Время гранатов

Плод, налитый багряными соками, оттягивает ветку. Пунцовая кожица готова лопнуть от спелости. Гроздь рубиновых зёрнышек прорвёт свою оболочку, жирные чёрные мухи начнут собираться вокруг истекающего кровью граната. Цепкие тонкие пальцы хватают жертву, и тихий хруст обрываемой плодоножки вплетается в звуки полного людей дома. Церемония прощания в самом разгаре; гости пьют, едят жареное мясо. Около пруда с сомиками Казамацури-сан ведёт разговор со старшим из особых гостей одзи-сама. Что в них иного – кто пришёл с холодной госпожой, кого одзи-сама так ценит? Мирно течёт беседа в его покоях. Время гранатов близится. Выбрать самый спелый плод, самый крупный, готовый вот-вот треснуть. В нём так давно зреет сладость и терпкость. Ощутить пальцами гладкую кожицу, сжать. Подаётся ли? Пульсация жизни под тонкой оболочкой. Нужен самый спелый и самый свежий. Такой, чтобы сок переполнял, чтобы рвался наружу. Внутри ширится, готовится. Подходит. Нужен. Нужен сахарный, только притронься – и сладость. Нужен. Пальцы ощупывают знакомую поверхность. Спелый. Самый лучший. Тонкие пальцы сжимают грузный плод, тяжесть кровавой ноши оттягивает ладонь. Прижать драгоценность к траурному шёлку - долгожданное бремя у твёрдой груди. Положить на прохладное блюдо. Поднести к кровавому боку острое лезвие... Сладкий, терпкий сок вяжет рот. Долго на губах остаётся его вкус. Спелый. Зрелый. Самый лучший. Люди мельтешат. В суматохе ничего не разобрать. Долгожданные гости врываются в комнату с раздвинутыми сёдзи – руины покоев виновника торжества. По клинописным желобкам холодного камня стекает тёплая багряная жидкость. В саду ветви старого дерева оттянуты грузной ношей. Плоды, порченые чёрным тленом, лопнули.