I love the way you lie

Ровно в восемь вечера кеб плавно тормозит перед величественным зданием театра Олд-Вик, я расплачиваюсь с таксистом и выбираюсь в сумрачный Лондон. Вздыхаю, подавив в себе желание закурить, и уверенным шагом иду ко входу в здание. На улице полно людей, но как только я оказываюсь внутри, понимаю, что что-то явно не так. Я готова ко всем сюрпризам Мориарти, к любому исходу нашей с ним встречи, но полная тишина и пустота в помещении меня все-таки пугают. Я прохожу через фойе, толкаю массивную дубовую дверь и оказываюсь в шикарном холле театра. Останавливаюсь посредине него, пытаясь угадать, куда мне идти дальше. Вокруг меня по-прежнему ни души, не считая моих отражений в старинных зеркалах. Тишина давит, непривычная атмосфера пустого театра сбивает с нужного настроя. Я поворачиваюсь к одному из зеркал и разглядываю свое отражение – бордовое платье в пол с откровенным разрезом на ноге и глубоким декольте очень эффектно подчеркивает мою фигуру, волосы убраны наверх в изящную прическу, открывая шею, макияж выделяет глаза, а ярко алая помада повторяет капризный изгиб губ. Я сегодня не зря провела весь день в салоне и спа-центре, чтобы предстать перед этим мерзавцем в полном вооружении. - Добрый вечер, Любовь моя, - откуда-то сверху раздается сладкий голос Джима, и я медленно поворачиваюсь в его сторону. Он спускается ко мне по мраморной лестнице, неспешно переступая ступени, покрытые красным ковралином. На нем черный костюм, шелковая черная рубашка, расстегнутая на несколько верхних пуговиц, волосы гелем зачесаны назад, а на губах играет самодовольная усмешка. Да, не я одна пришла сюда с тяжелой артиллерией. Я ослепительно улыбаюсь, он улыбается в ответ, и его пронзительный взгляд на секунду заставляет меня забыть, зачем я здесь. - Добрый вечер, милый Джеймс, - в тон ему отзываюсь я и приседаю в реверансе, приподняв подол платья. Он стоит напротив и беззастенчиво разглядывает мой нескромный наряд. - Ты великолепна, - он берет мою руку и легонько касается ее губами. - Я в курсе, - я не перестаю улыбаться. Но не искренне и радостно, как раньше, а холодно и снисходительно. - Пройдем же! Нас ждет незабываемый вечер, - сладким голосом зовет меня Джеймс, подставляет локоть, и я пропускаю через него руку, стараясь не касаться его тела. Мы молча заходим в партер, и я едва сдерживаю удивленный возглас – зал пуст. Все места свободны, стоит гробовая тишина, а Джеймс ведет меня дальше через главный проход между рядами, к занавешенной бархатным занавесом сцене. Да, к такому невозможно заранее подготовиться! Как бы ты ни старалась, все равно он удивит, собьет с толку, переиграет… Пока мы приближаемся к сцене, занавес начинает разъезжаться в стороны и моим глазам открывается освещенный софитом маленький столик и два кресла, стоящие друг напротив друга. - О, Джеймс, какой неподобающий ситуации романтизм, - саркастично замечаю я, хотя до глубины души поражена таким приемом. Мы поднимаемся по небольшой лесенке справа от сцены и оказываемся в свете софитов. - Романтизм никогда не бывает лишним, особенно, если речь будет идти о тебе, - отзывается Джеймс и помогает мне сесть на кресло. Я смотрю в зал – пустые ряды кресел выглядят зловеще, балконы нависают со всех сторон, а мертвая тишина, настолько не типичная для театра, просто выводит из себя. - Прошу заметить, не только обо мне, - поправляю я его. Столик оказывается довольно маленьким, между нами не больше полуметра, и я опять ощущаю его волнующую близость. Изображаю высокомерную улыбку, скрещиваю пальцы под подбородком, чтобы он даже не думал до меня дотронуться. - Итак, как видишь, сегодня мы с тобой главные актеры! Наша игра, наша кульминация, наш финал… - Он с восторгом смотрит на меня своими черными глазами и с безумством наслаждается происходящим. - Что ж, давай попробуем сыграть, - довольно безразлично отвечаю я. Поднимаю бокал, в котором уже налито вино, белое, как я и люблю. – За нашу с тобой игру, милый Джеймс. - Отличный тост, Любовь моя! - Он легонько чокается со мной и ухмыляется. Вдруг зал наполняет музыка, доносящаяся откуда-то со стороны ложи, я кидаю туда взгляд и вижу, что там разместился целый оркестр. Джеймс перехватывает мой восхищенный взгляд, красиво улыбается. Да, он умеет произвести впечатление. Затем подходит официант и ставит перед нами тарелки с какой-то едой, но я не намерена даже притрагиваться к блюду. Джеймс же с аппетитом начинает уплетать ужин, нарезая кровавый бифштекс и отправляя кусочки в рот. - Итак, милая, прошу, расскажи мне о своем потрясающем оправдании, право, хочу услышать все из первых уст. Обожаю все эти подробности, - он морщит нос и изображает на лице крайнюю заинтересованность. - Хм, - я пожимаю плечами, надуваю губки. - Я могла бы пересказать тебе все те косяки, которые ты допустил, когда так жестко и изощренно меня подставлял… - Я обворожительно улыбаюсь, наблюдая, как он хмурится. - Но думаю, ты итак уже отскрябываешь свое самомнение от плинтуса. Ведь кое-кому удалось тебя обхитрить. Прочесть весь твой коварный план, как открытую книгу, и высвободить невинную жертву, то бишь меня, на свободу, - я с наслаждением смотрю, как он едва заметно изменился в лице, спокойно отложил вилку в сторону. Непринужденно отпиваю еще вина, делая вид, что ничего особенного только что не сказала. - Если ты про этого Шерлока Холмса… То я даже рад, что с помощью тебя вышел на такого ловкача. Надо будет к нему повнимательнее присмотреться, довольно занятный экземпляр, - весело отзывается Джим, откидываясь на спинку кресла. – Так что тебе просто повезло. Ты – фартовая, а я люблю счастливчиков. - О, приятно слышать такое от человека, который думает, что умнее всех, - отвечаю я, и его глаза становятся еще темнее. - Поверь мне, если бы я действительно захотел, ты бы никогда не выбралась оттуда, - произносит он. - О, ну да, кончено! - Всем своим видом я показываю ему крайнюю степень презрения и заливисто смеюсь. - Лина выпускает коготки, очень сексуально. Так бы сейчас и сорвал с тебя это ненужное платье… - Шепчет Джим, протягивает руку и дотрагивается до моей. При этих словах, от его прикосновения у меня по телу проносится ураган. К несчастью, ничего не прошло, как я ни надеялась. Я по-прежнему сильно зависима от него. Я не отстраняю руку, а подыгрываю ему, надеясь, что это усыпит его бдительность. Томно вздыхаю, глажу его ладонь острыми ногтями. - Итак, покончим со вступлением. Переходим ко второму действию - любовная интрига! – Восклицает Джим и резко вырывает руку. - Можно поздравить тебя со счастливым воссоединением семейства? Джош, вспыльчивый, туповатый, могучий Джош, который так предан тебе, так влюблен, что помог любимой супруге выбраться на волю. И что, он уже предлагал тебе с ним бежать? Скрываться от меня где-нибудь в Европе? - Ну что ты, милый. Считай, это была дружественная поддержка. Ты же знаешь, мое сердце принадлежит только тебе. - Мой голос звучит именно так, как я и планировала, чуть игриво, но при этом сразу понятно, что это всего лишь фарс. - Какая прелесть, - Джеймс расплывается в хищном оскале. – Жаль, я не могу ответить тебе взаимностью. Удар ниже пояса, волна боли впивается в область сердца и у меня перехватывает дыхание. Я пораженно опускаю взгляд вниз. Ненависть огромной волной накрывает меня, затмевает мозг. Хочется расцарапать ему лицо, ударить, впиться поцелуем в его насмешливый рот, прижать его к стене и… Я выдыхаю, беру себя в руки. - Да, интересно, а в чем же дело? Может быть, потому, что тебе не понравилось, как я валяюсь перед телеком в обнимку с бутылкой вина? Или разгуливаю по квартире в огуречной маске? – Я достаю из клатча маленькую видеокамеру и швыряю ее на стол. Накануне вечером мы с Джошем перерыли верх дном всю квартиру, и к моему огорчению, Джош оказался прав – Мориарти следил за мной, подбросив на шкаф это устройство. – Ведь в девушке должна быть загадка! Джим с ухмылкой смотрит на камеру, берет ее в руку. - Хм, молодец. – Скалится он. - Нашла-таки мою маленькую игрушку, - он вертит ее между пальцев. – Но дело не в этом. Просто ты такая посредственная, взбалмошная, паришься из-за ерунды, добрая, глупая, эмоциональная, истеричная… - От его слов, от осознания того, какой он меня видит, я зверею, и мне хочется убить его прямо сейчас. - В самом деле? А разве кошечки умеют так? – Я высвобождаю ногу из туфли и скольжу ей вверх по его ноге, слегка надавливаю на его напряженную выпуклость, при этом, не отводя взгляда от его черных глаз, хищно ухмыляюсь. Когда он едва слышно выдыхает, я быстро убираю ногу, поднимаюсь и наклоняюсь к нему, предоставляя ему возможность любоваться своей грудью, которая очень удачно выпадает из глубоко выреза платья. Приближаюсь к его уху, а сама беру в руку рядом лежащий нож. - Милый Джеймс… Такой высокомерный, умный, такой сексуальный, думаешь, что хитрее всех… - Нежно шепчу ему в ухо, сжимая холодную сталь ножа. - Ты злой, у тебя нет сердца, твоя душа черна… - Я едва касаюсь губами его кожи, второй рукой обнимаю за шею, пробираюсь пальцами в его волосы. Я готова вот-вот потерять рассудок, забыть про все, простить... Но я лишь сильнее сжимаю рукоятку ножа и со всей силы вонзаю его ему в грудь...