Я найду тебя по кольцу...

Настроение было не из лучших, ведь день выдался не самым удачным. Грозно нахмурившись, я шмыгнул носом, потирая ушибленную голову, на которой, скорее всего, вырастет шишка. Я обиженно смотрел на учительницу, пропуская её слова мимо ушей. В голове я успел многого наговорить на неё и приговор в дневнике. Дверь класса отворилась, и в ней показалась причина моего потрёпанного вида. Сам одноклассник выглядел не лучше меня. Возле глаза он держал специальный пакетик со льдом, но это не помешало образоваться тёмно-фиолетовому отёку. На вопрос учительницы сходил ли он к мед-сестре и всё ли нормально — он кивнул, после чего кинул на меня яростный взгляд. Сам напросился, нечего ко мне было лезть, даже ослу понятно, что я сильнее этого голубоглазого. Так мы просидели урок, сверля друг друга взглядами. Мадам я давно не слушал. Прозвенел долгожданный звонок, и я поспешил сложить свои вещи в портфель, в том числе дневник, в котором ненавистно красной пастой были выведены буквы, и значили они лишь одно — домашние разборки мне обеспеченны. Домой идти никак не хотелось, поэтому, свернув в другую сторону, я направился на полюбившееся мною место. Весна в этом году выдалась тёплой, так что в мае уже можно было ходить в футболке. Повесив кофту на ремень портфеля, я разгуливал по парку, разглядывая уже зелёные деревья. Присев на лавочку, я начал в голове строить оправдания для родителей и возможные варианты по исчезновению этого проблематичного замечания в дневнике. Так ничего и не придумав, я решил не морочить голову и вырвал лист. Благо сегодня пятница, и я могу переписать расписание на другой странице. Ну, по идее, родители не должны догадаться. «Чем меньше знают, тем спокойнее моя жизнь» — рассудил я и решил ещё немного побыть здесь. — Привет, — окликнули меня. От неожиданности я вздрогнул. Резко повернувшись, перед собой я увидел ту самую рыжеволосую девочку. Она непринужденно, как и в тот раз, улыбалась. — Привет, — неуверенно промямлил я. Дальше повисла тишина. Не сказать, что она напрягала, но чувствовал себя не ловко. Откинувшись на лавочку и вдохнув свежий воздух, я принялся наблюдать за природой. И всё-таки сегодня прекрасная погода. — Зачем ты вырвал листок из книжки? — снова обратились ко мне. Я лишь пожал плечами. Увидев всё ещё заинтересованный взгляд, махнул рукой. — Всё это из-за школы, — тяжело вздохнул и швырнул дневник в портфель. — Школы? — улыбнулась девочка. — Я тоже осенью пойду в школу, — хвастливо, но безобидно информировала она. — А я в четвертый класс пойду, — хмыкнул я. — Ого, — удивилась малышка. «Конечно, для неё сейчас это кажется много» — мысленно подытожил. — Ты взрослый… — Ну-у, — протянул, — в августе будет десять. — А мне только шесть… — задумчиво проговорила, махая ногами. В первый раз она мне показалась куда молчаливей, нежели сейчас… Я бы даже сказал, противоположность молчаливой девочки — болтушка. Очень разговорчивая и, почему-то, улыбчивая. Ещё ни разу не видел, чтобы она не улыбалась. Не знаю сколько мы так ещё просидели, но мне было интересно, и ни капли не жалко потраченного времени на эту зеленоглазую. Она много говорила: рассказывала про семью, про садик, игрушки… В основном, говорила только она, я же был слушателем, но это никак не смущало. Мы бы могли ещё долго так сидеть, если бы её не окликнули: — Агния, — позвала её такая же рыжеволосая женщина. Девочка, попрощавшись, побежала к, видимо, её маме. Взяв ту за руку, она с улыбкой что-то протараторила.

«Агния, значит…» — мысленно хмыкнул, провожая взглядом отдаляющиеся силуэты.