Сон

- Клара, - голос, необычайно вкрадчивый, окутывает мысли девушки пьянящей дымкой, - Только я знаю о своих чувствах к тебе. Эти слова звучат так искренне, что сердце пропускает один удар, замирая в сладком мгновении. «Это правда? Неужели правда? Но это не может быть правдой! Ложь! Гнусное вранье!» - противоречивые мысли носятся туда-сюда, от нейрона к нейрону, - «Но откуда-то ведь он взял эти мысли…» Клара и не пытается отвести взгляд от туманно-серых глаз. Висок, скула и челюсть обрамлены блестящим металлом, который будто вживлен в кожу. Протянув руку, Освальд дотрагивается до холодной поверхности. Доля секунды, и уже Кибер-планировщик смотрит на нее сверху вниз, возвышаясь над Кларой во весь рост Доктора. Тронный зал блекнет, уступая место другим декорациям, которые никак не хотят оказываться знакомыми. На талию ложится ладонь, теплая, даже горячая, выступая в контрасте с холодом кибер-импланта на лице. Освальд будто цепенеет, не смея пошевелиться. А может, она просто не хочет. Хватит ли ей смелости признать, что она мечтала об этом прикосновении, об этом тепле, которое просачивается сквозь ткань платья под кожу? Видимо, нет. Каштановая прядь аккуратным, почти невесомым движением убрана за ухо, а горячее дыхание обжигает кожу шеи, отправляя стайку мурашек по всему телу. Тонкие губы проходят в миллиметре, но не оставляют отпечатка в виде поцелуя, а останавливаются над ухом. Кибер-планировщик шепчет слова, от которых дерзкую Освальд бросает в жар. Руки Доктора уже вовсю гуляют по спине, раздувая пламя еще сильнее. Кларе становится душно в этом коконе из прикосновений, страстных до пугающей похоти слов. Она делает вдох и закрывает глаза, а когда снова открывает, вокруг нее темнота. Это… Это сон? Вздох облегчения вырывается из груди девушки, и она спешит сесть. Все тело пробивает мелкая дрожь, будто после кошмара, а к горлу подкатила тошнота, состоящая из смущения и стыда за себя и свои мысли. Ведь все это родилось в ее голове. Она не пытается выставить себя как благородную девицу. Ей и раньше снились сны подобного рода. Дэниэл Крейг, Кристиан Бейл, Джеймс Дин – эти мужчины бывали в ее снах и вытворяли такие вещи, что хватит на целый роман. Но Доктор это ведь совсем другое. Они же друзья. Или нет? В темноте комнаты картинка из сна проявляется слишком явственно, так, что в горле пересыхает. Спустив ноги с постели на холодный пол, Клара ежится и поджимает пальцы, пытаясь нащупать тапочки, которые снова заползли под кровать. Обувшись и накинув халат, Освальд покидает спальню. Внизу слышно, как монотонно бубнит телевизор. Мистер Мейтленд опять уснул под какой-нибудь черно-белый детектив, не успев дойти до кровати. Миновав гостиную, Клара сворачивает на кухню. Щелкнув включателем, она шаркает к графину с водой. Срочно промочить горло. Тело все еще потрясывает, а заметив в стеклянной дверце свое отражение, Освальд спешит опустить взгляд. Смешно: ей стыдно смотреть в глаза самой себе. Осушив стакан воды с легким привкусом лимона, Клара наливает себе еще один и в две секунды опустошает и его. Голова потихоньку проясняется и мозг постепенно берет бразды правления в свои руки. Да, черт возьми! Да! Она уже целую неделю не может выкинуть из головы те слова, которые слетели с губ Повелителя Времени на планете-аттракционе. Но были ли эти слова рождены в мозгу этого самого Повелителя Времени, или это все фикция, ложь, сгенерированная кибер-разумом Кибер-планировщика? Клара и сама чувствовала себя разделенной на две противоборствующие части. Одна часть щелкала пальцами у нее перед носом, взывая ко всему сознательному, прикрикивая: «Очнись, Клара Освальд! Вы друзья! Выкинь эту глупость из головы! Этот Кибер-Доктор просто врал, чтобы ты отдала ему детонатор». Другая же часть, скрестив руки, стояла чуть в стороне, словно не желая ввязываться в спор, но это выходило плохо: «Эта мысль не могла возникнуть из ниоткуда. Он же контролировал часть мозга Доктора, может, как раз в этой части и были мысли о тебе. Откуда-то же он должен был взять почву для таких выводов. Тебе не кажется?» Клара снова вздыхает, на этот раз не так тяжело и поворачивается к столу, где на синей, как ТАРДИС тарелочке лежат три с половиной печенья, а рядом стоит пустой пакет из-под молока – вечерний послеужин Энджи и Арти - Неужели так трудно поднять свой маленький ленивый зад и выкинуть? – шепотом ворчит Освальд, убирая со стола пустую тару. Часы на холодильнике показывают пятнадцать минут третьего, и Клара, зевнув, отправляется восвояси, захватив с тарелочки печенье, так уютно пахнущее имбирем и шоколадной крошкой. Фигура не простит таких ночных вольностей, но у нее стресс – срочно нужна сахаротерапия. Ее полуночные размышления снова ни к чему не приводят. Как и всегда. Но завтра среда, а значит, Доктор снова прилетит к ней, чтобы снова вляпаться в какую-нибудь авантюру на грани жизни и смерти. Он не отвертится. Она спросит у него прямо в лоб. Да! Вот так! Прямо в лоб! Неопределенность – очень паршивое чувство, от которого нужно избавляться как можно скорее.

***

ТАРДИС шумит, перебивая мысли Освальд, которые и так не хотят складываться в предложения. Даже здесь, в ее голове, эта настырная машина мешает ей, будто чувствует, к чему все идет. Доктор весел, даже слишком, ураганом вертясь вокруг консоли и лишь изредка бросая обеспокоенный взгляд на спутницу, необычайно угрюмую и сосредоточенную. Он говорит-говорит-говорит. Про планеты, на которых бывал, на которых чуть не умер, и на которых умер. Про друзей, отважных и не очень. Клара даже не замечает, как Доктор останавливается, молча глядя на девушку. - Что случилось, Клара? – это не вопрос вежливости, он действительно обеспокоен, поэтому делает шаг к ней. - Все нормально, - она машет головой, еще больше запутывая мысли, которые волнуют ее уже целую неделю. - Но я же вижу, что это не так. Ты уже десять минут разглядываешь этот атомный ускоритель , - с едва уловимым укором произносит Доктор, в два шага оказываясь рядом со спутницей. Он сутулится, пытаясь заглянуть ей в глаза и попробовать понять все без слов. Это вряд ли. Даже сама Клара уже не совсем понимает себя. - Это правда? – наконец срывается с ее губ, а глаза округляются будто от удивления, что она сказала это. Дороги назад нет, теперь придется идти до конца. Она смотрит в глаза Повелителя Времени, будто бросает вызов, но одновременно просит о помощи. - Смотря о какой правде ты говоришь, - на лице Доктора появляется легкая усмешка. - В прошлый раз, на той планете с аттракционами, когда ты был наполовину Кибер-планировщиком, - внезапно Кларе кажется, что воздух в ТАРДИС становится слишком тяжелым, - Ты говорил, точнее он говорил, о своих… твоих чувствах ко мне, - Освальд путается в словах и всей душой желает не покрыться красными пятнами от волнения или смущения. Она готова к тому, что Доктор сейчас снова отшутится и переведет разговор в более повседневное русло, оставив ее теряться в догадках. - О, Клара, - голос звучит почти нежно. - Это правда? – не унимается Освальд, глядя в глаза, которые впитали в себя свет многих звезд и огни тысячи войн. Глаза, которые смотрят на нее с такой заботой. - Клара Освальд, - выдыхает он и слегка улыбается, - Моя невозможная девчонка… Клара… Клара Клара Клааара КЛАРА! КЛАРА! Хватит дрыхнуть! Доктор почему-то кричит девчачьим голосом. Освальд резко распахивает глаза, видя перед собой лицо в ореоле темных кудряшек. - Клара, сколько можно спать? Мы вообще-то есть хотим! За окном весело светит осеннее солнце, а на календаре восьмое октября, среда. И уж сегодня она узнает правду. Если, конечно, это не очередной сон, и они с Доктором не застряли на планете, где все как в фильме «Начало».