Мой вишневый ангел

После того как Барбара ушла в декрет, Микаель однажды привел ее в к нам в студию, и просто сказал, что теперь она будет работать с нами. По началу, ни у одного из нас не складывались с ней отношения. Пьеро считал ее слишком высокомерной, потому что у нее всегда был ответ на любой вопрос, а ее работа безукоризненно выполнена, прямо и не подкопаешься. Джанлука невзлюбил ее потому что, по его мнению, она была слишком мила с нами. Она всегда делала, как он это называл, миллион лишних действий. Во время концертов она бегала за нами за кулисами, приносила воду и сменную одежду. В общем, была с нами всегда и везде. А мне она не нравилась, потому что была слишком серьезна. Она практически никогда не улыбалась над нашими с парнями шутками, не любила, когда мы ее разыгрывали (возможно, такое вообще мало кому нравится), она вообще никак не реагировала на всякие проявления эмоций с нашей стороны. Она была через чур идеальна, в этом я был согласен с Джанлукой. Всегда идеально подобранный наряд, аксессуары, обувь прическа, сумка, макияж ... Это ужасно раздражало, по началу. Она работала с нами вот уже полтора года, но мы так и не привязались к ней. Она была серой тенью со всегда сделанной работой. Но потом я присмотрелся и увидел в ней нечто большее. Она всегда отталкивала любые попытки со стороны других помочь ей. Сначала, мы думали, что она нам или кому то выше пытается что-то доказать. Но оказалось, что она доказывает все себе. Однажды после концерта, я увидел, как ей стало плохо, и она поспешно удалилась в одну из комнат для персонала. В открытую щелку я увидел огромного размера аптечку, которую она доставала из как всегда необъятной сумки. Из нескольких баночек была достата куча таблеток, и она их все быстро выпила. Поправив выбившийся из прически волосок, она на секунду задержалась возле зеркала и сказала себе: "Только не сейчас". Я быстро пошел в свою гримерную, чтобы не привлекать ее внимания. За ужином в уютном ресторанчике ее с нами не было. И я неожиданно задался вопросом, а она хоть раз с нами ходила куда-нибудь? Нет. Ни в турне по Америке, которое закончилось полгода назад, ни сейчас в Италии, она ничем с нами не занималась кроме работы. Я решил себе не забивать этим голову и просто доел свой ужин, а потом отправился в отель. На следующий день на саундчеке уже в другом городе, я мимолетно бросал на нее странные взгляды. Сегодня ее волосы, такого странного цвета, были собраны в какой-то пучок, и на голове еще красовалась яркая бандана, повязанная в форме ленты. Наверное, впервые за долгое время на ней не было каблуков, в которых она дефилировала по офису и бегала за кулисами. Хотя, может быть, я не присматривался. Легкие джинсы ярко синего цвета и бирюзовая летняя блузка без рукавов в сочетании с белыми кедами. Она была такая свежая, такая летняя. Я взглянул на нее абсолютно другими глазами. Вот у нее из прически выбилась прядь, и она наматывает ее на палец. Казалось бы, ничего особенного. Но легкая улыбка, которая чуть тронула бордовые губы, совершенно меняла ее лицо. Она будто ожила, скинула с себя маску и готова смотреть на мир по-новому. Вечером на концерте снова было ужасно жарко, и после своего соло я решил переодеться. Я сидел в гримерке и только подумал о том, чтобы выглянуть и кого-то попросить, как в дверь неловко постучали. Я разрешил войти и увидел в зеркале ее. На ней были те же яркие брюки, а блузку она заменила на легкую с цветочным принтом и рукавом. Волосы были уложены на одну сторону и, наверное, вились из-за влажности, как и мои. - Можно? - Её голос звучал немного неуверенно. - Да, конечно. Что-то случилось? - Нет, все идеально, вы молодцы. Я просто подумала, что тебе это может понадобиться. - Она протянула мне аккуратно свернутую любимую черную футболку и бутылку ледяной воды. - Да, идеально.- Она молча кивнула и уже открыла дверь, но я успел добавить: - Спасибо. Большое. Её молчаливый кивок и грустная улыбка остались у меня перед глазами. После концерта ее снова не было с нами в ресторане. Ночью мы вылетали в Рим для финального концерта. Приехав в аэропорт, мы обнаружили ее уже на борту. Она с кем-то ругалась по телефону и все время то опускалась, то опять подымалась по трапу. Когда мы взлетели, я занял место в противоположном от нее углу самолета, но сел напротив чтобы можно было тихонько понаблюдать. Она сняла босоножки на платформе и залезла с ногами в кресло. Она казалась такой маленькой и хрупкой. Тут из сумки начали появляться нитки и какой-то кусочек ткани. На столе она поставила планшет, всунула наушники и, видимо, начала смотреть какой-то фильм. Вернее, она его слушала. Все 4 часа полета она не отрывалась от своей работы. А я не отрывался от нее. Только изредка пила воду, меняла цвет нити и переключила фильм. Концерт в Риме был последним в списке огромного турне по Италии. Колизей, 20 тысяч зрителей и прямая трансляция на Rai1. Я знал, что она собиралась смотреть концерт из зала. Наши гримерные уже были полностью укомплектованы водой, сменными, на этот раз, рубашками, обувью и всем, что только может неожиданно понадобиться.       Микаеле поблагодарил ее за прекрасную работу, приобнял и сказал, что приготовил ей место в первых рядах. Она немного смутилась и снова эта усмешка коснулась ее губ. Концерт проходил фантастически. Зрители были щедры на аплодисменты и крики благодарности. Мне в голову пришла одна идея, и я решил ее воплотить во время исполнения следующей песни. Это была Maria. Мы немного шутили с парнями и спустились в зал для того, чтобы выбрать тех счастливиц, которые поднимутся на сцену. Так, слева ее нет, значит, идем направо. Ага, вот она. Боже мой, кто это?