Через тернии к звездам

Люциус Малфой закончил совещание и вышел из переговорной. Расслабив тугой узел галстука, он облегченно вздохнул и отправился в свой кабинет. Мимоходом приказав секретарше принести себе кофе, он сел в кресло, закинув ноги на стол. Наконец-то многомиллионный контракт, который он мечтал получить, был подписан. Но сколько же времени и нервов ушло на то, чтобы убедить партнеров согласиться вложить средства в его проект — строительство нового спортивного комплекса. По поводу столь важного события Малфой созвал пресс-конференцию, которая должна была состояться через полчаса. Эмма, его пресс-секретарь, уже составила список журналистов, но просмотрев его, Малфой с досадой фыркнул. Жозефина Макфи. Эта пренеприятная особа была непредсказуема, и ее любимым делом было искать и находить сенсации. Все равно какие. Малфой слегка опасался ее острого пера, хотя ему нечего было скрывать. Чистый бизнес, крепкая семья, прекрасный сын — наследник его империи. Люциус поддался порыву и вычеркнул ее имя из списка, хотя понимал, что уже поздно. Она непременно заявится. В большом конференц-зале, где проходила презентация нового проекта, яблоку негде было упасть. Журналисты и не только с нетерпением ожидали появления Малфоя. Одетый в серый строгий костюм от Аrmani и черные туфли от Gucci, он последний раз оглядел себя в зеркале и вышел. Люциус был хорошим психологом и знал, что первое впечатление — самое верное. Поэтому следил не только за своим внешним видом, но и за имиджем своих подчиненных, обязав их строго следовать жесткому дресс-коду своей фирмы. При этом Малфой не был тираном и мог лично купить бедному клерку хороший костюм. И очень скоро его компания стала выигрывать контракт за контрактом. Малфой вышел на сцену пружинящей легкой походкой спортсмена. Выступать перед публикой ему нравилось, а он нравился ей: высокий, статный, с благородной проседью в светлых волосах, с голливудской улыбкой, твердой челюстью бойца и уверенным взглядом серых стальных глаз, Люциус был настоящим воплощением успеха. Журналисты буквально засыпали его вопросами, и Малфой терпеливо на них отвечал. Макфи же сидела в первом ряду и подозрительно молчала. Но ее ехидная улыбка изрядно подпортила ему настроение. Дождавшись своей очереди, Жозефина спросила: — Это правда, что Вы видите вашим преемником только вашего сына, мистер Малфой? Такой простой вопрос. Малфой расслабился и кивнул: — Конечно, мисс Макфи, Драко отлично учится в школе и планирует поступать в университет Лиги Плюща. Все зааплодировали и защелкали фотоаппаратами. — Забавно, — коротко бросила репортерша и затерялась в толпе коллег, оставив Малфоя-старшего в смятении. Его тут же обступила куча рвущихся вперед писак. Свет вспышек фотоаппаратов, желающих вырвать удачный ракурс, микрофоны с лейблами известных телекомпаний и каналов и нескончаемый поток вопросов отвлекли Люциуса от странной Макфи. Но к концу конференции, к удивлению мужчины, она не исчезла, а наоборот подошла к нему. — Я не даю личные интервью, извините. Мне нужно спешить, — коротко бросил Люциус, собираясь сесть в автомобиль. Chevrolet Impala был припаркован всего в паре шагов от выхода. — Постойте. Уделите мне всего пару минут, — с обворожительной улыбкой начала женщина, — я уверена, информация, которой я располагаю, может вас заинтересовать, — интригующе протянула она, внимательно наблюдая, как мужчина прячет ключи от автомобиля обратно в карман идеальных серых брюк. — Пройдемте в мой кабинет, — раздраженно произнес Люциус, поднимаясь по лестнице. — Но учтите, я не намерен тратить свое время на пустяки. Жозефина едва поспевала за ним на своих высоких каблуках. — О, это далеко не пустяки, мистер Малфой! — заверила она его. — Информация касается вашего сына. Малфой поспешил затворить за ней дверь кабинета и сел за стол. Его охватила тревога, и он забарабанил пальцами по дубовой столешнице. Отчаянно захотелось курить. — Драко? Что он натворил? Макфи улыбнулась: — О, это всего лишь версия полиции, но… возможно, Драко самым прямым образом причастен к изнасилованию юной мисс Грейнджер. Люциус разозлился. Макфи перешла все границы дозволенного. Она могла сколько угодно писать про него и его бизнес, но семья — это святое. К тому же, она не имела права обвинять его сына. — Милейшая, а у вас есть доказательства вины моего сына? — прорычал он низким голосом. В этот момент он напоминал тигра. — Только запись на диктофоне, мистер Малфой. Его бросило в пот. Это же невозможно! Его Драко не насильник, они с Нарциссой не могли воспитать подонка! Макфи явно заметила его волнение и победно усмехнулась, вертя в руках портативный диктофон. Спокойствие, Люц, спокойствие. Это всего лишь запись. Малфой взял себя в руки и ненавидяще процедил: — Включайте. «…Я в дерьме, Блейзи. В полном дерьме. … Не хотел! Я сам не знаю, что на меня нашло!   — Молись, чтобы шериф не узнал»… Когда он услышал знакомый мальчишеский басок Драко, его руки сами сжались в кулаки. — Чего вы хотите? Денег? Акций? — прошипел Люциус, мечтая ее задушить. Но Макфи покачала головой и, наклонившись к нему, произнесла: — Справедливости. Бедная девочка не может даже вспомнить лицо насильника. Малфой помрачнел: он читал, что шериф даже нанял известного психиатра Люпина, но толку было ноль. Между тем Жозефина поставила ему шах и мат. — Вы ведь поступите по справедливости, мистер Малфой? Иначе эту запись услышит шериф, и Драко вместо Лиги Плюща отправится за решетку, если выживет после встречи с отцом девочки, конечно, — и она снова улыбнулась. Люциус сжал челюсти: он не собирался так просто сдаваться. Малфои всегда находили выход из любой ситуации. Люциус стал напряженно думать: с одной стороны, ему хотелось просто убрать настырную женщину, ведь как говорится: «нет тела — нет дела», но с другой стороны, он понимал, что всё не закончится так просто и правда всплывет наружу рано или поздно. В конце концов, его сын сам заварил эту кашу, ему и расхлебывать. Ведь должен же быть какой-то рациональный выход. В голове всплыли слова журналистки: «… не может вспомнить лицо насильника…». Это было только на руку. — Если вы уничтожите запись, я согласен на ваши условия, — холодно произнес Люциус, — мой сын поможет девчонке восстановиться: морально и материально. Жозефина удовлетворенно кивнула: — Я всегда верила в ваше благородство, Люциус. Рада, что мы пришли к соглашению, — и она вышла из кабинета, оставив диктофон с компроматом на столе. *** Гарри Поттер тихо постучал в дверь палаты, в руках у него был пакет с фруктами. Парень чувствовал вину, что не был рядом с подругой в самые ужасные минуты в ее жизни. Поэтому спешил увидеть ее сейчас. — Открыто, — донеслось из-за двери, и Гарри вошел в палату. — Гарри! — Гермиона, читавшая свою неизменную книгу, вспыхнула радостной улыбкой, увидев Поттера. Он смутился, опустил глаза и показал ей пакет с гостинцами. — Привет, Гермиона! А я тут… принес тебе апельсины, яблоки… — Главное, что ты принес себя, — весело пошутила Гермиона. Гарри поднял глаза и взглянул на подругу. Ее искренняя улыбка давала ему надежду, что не всё так плохо, хотя внешний вид Грейнджер оставлял желать лучшего: за время голодовки она совсем исхудала и стала похожа на скелет, обтянутый полупрозрачной кожей, под глазами залегли глубокие темные круги, а на запястьях четко видны синие венки с синяками от систем и уколов. Гарри снова почувствовал острый укол совести. — Как ты тут? — он присел на край кровати, вложив в ее ладони с длинными тонкими пальцами большой яркий фрукт. — Ничего, держусь. Правда здесь жутко скучно, — Гермиона жадно разглядывала Поттера, ей даже казалось, что она стала забывать как выглядит её единственный лучший друг. — Скучнее библиотеки? — насмешливо спросил парень, за что схлопотал несильный толчок в бедро, — ладно-ладно, я пошутил! — он поднял руки вверх. — Так хочется уже выйти из этой тюрьмы с пилюлями, — короткие ногти рассеяно впивались в сочную кожуру плода, — я так рада, что ты пришел! — Чтобы выйти отсюда, ты должна начать есть, — Гарри серьезно посмотрел на подругу из-под очков, забирая у нее апельсин. Он ловко очистил фрукт и разделил на дольки, вручая их Гермионе. — Наверное, сейчас я самый счастливый человек на свете, — сладкая мякоть цитруса растекалась по пальцам, капая на одеяло и больничную пижаму, но ребятам было всё равно. Гермионе уже давно не было так тепло и уютно, как с Гарри. Она захлебывалась в своей эйфории, слушая рассказы и новости из школы. А Поттер был просто рад, что девушка улыбнулась впервые за несколько дней. И причиной этой улыбки был он. Они провели вместе около трех часов, а после Грейнджер уснула у него на плече, пока он рассказывал о своем попугае, который выучил пару новых слов и имя девушки. Даже во сне на её губах застыла легкая полуулыбка. Гарри пора было уходить. Он поцеловал подругу в лоб, на мгновение задержался у двери, а после вышел из палаты, ни разу не обернувшись до самого выхода из больницы. Его по-прежнему мучил вопрос, кто и почему поступил так с Грейнджер, но он побоялся нарушить хрупкую радость в глазах девушки и потому промолчал. Холодный октябрьский воздух ворвался в легкие. В памяти Гарри ещё кружился аромат апельсинов и счастья, но знакомый серебристый автомобиль на парковке мгновенно выгнал из головы все мысли. Малфой? Но что он здесь забыл? Мотор Aston Martina глухо заревел и машина выехала на трассу. Всё это было очень странно. *** Когда Драко вернулся домой, его уже ждал отец. Люциус сидел в гостиной в своем любимым кресле, и его спина была абсолютно прямая. Выражение его лица сразу же насторожило парня: Малфой-старший был мрачнее тучи. — Драко, нам нужно серьезно поговорить, — негромко произнес Люциус. — О… о чем? — напрягся Малфой-младший, и его взгляд растерянно заметался по комнате. — О Грейнджер, Драко. Я все знаю, — юноша так и застыл на пороге, уронив от неожиданности сумку, явно не зная, что сказать и как поступить. — Я… Отец, я не хотел! — истерические нотки тут же отразились в голосе, а в руках задребезжала связка ключей, выдавшая его дрожь. Люциус поднял руку, призывая сына замолчать. — Хотел. И давай обойдемся без лжи и истерик, — ледяной тон отца не предвещал ничего хорошего, — Пройди и сядь. Драко торопливо разулся, снял пальто, повесил его в шкаф-купе, прошел в гостиную и рухнул на диван, обхватив голову руками. Между тем Люциус продолжал говорить отрывистым резким голосом. — Ты поступил крайне безответственно, оставив её на дороге, но это не самое страшное. Хуже всего то, что ты, оказывается, не умеешь держать рот на замке! — Малфой-старший достал из кармана небольшое устройство и прокрутив его между пальцев, поставил его на журнальный столик, нажав кнопку «play». Драко с ужасом вслушивался в собственные слова. От страха и отвращения к самому себе его начало мутить. В голове не укладывалось происходящее вокруг. Казалось, что он попал в какой-то ужасный кошмар, который всё никак не заканчивался. Он зажмурился и больно ущипнул себя за левое запястье, но ничего не прекратилось. Перед ним всё ещё сидел Люциус, гневно сверлил его взглядом, а на столе шипел диктофон. — Откуда это? — спросил он единственное, что пришло в голову. — Репортер Жозефина Макфи принесла мне его в обмен на твоё раскаяние, — со злой усмешкой бросил отец. Драко в непонимании уставился на него. — Она сказала, что ты должен искупить свою вину и помочь девчонке пережить стресс. — Но это же безумие, отец! — Безумием был твой минутный порыв, а это — цена за твою невиновность, — в глазах Люциуса сквозило холодное презрение. — Но я был сегодня возле больницы. И… Я не могу. Она же узнает меня! Меня всё равно посадят! — снова заистерил парень, зарываясь пальцами в волосы. — Журналистка сказала, что девчонка не помнит лица нападавшего, — Драко вполуха вслушивался в слова отца: они доходили до него словно сквозь толстое стекло. — Ты должен поставить Грейнджер на ноги и вернуть ее к нормальной жизни, — помолчав, он добавил, — на кону не только твоя, но и моя репутация, Драко. На этот раз Драко лишь потрясенно молчал, не в силах ничего сказать. Удовлетворившись результатом разговора, Люциус встал и вышел из гостиной.