Маска.

Шло время. Довакин понимала, что её чувства к этому противному шуту - далеко не дружеские. С каждым днем она начинала видеть в нем что-то... другое. То, что он усердно скрывал за этой маской безумия. Даже сейчас, сидя в одной комнате с ним и промывая рану на его плече, которая досталась ему от тролля, имперка будто чувствовала это. -..а потом этот мерзкий тролль сам налетел на добрый клинок Цицерона! Цицерон оказался сильнее даже тролля, Слышащая! - Восторженно вещал тот, то и дело дергаясь и не давая Довакину промыть рану как следует. А она молчала. Молчала и пропускала его слова мимо ушей, будто искала в глубине души ответ на этот вопрос. Но из плена собственных мыслей, её словно вырвал голос Цицерона. -Моя Слышащая переживает? Больна? Цицерон приведет Баббету если это так! Дай мне только знать, Слышащая! - Обеспокоенно лепетал он, взяв Драконорожденную за руку, от чего имперка дернулась, покрывшись гусиной кожей. -Все хорошо Цицерон, все хорошо. - Успокаивающе говорила девушка, положив свободную руку на рыжие волосы шута. -Цицерон... - Боязливо произнесла Довакин, проведя ладонью по волосам имперца. -Ты ведь не такой каким тебя привыкли видеть все. Ты не псих, Цицерон. Зачем ты так делаешь? Зачем строишь из себя того, кем не являешься? - Она уже прокляла себя за то, что спросила это у шута, усомнившись в собственных словах. -Мне так легче, Слышащая... - На удивление спокойно ответил шут, без своих усмешек и тупых шуток. Ответил как... нормальный человек. Довакин хоть и была удивлена этим, но виду не подала, а продолжила слушать его. -Мне проще мнить себя психом, проще жить так... - Сейчас он усмехнулся, уставившись в одну точку, не моргая. В комнате повисла тишина, которая нарушалась лишь дыханием двух человек. -Цицерон, я хочу чтобы со мной ты был таким, какой ты есть. - Нарушила тишину Довакин, медленно стянув шутовской колпак с головы Цицерона. Тот же повернулся к ней и улыбнулся. Не так как делает обычно. С какой-то нежностью, преданностью. Он не верил в это сам, ведь только что он скинул с себя эту маску. Маску безумного шута-убийцы, который убивает все что движется. Будто вторая половина его души, смогла наконец вырваться из темного плена безумия. Он смотрел на неё, будто ожидая того, что она сейчас исчезнет, ведь он был уже не раз знаком с галлюцинациями. А имперка лишь молча прижалась к нему. Шут еще крепче прижал её к себе и вздохнул, с каждой секундой прижимая все сильнее, будто боясь того, что она сейчас пропадет. Он не хотел отпускать её. Никогда. -Я знала это. Как только увидела тебя, я поняла что ты... не такой как остальные. Ты... - Довакин замолчала так же резко как и начала говорить, она отстранилась от шута и взглянула в его глаза, которые сейчас были совершенно другими. В них будто было собрано все горе Тамриэля, вся боль его жителей. -...даже из всех самых умных и мудрых людей, которых я видела, ты... ты лучше. Ты не пытаешься скрыть то, что есть в каждом из нас. Безумие, Цицерон. -Устало вздохнув, сказала девушка, на секунду закрыв глаза, будто пыталась прогнать все сомнения которые терзали её сейчас. Цицерон молчал, вслушиваясь в каждое её слово, не веря в то, что она говорит это, не веря в то, что есть такой человек, который увидел в нем то, что он так упорно скрывал на протяжении многих лет. По его щеке незаметно скатилась слеза, которая не смотря на её легкость, словно весила целую тонну. Тонну отчаяния, которое все время было у него в душе. Он всегда держал это в себе, боясь показать свою сущность людям. Боялся что его осудят. -Слышащая... где ты была все это время? - Единственное что спросил он спустя несколько минут, которые показались ему вечностью. Довакин лишь мягко улыбнулась, и словно подросток, смущенно отвернулась от него. -Искала тебя. И нашла... - Дрожащим от собственной слабости рядом с этим мужчиной, сказала имперка. Она поняла то, что именно этот чертов псих, оказался тем, кого она ждала всю жизнь. Этим "Принцем на белом коне", которого ждут все девушки. Чувство которое сейчас заполнили её сердце, были ей незнакомы, даже не смотря на возраст. 28 лет. 28 лет она не знала что такое любовь. А сейчас, узнала. И рядом с каким-то шутом. Именно с ним она чувствовала себя слабой, ранимой. Иными словами той, которой раньше ни стала бы ни за какие деньги. Она ведь воин. Железная дева. Она поняла, что именно это связывало её с Цицероном. Они оба скрывали то, что было у них на душе. Скрывали, пытаясь показаться другими. Лишь для того, чтобы злые языки не говорили о том, что они не подходят для той роли, которую они занимают. Он - безумный убийца. Она - сильнейшая женщина. Довакин. Цицерон взял её за подбородок и слабо поднял её голову, впившись в её губы поцелуем. Сладким, будто мёд, и нежным. Она ответила ему, без какой-то доли сомнения, без колебаний, без страха за свою репутацию. И этот поцелуй, будто отключил их мозг. Они просидели так всего три минуты, но эти три минуты шли так медленно, что показались неделей. И сейчас они поняли, что эти маски не нужны им, когда они рядом. Поняли, чему будут учить своих детей, внуков. Поняли то, что больше они не хотят это скрывать.