А впереди была она.

Ночью особо не до сна. Я пытаюсь отвлечься от мрачных мыслей, витающих в голове, но окровавленные пальцы не дают покоя. Рука напрямую чувствует боль, но я не особо сожалею о случившемся. Я дал волю эмоциям, сорвался с цепей. Мне так давно этого не хватало. И наплевать, что скажут остальные. Хотя, вряд ли кто узнает. Здесь у меня нет друзей, которые бы посочувствовали. Нет и врагов, которые бы посмеялись. Никого нет. Я просто один. Как и раньше. Все вернулось в состояние глубокого сна, жизни на автомате. Я так и не изменился, сколько ни старался выйти из этой колеи. Надеялся, что все изменится, перейдя я в эту школу, начав новую жизнь. А старая никуда и не уходила. Просто тихо поджидала за углом, выискивая момент. И момент она подобрала самый что ни на есть точный. Сразила одним ударом, точно в яблочко. И я наконец очнулся. И все понял. Я ведь даже не ребенок, я просто вернулся оттуда не взрослым человеком. Не в своем теле, можно сказать. Нормальному человеку покажется, что это совсем не нормально. И он будет чертовски прав, мать его. Нужно отвлечься.

***

Через пять минут я уже стою на крыше школы. Не знаю, что сподвигло меня отправиться именно сюда, но, кажется, место как раз подходящее. Ветер бьет в лицо, закидывая челку назад. Подойдя к краю и вцепившись в решетку, я смотрю на спящую территорию "Ямаку". Немногочисленные горящие окна, слабый свет фонарей - сентябрь явно не горит, хах. Патрульных не видно, но, похоже, что под утро они перестают дежурить. Часы показывают три, близится ранний рассвет. Продолжая смотреть вниз, на завораживающие огоньки во всеобщей тьме, невольно осознаешь свою незначительность в этом мире. Пока я не добился ничего, и, скорее всего, не добьюсь в течении нескольких грядущих десятилетий. Просто буду жить заурядной жизнью заурядного человека. Но вот не знаю, насколько одиноки заурядные люди... - Прыгать собрался? Неожиданный оклик заставляет меня содрогнуться. Голос похож на... женский?! Я медленно разворачиваюсь, словно сзади меня стоит чудовище, способное в любую минуту наброситься и сожрать мое тело. Но ничего такого у себя за спиной я не обнаруживаю. Наоборот, там стоит самая обыкновенная девушка. Если только... Можно назвать отсутствие рук, короткую стрижку и мужскую форму обычной. Она смотрит на меня, кажется, с взглядом ожидания, затем повторяет пропущенный мною вопрос: - Собрался прыгать, спрашиваю? Глухой, может быть? Тогда, ничем не смогу помочь, рук-то у меня нет. Как будем общаться? - Д-да нет, я вполне нормальный. Просто не слышал твоего вопроса. Нет, суицида вроде бы не планировал. - Тогда что забыл здесь ночью? Меня, кстати, Рин зовут. - А-ага. То же самое у тебя хотел спросить. Я здесь потому, что... А что ей сказать? "Знаешь, я тут в приступе гнева разбил зеркало в мужской душевой, потом 4 часа пялился в пол, думая о своей никчемности, а сюда пришел отвлечься от всей этой параши"? Слишком уж по-идиотски. Ну, тогда: - На звезды пришел посмотреть. И какой идиот на такое должен купиться? Она ведь не настолько... - Странно, а я тоже. Они такие красивые ночью. Знаешь, если смотреть на них с этого угла, то... Твою мать, а я надеялся, что нашел кого-то адекватного. Хотя, нечего адекватному человеку делать на крыше в 3 утра. Между тем, ее рассказ о звездах немного затянулся. Неужели она до сих пор не поняла, что мне абсолютно наплевать на ее "созвездия", "планеты", "вселенные"? Хотя, рассказывает она будто не для меня, а для себя самой. Завлеченная процессом, она меняет позы, а по ее взгляду нельзя не понять, что ей это безумно нравится. Вдруг она останавливается на полуслове, бросает свой уже обыкновенный взгляд на меня и спрашивает: - А почему ты сейчас в "Ямаку"? Что у тебя за болезнь? Руки и ноги на месте, а, значит, проблема внутри. Вот так вопрос. Мало того, что он абсолютно невежливый, так еще и у незнакомца такое спрашивать - верх неприличия! Хотя, попробую извлечь из этого какую-то выгоду: - А зачем тебе это знать? Просто... Немного странный вопрос. - Странный? - Рин наклонила голову набок, изображая полное недоумение. Она совсем тупая или что? - Да нет, вполне обычный вопрос. Просто я коллекционирую людей с проблемами. А ты кажешься интересным. Ну вот, теперь я еще и интересный. Для этой чокнутой. - Я отвечу на твой вопрос, если ты ответишь на мой, идет? - Задавай. Кажется, ее это совсем не пугает. Что ж, тем лучше. - Послушай, а как ты... Ну... - Живешь без рук? В яблочко. Мысли она, что-ли, читает? Или этот вопрос ей задают слишком часто? - Н-ну да. - Да, вообще-то ничего, уживаюсь. Ущемлений не чувствую, как видишь. В этой школе нет смысла бояться и стыдиться своей болезни - ведь здесь все "особенные". Эти слова звучат как гром в голове. Ведь... Она чертовски права. Все в этой школе имеют свои изъяны. И говорить об этом было бы неприлично... Для обычного общества. А скрывать свою боль от других учеников - бессмысленно. Ведь у них вряд ли найдется что либо менее серьезное. Я собираюсь с силами, делаю глубокий вдох. Она внимательно следит за моими действиями, но никаких эмоций не выдает. Просто монотонно ждет моего ответа. И я начинаю говорить: - Скажем так... У меня были психические проблемы. Я задираю рукава школьной рубашки вверх, чтобы она смогла увидеть мои шрамы. Но ей, кажется, уже нет никакого дела. - Я поняла. Эх, а уже подумала, что ты особенный. Интересно, а какой это человек для тебя - особенный? - Особенный в плане... Чего? - Ну, я надеялась что у тебя проблемы в штанах. Таких у меня в коллекции пока не было, так что я собиралась приобрести интересный экспонат. Но, видимо, не судьба. Черт, ей вообще знакомо понятие нормальности? Хотя, ничего пошлого она в своих словах не видит. Значит, что и не воспринимает это аморальным. Тем лучше. Главное, чтобы она в обществе так не выражалась. Хотя, какое мне до нее дело... Я сажусь на лавочку у края крыши и запрокидываю голову назад. Звезды начинают затухать, их свет все меньше озаряет иссиня-небесную ночную гладь. Рин все также стоит в десяти метрах от меня, время от времени меняя позы, вращая головой и неистово сверкая глазами, в поисках... Прекрасного ли? С ее то мышлением можно чего угодно ожидать. Хотя, все люди в "Ямаку" имеют свою принадлежность к творчеству. Может, и она занимается чем-то подобным? Я встаю со своего места, собираясь окрикнуть Рин, но она сама идет ко мне. Тогда я пытаюсь начать разговор, но и здесь она выходит победителем: - Хотел еще что-то спросить, полагаю? - Д-да. Все ведь в "Ямаку" чем-то заняты. А что делаешь ты в этой школе? - Хм. Вопрос вполне логичный. Я рисую. И сразу же отвечу на возникнувший вопрос - рисую ногами. Ну, это для меня уже не было неожиданным. Когда нет рук - рисуй оставшимися конечностями, так ведь? Видимо, лишь я ничем не выдаюсь в этой необычной школе. Исправлять ли данное недоразумение? Думаю, и так проживу. Тем более, что мне остался всего год здесь. Неожиданно темноту прорезает яркий свет. Я гляжу направо, на его источник. Это восход. Прекрасная палитра желтого, оранжевого и красного смешивается на горизонте, освещая заспанные корпуса. Так красиво... И так просто. Мое любование величественным подъемом солнца прерывает хлопок закрывающейся двери. Я оглядываю площадку, но Рин здесь уже не нахожу. Еще пару секунд полюбовавшись восходом, я поворачиваюсь к двери. Наверное, и мне пора возвращаться в комнату.

***

Последние пару часов я провел в полудреме, думая о словах Рин. Ведь, все мы особенные. Пусть даже и не в прекрасном плане, но мы тоже люди. И мы все... Знаем о том, что не идеальны. И даже не просто люди. Но мы можем жить самой обычной жизнью. Мы можем сделать все, чтобы оставаться людьми, но при этом... Оставаться собой. Кстати, а сколько уже времени? Часы показывают без пятнадцати восемь. Что ж, стоит выдвигаться на уроки. Захватив сумку, поспешно напихав в нее пару учебников, я выдвигаюсь в класс.

***

Звонок прерывает очередную нудную лекцию Муто. Отвесив нам домашки побольше, он первым выходит из класса. Я провожаю его взглядом и ухмыляюсь. Все таки, он неплохой учитель. Хоть иногда и настолько скучен, что невольно клонит ко сну. Я собираю учебники и в очередной раз бросаю взгляд на парту Ханако. Но как и раньше, она пустует. Видимо, ей все еще нездоровится после вчерашнего. Может, Лилли что-то знает? Нужно пойти и спросить ее. Заодно и чая за ланчем попью - совсем недурной план!

***

Я стучусь, а в ответ слышу как всегда приветливое "входите!". Это место стало одним из самых дорогих мне во всей школе. Девушки здесь приветливые и прекрасные, чай всегда вкусный, улыбки и смех - живые и яркие - Что же еще нужно для настоящего счастья? Светловолосая красавица чинно потягивает чай из кружки. Она всегда так манерна - сразу видно, что приехала из-за границы. Но это не мешает ей прекрасно вписываться в наш, японский коллектив. Точно, стоит ведь спросить ее про Ханако. Ведь она единственная, кто может знать больше меня или фельдшера, так что... - Эй, Л-Лилли... Ты не знаешь ничего о Ханако? Просто... Ее сегодня не было в классе, вот я и беспокоюсь. - Нет, пожалуй, чуть больше тебя. Вчера она зашла к себе, под вечер, кажется. А сегодня... Вроде бы не выходила. Приятно знать... Что ты беспокоишься о ней. Последние слова прозвучали довольно лукаво. Кажется, она что-то думает по поводу нас с Ханако. Или же мне просто кажется. что ж, тем лучше. Не стоит придумывать себе экстра трудностей, иначе сам о них и оступлюсь. Тут мне в голову пришла сумасшедшая, но вполне выполнимая идея. - Слушай, а не могу ли я навестить Ханако? Просто... - Можешь не объяснять, я все понимаю. 302 комната женского общежития, она может спать, так что сначала постучись, ладно? - П-понятно... Спасибо, Лилли. - Да ничего. Можешь идти, скоро ведь вечер. А я... Я все приберу. Я попытался открыть рот, но Лилли уже отвернулась к окну. Кажется, что она понимает все гораздо лучше меня. Тогда... Может стоит уже пойти? Я еще раз улыбнулся Лилли, подхватил сумку и понесся вниз по лестнице. Ханако, я иду!

***

Я стою прямо перед ее дверью. Три легких удара - нет ответа. Я задумываюсь, а стоит ли вообще, но немедленно отметаю эти вопросы. Ведь я лишь за этим сюда пришел. И решил я для себя уже все довольно давно. Теперь нельзя останавливаться. Ведь именно здесь и сейчас... Начинается мой восход.