***
Товарищ Иванов привычным движением поправил галстук перед зеркалом и проверил время на часах. До официального «выступления», так сказать, перед советниками оставалось всего ничего, но этого времени должно было хватить для того, чтобы повторить свою небольшую речь и добраться до зала Совета. Конечно, посол от Советского Союза был уверен, что эта «Триада Зла», как ее метко обозвали в одной из советских газет, уже знала о той «небольшой войне», что развязал СССР, но до широких масс эта информация пока не добралась. Наконец, повторив свою речь, посол вызвал аэрокар и, прихватив с собой робота-помощника, полетел до башни Совета. Во взглядах занявших свои места советников явно читалось желание прибить этого назойливого человечишку, многократно усиленное новостями от своих верных цепных псов — СПЕКТРов, и это не могло не радовать Иванова — ему доставляло какое-то особое удовольствие наблюдать за тихим гневом в лицах советников, которые и рады были-бы обматерить посла на всех известных языках галактики, да еще и избить ногами, но этого не могли сделать из-за дипломатического этикета. Поприветствовав их кивком головы, советский посол возвестил: — Приветствую вас, товарищи советники, от лица правительства Союза Советских Социалистических Республик. Советница от азари была готова прожечь дырку в Иванове своим взглядом, но по понятным причинам этого сделать не могла. Вместо этого она произнесла максимально нейтральным тоном: — И мы приветствуем вас от лица Пространства Цитадели, посол Иванов. Что вы хотели нам сообщить? Иванов состроил скорбное лицо и заявил: — Советское правительство поручило мне сообщить, что несколько дней назад, наши колонии на планете Мендуар, Восход и Элизий была атакована пиратами. Погибло большое количество гражданского населения, еще большая часть была уведена в рабство. — Совет Цитадели официально приносит соболезнования народу Советского Союза. Это все, что вы хотели сообщить? — вот тут-то и начиналась любимая часть в заготовленном Ивановом представлении. — Нет, товарищи советники, не все. Женя, продемонстрируй товарищам советникам запись за номером 38. Робот-помощник, выполненный в виде красивой молодой девушки «красавицы-спортсменки-комсомолки», только с серой металлической «кожей» и «прической», послушно протянула вперед руку, в которую был вставлен голопроектор, и перед советниками возникло две голограммы. Обе голограммы изображали батарианцев, и в одном из них можно было опознать покойного главнокомандующего Батарианской Гегемонии Келира Ка’ралтака. Собеседником его выступал один из знаменитых в определенных кругах пиратских баронов, и судя по виду обоих, ходом своего разговора они были довольны: -…Достопочтенный Ка’ралтак, мы получили первую партию ваших кораблей и добровольцев. Напомните, какова наша цель? — Три человеческие колонии в Скиллианском Пределе. Пора дать понять людям, что в нашем пространстве им не рады. Координаты уже отправлены. — Какие-нибудь рекомендации? — Заберите в рабство как можно большее число людей. Остальных — убейте… Голограмма исчезла. — Таким образом мы имеем дело не просто с каким-то пиратским набегом, а со спланированным, коварным нападением Батарианской Гегемонии на наши земли. Данный факт не оставляет нам выбора, кроме как официально объявить Батарианской Гегемонии войну, и меня прислали с целью официально донести этот факт до Пространства Цитадели и вас, товарищи Советники, с целью избежания возможных дипломатических инцидентов. — Данный конфликт серьезно подорвет стабильность в регионе. Вы уверены, что дипломатического решения данного инцидента не было? — Мы имеем дело с полноценным военным нападением на Советский Союз. О какой дипломатии может идти речь? — В таком случае мы надеемся на как можно скорейшее разрешение этого конфликта. — О, будьте уверены, долго эта война не продлится…***
Последние несколько недель можно было описать фразой «галопом по Европам», ибо за это время восстановившийся из запаса боец космодесанта Джон Беккет успел пострелять по батарианцам из бронебойных винтовок в ходе их высадки на планету, отправить жену на Землю (как самое безопасное место в галактике), восстановиться из запаса и тут-же был вынужден отправиться к черту на рога, сиречь на орбиту Кхар’шана. На планете уже где-то с неделю кипели серьезные бои, в ходе которых Красная Армия при содействии восставших рабов старательно пыталась раздавить «гидру батарианского империализма». Колонии поменьше, уровнем находящиеся на уровне пресловутого Мендуара, были оккупированы довольно быстро, но Кхар’шан вместе с центральными мирами Гегемонии, продолжали держаться. Отчасти от того, что это были весьма крупнонаселенные и урбанизированные миры, ничем не уступающие Земле или Тессии, отчасти из-за батарианского патриотизма. Поэтому советские ВКС временно приостановили свое наступление, дабы не оставлять у себя в тылу непокоренные миры. Вот и теперь восстановленный в армии Джон Беккет снова облачался (не сам, а при помощи техников) в бронескафандр. На специальный поддоспешник по очереди монтировались элементы доспеха, которые чуть-ли не сваркой приваривались, и так снизу вверх, от ног до головы. Последним элементом был шлем, который был подозрительно похож на шлемы первых советских скафандров, в которые облачались первые советские космонавты, и из-за которых к многочисленным прозвищам этого вида войск (такие как «жестянщики, консервные банки, железные дровосеки») добавлялось уважительное «Гагарины». Когда техник окончательно закрепил шлем, активировались «бортовые» системы бронескафандра, зажужжали сервоприводы, и в левой нижней части «забрала» шлема побежали строчки с информацией о состоянии скафандра-переростка. Судя по данным, все было в норме, и Джон, минут пятнадцать стоявший на месте истуканом, пока техники запаивали его в «консервную банку», наконец пошевелился. Пошевелил руками и ногами, попрыгал, прошелся, а затем и пробежался по помещению. Все системы были в норме, бронескафандр сидел на теле, как перчатка на руке, дискомфорта Джон не испытывал. Затем ему вручили оружие и вместе со своим отрядом он занял свое место в десантном челноке. Боевую задачу ему пояснили еще до того, как запаяли в скафандр, так что ему оставалось только ждать высадки в компании других «железных дровосеков». Несмотря на то, что космодесантники были самыми натуральными «железными людьми» со стальными нервами, определенное напряжение перед боем всё же было, посему летели «Гагарины» молча, изредка перебрасываясь сухими, рваными фразами. До места десантирования они добрались быстро. Загорелась красная лампочка, и один за другим, космодесантники начали прыгать вниз. Прыжок тоже не занял много времени. Заработали прыжковые ранцы, и в сполохах пламени Джон спустился (хотя учитывая скорость, с которой он это сделал, тут более уместен был термин «упал») на землю, случайно при этом раздавив какого-то батарианского солдата. Буквально тут же на него обрушился шквальный огонь из батарианских «зерноплюек», как их презрительно называли советские солдаты (что не мешало им иногда пользоваться ими, как трофеями, если вдруг картриджи для импульсных винтовок кончатся). Бронескафандр огонь выдержал, и Джон «ответил» на «приветствие» парочкой молний из своей переносной установки Теслы, которая, конечно, не могла сравниться с оружием специализированных бронескафандров, но все-же была довольно убойной штукой. Всю убойность этой штуки батарианцы смогли оценить на своей шкуре — вот уже четвертый по счету защитник Кхар’шана упал обугленной тушкой. Снова заработал прыжковый ранец, и Джон совершил длинный прыжок, снова упав метеором на вражеские позиции. И вот, спустя пару таких прыжков, Беккет добрался до своей цели — группы долговременных оборонительных сооружений, которые защищали один из батарианских городов, и которые не могли быть уничтожены орбитальным огнем из-за чрезмерной близости гражданских построек. Нет, конечно в принципе советский флот мог бы ее снести орбитальным ударом, но количество жертв среди местного населения превысило бы все разумные рамки. Можно было еще обстрелять их ракетами «Фау-5», но кинетический щит надежно защищал оборонительные сооружения от подобного рода оружия, поэтому пришлось задействовать космодесант. Приземлившись, Джон тут же обдал живительным электричеством ближайшего батарианца и вбил в землю (буквально — сила бронескафандра это позволяла) второго, после чего укрылся за бетонной стеной ДОТа — ибо в его сторону навели крупнокалиберный вариант «зерноплюйки», который имел все шансы пробить щит и броню экзоскелета Джона. Перепуганный пулеметчик сдуру начал стрелять до самого перегрева, и когда его оружие зашипело, прекратив огонь и начав процедуру экстренного охлаждения, приземлившийся рядом сослуживец Джона уже огнем своего импульсного пулемета превратил батарианца в решето. Кивнув товарищу, Беккет покинул укрытие и приблизился к бронированной двери, защищающей вход в ДОТ. По нему тут же, из специальной бойницы, открыл огонь защитник Кхар’шана, но Беккет, проигнорировав эту помеху, установил взрывчатку на двери, после чего немедленно отбежал. Направленный взрыв произвел «экстренный демонтаж» двери, и космодесантники дружно закинули внутрь пару гранат. Прогремел очередной взрыв, и встроенные в бронескафандр сканеры показали — внутри зачищенной огневой точки выживших не было. Убедившись, что данная позиция больше не представляет опасности для советских войск, Джон перешел к зачистке следующего ДОТа. В конце концов данный участок обороны батарианцев был полностью разгромлен, но этого было недостаточно. Теперь осталось удержать эту территорию до подхода наземных сил, что обещало быть довольно непростой задачей, ибо аборигены однозначно попытаются ее отбить. Долго ждать атаки не пришлось — уже через каких-то пару минут чуть ли не со всех возможных направлений на место прорыва обороны поперли четырехглазые. Надо заметить, действовали они грамотно, соблюдая какое-никакое взаимодействие войск в нынешней ситуации — авиации и артиллерии, конечно, не было (кинетический щит стабильно продолжал прикрывать эту территорию, и никакой пилот в здравом уме и трезвой памяти не поднял бы свою машину в воздухе, учитывая тотальное превосходство советских ВКС в небе и космосе), но батарианское командование выделило на штурм внезапно потерянного участка танки. И теперь вражеская пехота уверенно продвигалась вперед, укрываясь за броней списанных из турианской армии и купленных Гегемонией морально устаревших танков (которые, несмотря на устаревание, продолжали быть грозной силой). Вдобавок, для полного счастья, атака производилась с нескольких направлений, ибо для того, чтобы заткнуть дыру в обороне, аборигены выделили часть солдат с других участков. Вот теперь стало реально жарко. Обычно гордо (ну грубо говоря) вышагивающие по полю боя космодесантники теперь были вынуждены залечь в укрытиях, откуда отстреливались по батарианцам. И вот тут начались первые потери. Выстрел из орудия батарианского танка буквально разорвал в клочья одного из космодесантников. Умело кинутая противотанковая граната своим взрывом вывела из строя прыжковый ранец одного из советских бойцов, и тот, стартанув в небо со скоростью ракеты, совершил немыслимый кульбит и врезался в землю, с последующим взрывом. Очередь из чего-то явно крупнокалиберного пробила щит и броню экзоскелета, нашпиговав космодесантника вольфрамом, отчего тот, застыв на пару секунд, упал оземь. В воздухе ощутимо повеяло жаренным, и это была далеко не метафора. — Да заряжайся ты быстрее… — дальше последовала череда не допускаемых в печать выражений на английском. Переносная установка Теслы, будто услышав ругательства своего хозяина, быстро набрала необходимый заряд, и Джон, активировав прыжковый ранец, неожиданно для четырехглазых, приземлился на башню одного из танков, после чего разрядил установку в упор. Бортовые системы танка пришли в абсолютную негодность, и обильно дымя горелой проводкой, некогда левитировавший танк грохнулся на землю и затих, а Беккет совершил прыжок обратно в свое укрытие. В прочем, безнаказанным данный наглый поступок не оказался — во время прыжка по Беккету открыли огонь из всего, что только можно. Щит не выдержал и отключился, броня тоже не удержала такого напора, и обратно Джон уже не приземлился, а упал. Бронескафандр тут-же вколол Джону дозу «озверина» (как эту адскую взвесь непонятной химии, способную поднять паралитика на ноги, прозвали в армии), но Джон уже был однозначно не в состоянии вести бой, скорее эта химия не позволяла ему отбросить копыта раньше времени. Некоторое время Беккет еще сохранял ясность мысли, но, учитывая полученные ранения, в конце концов потерял сознание.