. До луны кое-как слетали и сдулись. А тут… Плохо. Очень плохо. Ладно, не время циклиться на частностях. Надо попытаться понять ситуацию в целом. Итак, если сложить все сделанные мной ранее наблюдения и принять слова Юли за аксиому, можно получить пару интересных выводов. И самый основной из них — все, что здесь происходит, очень напоминает научный эксперимент. Мягко говоря, бесчеловечный, жутко сложный, но тем не менее. Задачи и ожидаемые результаты этого адского опыта я пока не могу вычислить, но кое-какие вещи уже сейчас очевидны: в любом эксперименте подобного размаха, да ещё и связанном с промывкой мозгов, обязательно должен быть наблюдатель (ну, или координатор). В пользу этого утверждения говорит также тот факт, что я не обнаружила в лагере никаких средств активного наблюдения. Возможно, конечно, что тут все утыкано какими-нибудь нанокамерами, но подтверждений этому у меня нет. Так что тот самый координатор, скорее всего, имеет место быть. Возникает вполне логичный вопрос: кто? Если поверить Юле, то Электроник, Ульяна, Мику и Лена отпадают. Алису и Сашу я бы тоже отбросила. Вожатая и библиотекарша под вопросом, но все-таки маловероятны. Кто в остатке: доктор Виола и блондиночка. Снова. У меня ещё была мысль, что координатором мог бы быть кто-то из других обитателей лагеря. Одна из буфетчиц, может быть, таинственный шофер автобуса, ну, или дети из других отрядов, наконец. Когда я высказала свои соображения, кошкодевочка сначала долго не могла понять, что я имею в виду, а потом заявила, что все эти обитатели лагеря «пустые». Не «спят», а именно «пустые». Я что-то подобное и предполагала. Значит, все-таки Виола или Славя. Ладно, выводы сделаны, пожалуй, продолжим допрос. — Давай-ка ещё кое-что уточним. — Я медленно прошлась по бункеру и встала перед Юлей. — Как ты выучила наш язык? — Слушала. Говорила с разумом. Мужчины. Те, что с очками и без очков… я слушала их, я хотела поговорить с ними на их родном языке. — Юля устало вздохнула. — Не услышали. Испугались. А Семен услышал… — Погоди, ты хочешь сказать, что выучила русский язык, просто покопавшись в мозгах у Саши и Электроника? — Русский? — Кошкодевочка озадаченно пожала плечами. — Наверное. Я не знаю… я не все слова понимаю. Я не всё могу описать. Разум у мужчин мягкий. Не больно… не страшно. Можно учиться. Можно шептать… хорошо. Не как у женщин. Не как у «хозяек»… Ох, свезло нам с Унылкой! Реально свезло! Если это не какая-то грандиозная подстава, то нам посчастливилось повстречать самую настоящую беспризорную телепатку! Я по долгу службы сталкивалась кое с чем подобным. В нашей конторе даже специальный отдел есть, который подобной чертовщиной занимается. Нет, ну большинство «экстрасенсов», само собой, шарлатаны, но иногда попадаются, скажем так, альтернативно одаренные личности. Однако ж про то, чтобы незнакомый язык методом копания в мозгах выучить, я точно никогда не слышала. Если сюда добавить обстоятельства её побега из клетки, «тьму», которую она в нас усмотрела… короче говоря, неплохое приобретение. Есть, конечно, нюансы. Самый большой из них — Юля усердно уклоняется от вопросов, связанных с её прошлым. Не темнит. Просто такое ощущение, что ей трудно об этом говорить. Ещё почему-то Лену панически боится. Ну, тут как раз ничего странного: Унылка с тесаком в руках и полным отсутствием эмоций на лице действительно жутковато смотрится. Что ещё? Было же ещё что-то! Объём информации слишком большой, я элементарно не успеваю анализировать и раскладывать все по полочкам. Какой-то важный момент от меня постоянно ускользает. Так, а если попробовать подойти к ушастой прагматически? Какая от неё польза? Ну, дерется неплохо, особенно, если её напугать, как следует. Психическую атаку вроде как может устроить (к сожалению, не ту, которая «матросы на зебрах»), правда, не факт, что получится. Что ещё? Так, а что она там про Семена говорила? Что он там вспомнил? Опа! — Слушай, Юля! — Я присела прямо напротив кошкодевочки. — Ты, помнится, говорила, что смогла «разбудить» Семена? — Не так… Семен ещё не стал как все. Просто он каждый раз забывал. А я помогла ему вспомнить. — Ага, ясно. А Сашу ты пыталась «разбудить»? — Того, что с очками? — Юля задумалась. — Да. Пыталась. Мне не хватило сил. Разум не открыт, сопротивляется. «Сон» не отпустил его. Рассудок каждый раз начинал меркнуть. Плохо… я… не хотела. — Понятно. — А никто и не говорил, что все будет просто. — Скажи, а вот её ты бы смогла разбудить? Я указала на Лену, которая, даже не удивилась, а снова сдержанно кивнула, как будто думала о том же. — Зеленоглазая… — Юлю всю аж передернуло. — Она… её разум холодный, темный… Больно! Невыносимо больно! — Это очень важно! — Крепко сжимаю плечи кошкодевочки. — Да или нет? — Я… могу попробовать… — Ушастую уже, похоже, трясти начало от страха. — Но сама не смогу. Нужна помощь. — Какого рода? — Нужно открыть её разум. Отчистить от мыслей. Не дать сопротивляться. «Сон» не отпустит просто так. Его нужно вырвать, сломать. Разум не даст… будет закрываться. — В целом, поняла. И как это сделать? — Думаю, я знаю. — Унылка шагнула вперед и в упор посмотрела на меня. — Помнишь, тогда, в столовой, когда я напала на тебя? Ты нажала какие-то точки у меня на плечах… — Лена, ты гений! — Такой мощный болевой шок гарантированно мозги зачистит. Так, что дышать забудешь. — Спасибо, командир. — Слушай, ты уверена, что хочешь пойти на это? — Задавая вопрос, я уже знала ответ. — Да, командир. Я должна вспомнить. Я должна знать, кто я. Ну, другого я от неё и не ожидала. Мне самой, честно говоря, до жути интересно, кто же на самом деле такая, эта с виду скромная девочка с повадками опытного бойца и навыками какого-нибудь суперагента. Процедура «пробуждения» оказалась довольно-таки простой: Юля попросила освободить ей руки, вплотную придвинулась к Лене, так, чтобы быть почти глаза в глаза, и крепко вцепилась в плечи. Я встала за спиной Унылки, и по сигналу должна была «освободить её разум» весьма садистским методом. — Ну что? Все готовы? — Я взглянула на девчонок. — Погнали. Поначалу ничего особенного не происходило. Немигающим взглядом Юля усиленно вглядывалась в глаза Лены, которая замерла и вообще никаких признаков жизни не подавала, кроме на зависть спокойного и ровного дыхания. Все резко изменилось. Лена вдруг напряглась и до хруста сжала кулаки. Юля начала трястись мелкой дрожью, ушки стали судорожно дергаться, а из глаз покатились слезинки. Так продолжалось какое-то время, а потом… — Давай! — Голос кошкодевочки был буквально пропитан болью. Мне два раза повторять не надо: натренированные пальцы быстро нашли нужные точки… и трех секунд не прошло, как Лена буквально отлетела к противоположной стене! Юля обхватила голову руками и тихо заскулила: — Больно… темно… холодно… пусто… страшно… страшно… Надо бы уточнить: — Что-то я не поняла: получилось или нет? — По… получилось…