Разукрась мою жизнь красками

      Счастливая семейная жизнь странный предмет. Вы с человеком начинаете делить одно пространоство на двоих, сначала это необычно, интересно. Вы притираетесь характерами, больше узнаете о привычках друг друга, мелкие совместные бытовые дела забавляют и кажутся чем-то классным. Больше нет чувства одиночества, только счастье, а человек рядом кажется самым интересным и веселым собеседником. Впервые в речи появляется слово «мы» относительно планов, действий, решений, поступков. Но постепенно все меняется.       Уже год Мадара и Амайа жили вместе. Непосредственность характеров стала исчезать, открывая их друг для друга как самых обычных и скучных людей. Искра затухла, очень быстро притупив чувства. Амайа больше не ощущала трепета при общении с мужем, а Мадара не старался вывести на эмоции. Не было больше и спонтанных оригинальных свиданий, а главным проявлением романтики стал ужин, во время которого зажигали пару свечей или запланированный поход в ресторан. Как бы в юности Мадара не противился, в итоге за прошедший год они стали именно друзьями. Поддержать друг друга, обсудить волнующие моменты или посмеяться у них выходило лучше, чем проявлять себя как возлюбленные. Даже секс сначала стал однообразным, а потом надоел. Жизнь по расписанию угнетала. Сильнее всего не хватало спонтанности и легких порций адреналина.       Они оба изменились. Компромиссы в отношениях это здорово, но часто они стирают то, что именуется личностью, превращая вас в удобных. Мадара сам не понимал, как смог превратить Амайю в тихую и послушную жену. Девушка на самом деле очень старалась стать комфортной и соответствовать своим неким представлениям о роли жены. Как-то между делом Мадара сказал, что хочет чтобы она отрастила волосы и вернула их темно-русый цвет, Амайа отвечает жестким отказом, но вот проходит время и у нее волосы холодного темного оттенка чуть ниже плеч. Мадара просил бросить курить, пару месяцев замечал у нее в вещах припрятанные пачки сигарет, но теперь она не курит. Он предложил ей сменить фамилию в день росписи, Амайа жестко отказала, но теперь она Учиха. Девушка и сама не заметила, как поддалась ему во всем, иногда ей даже казалось, что это целиком ее решения.       Такахаши, а теперь уже Учиха, стала более спокойной, мудрой и понимающей, больше не принимала решений исходя только из своего комфорта. Теперь даже встречи с Темари не превращались на утро в дикое похмелье. Однажды, когда подруга зашла в гости, между ними произошел занятный диалог. — Какой чай будешь? Есть черный с мандарином и корицей, ройбуш, травяной с лавандой. Кстати, очень его советую, успокаивает, — Амайа продолжала крутиться у открытого шкафчика, демонстрируя цветастые коробки в ожидании, пока закипит вода. — Еще недавно купила черный с мятом и шоколадом, инетересное сочетание. Ну и моя любовь: зеленый чай. Есть молочный улун, с земляникой и обычный. Тебе какой?       Темари несколько опешила от восхищенной триады, посвященной чаю.Впервые она почувствовала себя в этой квартире как в гостях. Инстинктивно выпрями спину, свела колени и лодыжки, и положила руки на стол, переплетя пальцы.       — Столько видов…       — Сделала для себя открытие. Оказывается, можно подобрать чай под любое настроение. И да, видов много, потому что гости пьют чай.       — С каких это пор у тебя гости пьют не вино, а чай?       Темари удивлялась переменам. Они были явно заметны. Конечно, они были положительными, Амайа сильно повзрослела, но за этим всем она не узнавала свою подругу.       Досуг Амайи после работы тоже изменился, переместившись из бара на занятия по йоге.       — Это даже лучше успокаивает. Помогает найти баланс для тела и мыслей, — как-то пояснила Амайа, аккуратно укладывая вещи в спортивную сумку.       Иногда Амайе казалось, что она лишь смотрит за проживанием чужих дней, что он нее самой в этом ничего не осталось.       В Мадаре тоже что-то менялось, но он упорно убеждал и себя и жену, что с ним все по-прежнему в порядке. Продолжали терзать не реализованные амбиции. В родном городе бизнес строить оказалось труднее, ситуацию осложняло и его нашумевшее пару лет назад имя. Часто приходилось переступать через собственную гордость. В клубе происходило много ЧП и ему приходилось засиживаться на работе до утра. Сложности на работе следали его более подозрительным, замкнутым и не терпящим возражений. Когда он возвращался, Амайа чаще всего спала. Погрязнув в разных режимах работы они почти перестали общаться.       Вредные привычки постепенно исчезали и Мадара бросил курить вслед за Амайей, а алкоголь начинал скорее грузить, чем расслаблять, поэтому тоже вскоре почти исчез из его жизни. Состояние фрустрации захлестывало. Глядя на жену, он понимал, что занимается не своим делом и начинал завидовать ее карьере. Адвокатура всегда влекла его. По началу он с воодушевлением интересовался ее работой, помогая вникать в дела и подкидывая дельные мысли, но потом это стало болью отдаваться по не реализованным стремлениям.       Но сильнее всего Мадара угнетал себя сам. Прошлое продолжало приходить к нему во снах. Раз за разом выедая изнутри, заставляя ненавидеть и направлять на себя бушующую агрессию. Иногда под горячую руку попадалась и Амайа. Он злился на нее, за то что была рядом в моменты его слабости, за то что будила ласковыми руками и нежными поцелуями отбирая его у власти снов, за то что была эмпатичной и помнимала его состояние каким-то чудесным образом даже без слов, когда ему казалось, что он ничем не выдает себя. В своей боли, ошибках хотелось закрыться, это ото всех и в первую очередь от себя. Но пока он раз за разом задерживался в ванной, подолгу намыливая руки. Ощущение, что на них все еще кровь Итачи никак не хотело исчезать.       Разбилась и уверенность в том, что деньги могут решить все проблемы. То, что происходило внутри заглушить не удавалось ни чем, как бы Мадара не старался. Отсутствие такта у многих людей только усугубляли ситуацию. «Тот самый Мадара Учиха», сказанное в лицо или шепотом за спиной било словно раскаленным хлыстом. Тщеславие опасная штука. Мадара мечтал, что его имя запомнится городу, сейчас бы он предпочел обратное.       Особых ссор между Мадарой и Амайей не было, лишь редкие стычки, темперамент обоих знатно притупился. Оба не хотели привносить в дом негатив. В один из вечеров грань равновесия оказалась нарушена. Амайа только вернулась домой, снова привезя с кучу работы, Мадара напротив решил устроить выходной. На скоро переодевшись в домашнюю одежду и завязав отросшие волосы в хвост, девушка крутилась около плиты, занимаясь ужином и о чем-то беззаботно болтая с мужем. Отношение к кухне тоже изменилось, заботиться о муже и готовить для него что-то вкусное оказалось даже приятным, хоть и утомляло. Учиха сидел за столом на кухне и не утруждая себя участием в разговоре, задумчиво смотрел в окно.       — Мне интересно, почему за эти месяцы ты все еще не забеременела? — задал вопрос, уже пару недель мучающий его, Учиха.       — Снизь планку высокомерия. Сначала разберись в себе, тогда и поговорим о детях, — тяжело вздохнула Амайа.       Понимала, что ответ прозвучал резким и прошелся по больной теме, но поведение мужа в последние недели уже напрягало. Тему детей они поднимали несколько раз. Мадаре хотелось, Амайе напротив. Казалось, что это только усугубит и так шаткую ситуацию. Да и пугала перспектива на несколько лет привязать себя к дому и младенцу. Тем временем Мадара продолжал пытаться, а Амайа тайком принимать противозачаточные.       — Ах да, конечно, извини, в твоих планах нет ребенка от неудачника. Как я мог об этом забыть, — Учиха сжал кулаки, — Только вот ты знала за кого выходишь замуж.       Разговор о детях стал лишь поводом для начала конфликта, который уже давно напрашивался.       — А ты разве меня спрашивал хоть раз? Ты просто поставил меня перед фактом. И так во всем.       — Я не хотел попросту тратить время. И все же, почему ты так категорична в этом вопросе? — смягчился Мадара.       — Ты этого хочешь? Просто, я думаю, мы не готовы… Посмотри что с нами сделали год совместной жизни? Да у нас отношения тогда в универе и то лучше были.       Вновь ошибка. Разговор только начал перетекать в русло конструктивного диалога, как вновь была задета одна из табуированных тем, которых стало уже слишком много.       — Тогда, в универе? Это еще когда мы с Саске на тебя спорили? Ах да, как же я забыл! Тебе, оказывается, просто нравится, когда к тебе относятся как к игрушке… — повысил голос Мадара.       — Не пытайся срывать на мне свои эмоции. Хочешь поговорить — давай. Всегда готова тебя выслушать, но ты только психуешь и закрываешься. А эти нападки терпеть не намеренна, предвижу, дальше начнешь обвинять меня во всех проблемах в твоей жизни, — Амайа процедила это сквозь зубы и сильнее стала помешивать содержимое сковороды, стараясь сдерживать эмоции.       День на работе оказался нервным и она жутко устала. Но Учиха как всегда не удосужился об этом поинтересоваться.       — Будь добра смотреть мне в глаза, когда высказываешь претензии! — прикрикнул Мадара, раздраженный тоном жены.       — Что-то не нравится? — девушка резко развернулась, сжимая деревянную лопатку в руках, — Тогда вали туда, где тебе будет лучше.       На этот выпад Мадара не ответил ни слова, только со злости отолкнул стул и вышел из кухни. В прихожей он захватил куртку с вешалки и громко хлопнул входной дверью, оповещая о своем уходе. Эмоции захлестнули обоих, но Амайа сдержала свои, дождалась его ухода. Но как только входная дверь с грохотом закрылась, сковорода с несостоявшимся ужином полетела в мойку, а следом за ней и скомканное кухонное полотенце. В этот вечер кухня осталась пуста.       Мадара гнал по городу на черном BMW, усиленно размышляя, куда бы ему податься. Обычно вождение успокаивало и прочищало мысли, но не сегодня. Произошедшая ссора оказалась глупой и беспочвенной, но анализировать ее не хотелось. Было желание пережить, прочувствовать эти негативные эмоции и надеяться что общее состояние от этого улучшится. Решение пришло само собой, когда в поле зрения Учихи неожиданно попал старый знакомый бар «Купол», в котором они с клубом Бунтарей провели добрую треть всех гулянок времени своего студенчества. Не смотря на то, что сегодня была только среда, на парковке перед баром практически не было свободных мест. Наконец припарковав машину, Мадара направился хорошо известной, даже в бессознательно пьяном состоянии, дорогой ко входу в бар.       Заходя в это место всегда появлялось ощущение, что ты попадаешь из унылого обыденного мира в место, где все забывали о своих проблемах. В этот раз все было точно так же. Куча студентов и одна большая пьяная компания, именно такие сборища здесь устраивал в свое время Хидан. Мадаре почувствовал, что ему снова словно двадцать один, ему даже показалось, что в толпе он увидел пару знакомых лиц и даже пепельные волосы друга.       Приглядевшись понял, насчет Хидана ему не показалось. В самом центре бара сидела веселая шумная компания, народ в которой все прибавлялся. В самой гуще этой компании Учиха и увидел лицо друга. Казалось, он не изменился ни капли. Все те же зализанные назад серые волосы, наглый прожигающий взгляд, вызывающе-громкий смех. Темно-коричневые штаны с переполненными всяким барахлом карманами, серая рубашка, с небрежно закатанными до локтя рукавами и расстегнутая до середины груди. Элементом, довершающим образ, была бутылка текилы в руке, которой мужчина размахивал, разглагольствуя на какую-то тему. Мадара стал пробираться к другу через толпу.       — Выпьешь с бывшим соседом? — ухмыляясь, спросил Учиха.       — Я сегодня пью со всеми! — на автомате выпалил Хидан, но осознав, что голос был слишком знакомым, развернулся так резко, что чуть было не навернулся из-за стула на который опирался.       — Ебучий случай! — только и смог выдавить ошарашенный Хидан после того, как увидел друга.       Он скучал по лучшему другу. По его непосредственности, открытости, эмоциональности, специфичной манере речи, наполовину состоящей из мата. Но все повернулось так, что их общение оборвалось. В некоторые дни Мадару разъедало от желания найти Хидана, написать ему, предложить встретиться, но останавливало опасение того, что эта встреча лишь подтвердит факт того, что они оба изменились и как раньше уже не будет, а для общения останутся лишь воспоминания. В другие дни Учиха и вовсе настолько уходил в себя или работу, что забывал о некогда важном в своей жизни человеке. Так происходит со школьными и студенческими друзьями. Время сметает их, оставляя лишь яркие связанные с ними события в памяти.       — Ты не меняешься, — усмехнулся Мадара.       Мадара был прав, Хидан казался чертовски преждним, словно никакие заботы не коснулись его.       — Потому что я бл*ть и так идеален! — растянул губы в довольной улыбке Хидан, — Так, я пьянее тебя, это не порядок, пошли быстрее компенсировать… — не дожидаясь ответа, он потащил старого друга к барной стойке.       — Ты всегда пьяный, это норма.       — Не всегда.       — Всегда!       — Ну ок, — Хидан пожал плечами и, забрав в баре еще бутылку текилы, направился обратно к своему столику.       — Я не слышал о тебе хрен знает сколько лет и стоило мне только заехать в старый добрый «Купол», и вот он ты, — залпом выпив первую стопку, начал разговор Учиха.       — Что-то же должно оставаться неизменным.       — Ты тут не прописался еще случаем?       — Как раз об этом подумывал.       С этого приветствия и начался их обычный и беззаботный разговор. Все было как раньше. Никто не хотел спрашивать, что произошло за это время. Конечно, им было интересно, но разговор шел в совершенно другом направлении. Они как обычно дурачились и шутили, и вот, уже даже на лице Учихи появляется искренняя улыбка, а в следующую секунду слышится хриплый смех, тут же подхватываемый лающим смехом Хидана. Груз прожитых лет спадал в след за тем, как пустела бутылка. Жутко фальшивя заплетаясь, не попадая ни в одну ноту, распевали песни, когда-то являющимися гимном их студенчества. И кто сейчас скажет, что они уже давно не студенты, а два взрослых мужчины с кучей своих проблем? Никто. Снова молодые, снова пьяные. И видимо, так будет всегда при каждой их встрече. Это вселяло надежду на то, что меняющемся мире хоть что-то остается постоянным. Но вот, веселые песни и зажигательные танцы перетекают в относительно более спокойное русло. — Эй, заткнулись нахуй все! У меня тост, — во всю глотку заорал Хидан, влезая на стол, чтобы по старой привычке вещать с высоты. — Сегодня я встретил своего старого друга, которого не видел уже хер знает сколько лет. Это человек, с которым мы творили столько всякой дичи, что сейчас вспоминая это, я удивляюсь, как нам все сходило с рук. Студенты, вас здесь просто дохуя и я обращаюсь именно к вам: хочу пожелать вам, чтобы у каждого был такой друг, с которым вы всегда будете оставаться вечно молодыми и вечно пьяными! За дружбу, которая ебет раком время! — последнюю фразу Хидан проорал особенно громко и залпом допил содержимое бутылки, сжимаемой в руке под громкие аплодисменты толпы.       — За Бунтарей! — присоединился к нему Мадара.       Увлекаясь ведением «светской» беседы оба не заметили, как к ним сквозь толпу пробивались охранники. Хидана стянули со стола, а Мадаре заломали руки, выпроваживая из заведения. Впрочем, незадачливый оратор оставался горд собой. Ему удалось отвоевать у охранников недавно купленную в баре бутылку виски.       — Тосты — это не твое, — подытожил Учиха, усаживаясь на лавочку неподалеку от бара.       — Но им же понравилось, — Хидан потирал ушибленную во время падения со стола челюсть.       — Похоже, не всем.       — Забей, зато у нас на одну историю больше. Нас же еще ни разу не вышвыривали из «Купола».       Это «нас» прозвучало для Мадары крайне приятно. Удивило, что во время редких и неожиданных встреч все еще могут появляться новые истории, а не только вспоминаться по десятому кругу старые.       — И у нас есть виски, — отсалютовал бутылкой в воздухе Мадара. Изначально он не планировал пить, но сопротивляться Хидану было бесполезно, да и не хотелось.       — И все моими стараниями!       — Лучше заткнись, — как и в былые времена смерил друга испепеляющим взглядом Мадара.       Мужчины прошли один квартал в сторону от бары и остановились в хорошо знакомо дворике. Под раскидистым деревом, которое успело знатно вырасти стояла совсем обветшавшая лавочка. На первых курсах, когда с деньгами было совсем туго, а весело погулять хотелось, они брали дешевый алкоголь в магазинчике неподалеку, накидывались и только потом шли в бар. Именно здесь сегодня они решили продолжить встречу. Место почти не изменилось, как и Хидан, зато алкоголь стал отличать кардинально. Мадару даже позабавил тот факт, что теперь они здесь распивают бутылку приобретенную в «Куполе». Раньше даже представить себе такого было нельзя.       — И все-таки, куда ты пропал? Я обзванивал всех наших, никто о тебе ничего не слышал.       Наконец настало время вопросов. Хидан очень сдерживал себя, но когда кураж от спонтанной встречи с некогда лучшим другом стих, все же насмелился.       — Скажем так, пытался начать новую жизнь. Получилось спорно. Вернулся. Уже даже женился.       — Женился! — Хидан даже поперхнулся алкоголем, — Не верю. Ну, и чья она дочь? Судьи? Главного прокурора? Криминального авторитета? Крупного бизнесмена? — мужчина перебирал варианты, прикидывая их к уровню циничности и дальновидности Мадары.       — Всего лишь Такахаши.       — Да ладно… Амайа? Но ты же…       — Она тебя чем-то не устраивает? — холодно спросил Мадара, смиряя друга одним только грозным взглядом.       — Ты что, она же просто душка, — усмехнулся Хидан. — Вспомнить хотя бы, как они с Темари чуть меня не убили, соревнуясь в выбрасывании бутылок из окна. Или то, как эта милашка вломилась к нам в квартиру и разрисовала стену.       Глядя на Амайю сейчас, сложно было представить, что когда-то она могла вытворять такое. Мадара оставил это без комментариев, предпочтя перевести тему.       — А у тебя что с личной жизнью?       — Бьет ключом. Иногда по голове, — рассмеялся Хидан. — Свободен как ветер. Серьезные отношения не для меня.       — И не было девушки, которая бы заставила задуматься?       Вопрос Мадары заставил Хидана погрузиться в раздумья.       — Была. Давно. Крепко в голове засела на пару лет. Даже трахаться с другими не мог. Представлял, думал о ней. Представь, решил, что люблю ее. Причем не влюбленность, а именно любовь. Разное. Понимаешь? Нравилось с ней зависать, болтать о всяком, шутки мои понимала, танцевала круто, да и в целом отвязная была. Как будто что-то хорошее во мне открывала, причем для меня самого же. Потом отпустило. Предпочитаю думать, что просто помешательство было.       — Понимаю. Даже интересно, кто это был.       — Забей. Прошлое в прошлом и все дела. Не сложилось бы все равно. Тогда не понимал этого. Ебнутый я, что поделать.       Хидан не мог долго искренне рассказывать о своих чувствах, предпочитаю сводить все к шутке. Хотя, в этот раз он удивил Мадару достаточно подробным рассказом еще и почти лишенным мата. Повисла недолгая пауза.       — Про себя уже рассказал, а ты чем занимаешься, ну, я имею в виду время в перерывах между пьянками.       — В армии окончательно убедился в том, что учеба не мое. Даже если закончу, что дальше… Копаться в законах и косяках клиента будет слишком скучно. Пошел служить по контракту. На пару дней приехал сюда. Сегодня, кстати, последний день отпуска.       — Что же, тогда мы просто не можем провести его здесь.       Учиха полез в телефон в попытке заказать такси. С тем, что свою машину придется оставить на парковке он уже смирился.       — Есть идеи куда?       — Конечно! — в малиновых глазах заплясали чертики, — Знаешь, почему-то мне кажется, что в сорок пятой комнате так и не додумались заменить окно.       — Зайти в гости в общагу? Почему бы и нет, — растянул губы в улыбке Мадара.       — Не слышал там куда наших разбросало? — Мадаре, чтобы задать интересующий его вопрос, времени потребовалось чуть больше, чем Хидану.       — А я уже думал и не спросишь. Да я если честно, только про Пейна и Конан немного знаю, да и то только потому, что у них на свадьбе был. А так все разъехались. Где Сасори понятия не имею. Дейдара, слышал, диджеем работает. Вот в принципе и все. Интересно было бы собраться, только вот…       — Мы ВСЕ уже не соберемся, — процедил сквозь зубы Мадара, крепче сжимая кулаки.       — А ты чего сегодня такой нервный в бар приперся? Жена пилит? — решил сменить тему Хидан и Учиха был этому только рад.       — Слишком много хочу от жизни. Не могу смириться с невозможностью добиться желаемого. Наверно, Амайа права, планку пора снизить.       — Смирись, даже ты не сможешь получить, что хочешь. Я вон вообще военным стал. Ты мог представить вообще, я и армия! — засмеялся Хидан.       — Как тебя оттуда еще не выпнули со всеми почестями? — криво усмехнулся Мадара.       — Умею не палиться и пить с кем надо по праздникам. Хотя, один раз реально думал, пойду на гражданке работу искать, после того, как с дочкой генерала переспал, а та решила меня на себе женить. Сказала папаше, что от меня беременна… Но ладно, это слишком долгая история, а мы уже почти приехали.       Хидан оборвал по всей видимости не очень приятный для него рассказ и взглядом указал в окно таки. Машина какраз сворачивала в знакомый проулок, который должен был вывести к заднему двору общежития. За разговором вся дорога пролетела незаметно. Хоть по началу Мадара и ворчал, что водитель едет слишком медленно.       — И все же жаль, что мы не закончили универ… — неожиданно начал Хидан.       — Серьезно? Ты решил вспомнить об учебе? — Учиха удивленно приподнял брови.       — Жаль, что мы не показали этим занудам и душнилам, как надо отгуливать последний звонок и выпускной! Помнишь наше обещание первого сентября на выпускном курсе?       — Еще бы, в середине линейки пьяными забраться на сцену и пообещать покаяться во всех содеянных и только задуманных грехах на последнем звонке. Какого черта мы вообще туда полезли?       — Нам было скучно, — пожал плечами Хидан.       Именно скукой в то время Мадара оправдывал все свои поступки. Абсурдные, жестокие, беспринципные. Да и сейчас он скорее пытался бежать от себя прежнего, нежели изменился.       Остаток дороги провели молча, оба в воспоминаниях прокручивая эту все еще яркую картину прошло. Беззаботные дни, не задумывающиеся о последствиях молодые люди. Все это словно в той, прошлой, жизни.       Минуя парковку они вышли к хорошо знакомому общежитию. В редких окнах горел свет. Первый этаж. Найти нужное окно не составляет труда, слишком уж часто им пользовались, как тайным ходом. В нужной комнате горел свет, а раму с деффектом так и не заменили.       — Как думаешь, кто там живет сейчас?       Хидан выглядел задумчивым. Сегодня он вызывал у Мадары противоречивые впечатления. Он словноизо всех сил пытался удержать маску старого себя, но через нее неумалимо пробивался повзрослевший взгляд. А может Хидан и сам не хотел этого признавать.       — Я надеюсь, что это девушки, — не дожидаясь ответа продолжил Хидан.       — Кто о чем. Хидан, врят ли кого-то подцепишь. Ты для них уже стар.       — Проверим? Я лезу первым, — этими словами Хидан, чуть повозившись с незамысловатым механизмом на раме, который они когда-то придумали, тихо открыл его, подтянувшись влез в комнату.       — Тебя прошлый опыт не научил, что первым лучше не входить? — усмехнулся Мадара, забираясь следом.       О, том, что их ждет встреча далеко не со студентками, парни поняли сразу. По телевизору шел футбол, а в кресел, спиной к ним сидел мужчина с подозрительно знакомой стрижкой и блестящими черными волосами. Майто Гай — их бывший преподаватель физкультуры был настолько вовлечен в матч, что похоже спал и даже не заметил вероломных гостей.       — Мадара, а мы точно окном не ошиблись? — дергал Учиху за рукав Хидан.       — Отходим к двери, тихо, — прошептал Учиха.       Оценка обстановки прошла быстро. Короткий взгляд на окно дал понять, что быстро через него выбраться не смогут и точно наделают шума. Шанс ускользнуть в дверь был рискованным, но более привлекательным.       — Нет Хидан, мы не ошиблись, — Мадара оставил комментарий на ранее заданный вопрос уже когда они тихо пробирались вдоль стены к выходу.       Навыки бесшумного передвижения подвели Хидана. Под ноги ногами оказался баскетбольный мяч, запнувшись за него он чуть не упал. Мат сдержать удалось, а вот равновесие нет. Ища дополнительную опору Хидан ухватился за полку на стене. В следующую секунду на пол с грохотом полетели кубки. Операция «дверь» оказалась провалена. Гай проснулся и с недоумением смотрел на них. Нужно было срочно выкручиваться.       — Встретились на выпускном так и не удалось, все эти годы нас терзала вина за это. И вот — пришли… — Мадара тянул время как мог, но фантазия стремительно покидала его.       — Пришли извиниться, — подхватил Хидан, приходя на помощь.       — Мадара! Хидан! Вы не забываете своего учителя! Я всегда говорил, что другие преподаватели о вас слишком плохого мнения!       Гай быстро вышел из ступора и удивил неожиданной реакцией. Поднявшись с кресла он направлялся к парням с широко разведенными для объятий руками.       — А вот теперь бежим, — скомандовал Мадара и в один рывок оказались у двери, а затем и в коридоре. Оттуда быстрее к лестнице и наверх.       — Блять. И почему он так нас любит? Мы же на парах у него были от силу пару раз, — задыхаясь от быстрого подъема по ступеням задался вопросом Хидан.       — Наверно, поэтому и любит… — Мадара свернул на четвертый этаж, — Давай в эту комнату? — наугад выбрав дверь предложил он.       Домой Мадара вернулся уже под утро, когда на улице начинало светать. Ночью он несколько раз проверял телефон, но не обнаружил ни одного пропущенного или сообщения от Амайи. Не разуваясь, он прошел в спальню, но остановился в дверном проеме. Был уверен, что девушка уже давно и спокойно спит, все оказалось иначе. Амайа сидела с невозмутимым видом на кровати, в руках была кружка кофе, на коленях ноутбук.       — Отпустило? — тон не взирая на обстоятельства был спокойным, хотя ярко чувствовалось подавляемое раздражение.       — Оба херни наговорили, — резюмировал свои размышления Мадара. Амайа согласно кивнула.       Короткая вспышка эмоций, глоток прежней свободы и Мадара взглянул на жену другими глазами. Растрепанная, в растянутой футболке, с синяками под глазами от недосыпа, но именно этот облик казался ему крайне родным. Без идеальной укладки, отутюженных рубашек, строгих жакетов, высоких каблуков, надемнного взгляда. Вот она, открытая, искренняя, его.       Только сейчас он заставил себя вспомнить, как начиналась их совместная жизнь. Спонтанные прогулки по ночному городу, потому что Амайа через открытое окно почувствовала как приятно пахнет воздух. Посещение экстремальных аттракционов, захватывающих дух и пушистый шар сахарной ваты пока идете вдоль парка. Заехать на трассу по экстремальному вождению или посетить нелегальные городские гонки. Посетить планетарий и размышлять о далеких звездах, вспоминая рассказы Бредбери или сходить в театр на современную интерпретацию пьесы Шекспира. Иногда Амайе казалось, что они обышли уже все места в городе, но потом снова и снова она или Мадара находили что-то новое. Эксримальное или спокойное, новое место или старое. Только на концерты Амайа не соглашалась.       Некогда пустая и визуально холодная квартира Такахаши стала обрастать разными мелочами, приносящими уют. Они вместе собирали мебель, Мадара обычно злился перебирая детали, что ничего не понимает, а Амайа ходила вокруг, пытаясь подсказать пути решения согласно не очень подробной инструкции. В гости к ним часто заходили коллеги с мужьями или женами. Жизнь казалась наполненной как никогда.       Им было комфортно вдвоем, весело, спокойно. Они доверяли друг другу, свободно делились всеми мыслями. Могли по долгу разговаривать или наоборот не проронить ни слова и просто кружиться в танце прямо на кухне. Мадара умел танцевать вальс и это всегда восхищало Амайю. Они могли танцевать танго, бачату или обнявшись неторопливо пересткпать с ноги на ногу и шепча на ухо всякие глупости.       Вспомнилось Мадаре и как они вместе делали ремонт. Перекрашивали стену после неудачной попытки Амайи расписать ее. Девушка неторопливо водила кисточкой, ругая свои худежества и ошибки в уветах и линиях. Ее настроение, короткие джинсовые шорты и серая футболка Мадары бросили мужчине вызов. Окунув ладонь в белую краску от оставил отпечаток на заднем кармане ее шорт. Амайа в долгу не осталась резко проведя кисточкой по щеке мужа. С задорным смехом она убегала от него, стараясь спрятаться в другой комнате. Спустя пол часа они измазанные в краске и счастливые лежали прямо на застеленном газетами полу и целовались.       У них было много счастливых моментов. Но почему-то они стремительно об этом забывали.