Встретимся на той стороне

Мы живём в мире зомбиапокалипсиса. Так себе, скажу я вам. Каждый день чувствуешь себя, словно лабораторная крыса в клетке. Мы заперты в своём убежище и лишь гадаем, кто из нас будет следующим. Кого заберёт сука-судьба, на кого укажет? В этот раз мы возвращаемся как никогда уставшие. Нам предстояло раздобыть кое-какие вещи, но в планы вмешалась кучка зомби. Сегодня мы одержали победу и даже смогли раздобыть то, что планировали. Сейчас стараешься радоваться даже маленькой победе, даже малейшей удаче. Я устало вздыхаю и снимаю заплечный рюкзак, волоча его по полу. – Оли, – слышу я позади тихий голос Бенджамина. – Оливия, подожди секундочку. Его голос напряжён, но я не понимаю причину. Привалившись к стене, я смотрю на него, на озадаченное лицо, на взъерошенные немытые уже пару дней волосы, на заметные мешки под зелёными глазами. Кого сейчас волнует, кто как выглядит? – Можно тебя на минуточку? – вкрадчиво спрашивает он, и что-то в его тоне мне определённо не нравится. Я безразлично пожимаю плечами. – Да, конечно, – бросив рюкзак, следую за ним, гадая, что же происходит в этой кудрявой голове. Бенджамин – отличный парень. К сожалению, мы попали не в то время, иначе я бы непременно рассмотрела его кандидатуру в качестве своей второй половинки. Увы, нам было сейчас совсем не до этого. Может, когда станет поспокойнее? Когда изобретут сыворотку или что-то в этом роде… Я отлично знала, что тоже нравлюсь Бену, но никто из нас никогда не предпринимал попыток сделать шаг навстречу. Мы надеялись на лучшее время. Он заводит меня в небольшое помещение, которое мы обычно используем в качестве склада. Сюда редко кто-то заходит. – Да в чем дело, Бен? – уже не выдерживаю я и не стараюсь скрыть своё раздражение. Бенджамин смотрит мне в глаза, и на мгновение я читаю в них ужас. – Знаешь, кажется, сегодня не мой день, – он вздыхает и, кажется, я понимаю, в чем дело. Бен задирает рукав толстовки, и я вижу, что его идентификационный браслет мигает не зелёным, а оранжевым. Он инфицирован. И мы оба понимаем, что это значит. – Вот забавно, да? – усмехается парень. – А ещё вчера мы планировали, что будем делать, когда мир «выздоровеет». Я тупо киваю. Теперь ясно, зачем он привёл меня сюда. Наверное, так будет правильнее. – Кто бы мог подумать, – я стараюсь не смотреть на него, бегая взглядом по полу. – Угу… – в его голосе напряжение, он явно волнуется, но не из-за того, что ему предстоит. – Ты ведь не против?.. – Нет-нет, что ты. Я даже… рада, – стараюсь, чтобы мой голос звучал спокойней, но ситуация кажется мне какой-то неправдоподобной, абсурдной. Он заметно расслабляется. – Спасибо. Мне бы хотелось, чтобы это сделала именно ты. – Да. Спасибо за доверие, – наконец, я отрываю глаза от пола и встречаюсь с ним взглядом. Нам становится все ясно без слов. Его губы кривит ухмылка, я тоже делаю попытку улыбнуться, но получается не очень. Что ж, у нас не получилось. Нам не повезло. – Я хотел бы извиниться за всё, – эти слова значат намного больше, они намного глубже. Этими словами он выражает всё будущее, которого у нас никогда не будет. – Да. И ты меня прости. У нас так мало времени, ведь мы не знаем, когда вирус начнет действовать. Неуверенной рукой, я достаю из кобуры пистолет. В его глазах страх и одобрение, я буквально слышу, как сыпется на пол песок из часов, отмеряющих минуты его жизни. – Давай, Оли. Ты сможешь. Пожалуйста, – последнее слово обрывается слишком резко. Ему не хочется умирать, мне не хочется убивать его. Но мы должны. Я должна. Не отрывая глаз от его лица, я поднимаю пистолет, стараясь запомнить каждую черточку его лица, каждый изъян, каждую морщинку. Последние слова, которые я слышу от него: – Встретимся на той стороне, Оли. Выстрел звучит словно откуда-то издалека, и я наблюдаю, как плавно оседает его тело на пол. Мне болезненно хочется запомнить все в подробностях. Шум привлекает людей и вскоре вокруг нас собирается несколько человек, наперебой спрашивая, что произошло. – Он был инфицирован, – безжизненным голосом говорю я и разворачиваюсь к нашему лидеру. – Разрешите мне кремиривать его самой? – удивительно, но на моём лице нет ни одной слезинки. Внутри все словно заледенело. Тот молча кивает и распоряжается, чтобы тело водрузили на носилки и помогли донести до нашего крематория. Я толкаю каталку с телом Бена в печь, наблюдая, как оно исчезает в потоках пламени. Там же я хороню свою надежду на будущее, там же я хороню свою душу. Мне кажется, что я даже не реву. Я вою, истекаю кровью заживо. Вцепившись в себя, я просто сижу и вою, запрокинув голову. Здесь очень жарко снаружи, но мне бесконечно холодно внутри. Это всё так странно. Все мы знаем, что каждый день может оказаться для нас последним, но никто в это не верит. Уверена, что и Бен до последнего не верил. Мы все надеемся на лучшее, но не для всех наступает это призрачное «завтра». Встретимся на той стороне, Бен.