Наваждение

Я видела его там, на балконе замка, захлёбывающегося собственным дыханием, воздухом, который ураганным ветром вбивается в лёгкие. Пепел волос, знаменем полощущихся на ветру, яростный блеск зелёных глаз. Девчонки брезгливо морщились, посмеивались, а я не могла даже улыбнуться из-за внезапной мысли: «Такой ли он настоящий?» Они смеялись, а я... Меня этот взгляд преследовал ночами, навевая страх. Он, Фобос, был и остаётся опаснейшим врагом, которого следует ненавидеть. Момент стояния «против ветра на пределе сил» слишком напомнил мне... Меня. Что если он всего-навсего живёт ради пьянящего восторга? Как тогда смогу осуждать дальше, если сама отчасти радуюсь проблемам Меридиана, потому что они несут мне эйфорию стихии? Небо-небо-небо. Как можно без него?! Уже и не помню. С обломанными крыльями сидит в темнице князь. Орёл с вывернутыми суставами, неспособный подняться в небо. Моё-моё-моё небо! Внимательно смотрю на страшного врага. Затрёпанный плащ, криво остриженные на уровне плеча волосы, кровоподтёк у скулы... Кажется, наваждение прошедших месяцев отступает. Человек, всего-навсего сломленный человек! Князь поднимает голову, его зелёные глаза-угольки пылают насмешливым превосходством не менее ярко, чем прежде. И я с неожиданной ясностью понимаю, что пропала. Скажи он сейчас одно-другое меткое слово, и, думается, я наяву услышу, как трещит моё мировоззрение. Безумие вполне может выплеснуться из берегов. Вилл кричит, что-то втолковывает, а Фобос глядит мне в глаза и едва-едва усмехается, будто чувствует смятение души. Но молчит, оставляя метания невзрачным пятном на моей совести. Память зелёных глаз проходит быстро, остаётся лишь осознание себя грязной. Приниженной. И разве мог он потерпеть поражение?