Сохрани меня в своем сердце

Я знаю наверняка: любовь – самая значительная вещь. Что сильнее слов «я тебя люблю»? Она сильнее страха, сильнее смерти. Старый покосившийся от времени домик у реки, сколько повидал этот дом за свои годы? Поколения за поколениями, жили в нем. И каждый оставлял свой неизгладимый след, в истории этого маленького особняка викторианского стиля. Здесь рождалась история многих поколений семьи Маршалл. И вот даже сейчас, здесь раздавались детские голоса и беготня маленьких ножек. А было время, когда здесь царствовала тишина и мрак. Страшные годы войны, оборвали счастливые воспоминания о лете в родном доме. Я до сих пор помню, тот момент счастья, когда возвращалась домой на летние каникулы. Помню доброю улыбку матери, ее нежные руки которые смахивали мои слезы. Помню, как папа радостно прижимал меня к себе и шептал мое имя. Мое сердце замирало, и я прижималась к сильному телу. Да, это были самые прекрасные годы. А потом все оборвалось, в одно мгновенье. Словно кто-то более сильный потянул за тонкую ниточку, и все рассыпалось, как старинные бусы моей бабушки. Война. Впервые я услышала это слово, в пансионе и не понимала, значения этого слова. Мне было 16,когда в мирном июльском небе, прозвучал гул самолетов и через минуту все огласилось страшным взрывом. Земля начала трескаться под ногами, люди вокруг кричали. Всюду царил хаос и паника, мы с девочками бежали как и все остальные, не понимая, что произошло. Взрыв. Дым. Крик и…кровь. Много крови, и слезы. Я видела как на моих глазах, умирали сотни людей. Мою подругу накрыло взрывной волной, и больше я ее не видела. Ее накрыло кучей песка и дыма, а меня отшвырнуло к старому госпиталю. Тогда в свои 16,я ощутила близость смерти, запах крови и чувство неподдельного страха. Дальнейшее происходило, словно в бреду. Мне рано пришлось повзрослеть. Были забыты девичьи мечты, книжки о любви заброшены в дальний угол шкафа, а ночные побеги с пансиона, казались такой глупостью. Жизнь круто переменилась всего за пару месяцев. Вчерашний палац, блиставший роскошью и гулом веселящихся людей танцующих фокстрот, был заполнен болью и тлетворным запахом разложения трупов. Их приходило сотнями, а то и тысячами. И каждый просил помощи, умолял облегчить их страдания. Полу живые трупы. Еще недавно, это были красивые статные парни, которые ловко увлекали юных особ в свои объятья, а теперь у кого-то не было ног, рук. Кто-то доживал последние минуты жизни, в адских мучениях. А кому-то везло больше, и он просто бредил видя свою прежнюю жизнь. Я видела слезы матерей, которые теряли последние надежды на возвращение их сыновей с поле боя. Видела как рушится жизнь, как люди в панике продавали последние вещи, чтобы прокормить себя. Бродила по пустым заброшенным улицам, которые превратились в руины после очередной бомбежки. Прилавки магазинов, недавно полных изобилием различной еды, теперь стояли мрачные и пустые. Работа в госпитале была на износ, мне приходилось видеть настоящие ужасы жизни. Ее обратную сторону медали. Я сотни раз порывалась сбежать, и снова возвращалась. Прекрасно понимая, что теперь это моя собственная реальность, и от нее никак не сбежать. Не знаю, где я находила в себе силы, но я плакала. Жгучие соленые слезы, омывали мое исхудавшее бледное лицо. Каждый вечер, будучи на дежурстве у меня была маленькая возможность, покинуть эти стены, заполненные болью. И я шла домой. К родному особняку, где теперь не было радости. Не было теплых рук мамы, улыбки отца. Война забрала у меня все, оставив одну. Телеграмма о смерти папы застигла меня в канун рождества, когда я уже скупила подарки. Помню я долго рыдала лежа в кровати и сжимала проклятый листок не веря в написанное «С прискорбием сообщаем вам, миссис Мишель Маршалл, что ваш муж капитан Джеймс Маршалл, погиб на поле боя Балкан, как настоящий герой. Приносим свои соболезнования» Если бы они знали, что письмо адресованное маме, она так никогда и не получит. За месяц до этого, она слегла с тяжелой формой Испанки (разновидность гриппа. Прим.Авт). Я так и не решилась отдать его ей, я не хотела рушить ее надежды. Она так и умерла, держа меня за руку в госпитале и всматриваясь куда-то вдаль. Ее последними словами были: Джеймс, я знала. На побледневших потрескавшихся губах застыла улыбка. Мне было приятней верить, что все-таки она его дождалась. В 1917 в марте, к нам в госпиталь поступил целый корпус солдат. Тогда-то я его и встретила. Моя самая первая и настоящая любовь. Его звали Клаус, высокий блондин с небесными синими глазами и обезоруживающей улыбкой, сразу привлек мое внимание. Любовь поселилась в моем сердце в один миг, который я и не ждала. Все произошло спонтанно, и я погрузилась в вихрь чувств, о которых читала в книжках и давно перестала мечтать. Среди всех остальных солдат, он оказался не сильно раненным. Его плечо быстро заживало, и он часто помогал нам перетаскивать тяжелых из машин на носилки. Я помню как он всегда шутил и приносил в эту обитель угнетения, немного радости. Его любили все, а я больше всего. Впервые я как ненормальная, ждала ночных дежурств, чем удивляла своих подруг. Вымаливала чуть ли не на коленях, поменяться их со мной, дабы побыть наедине с любимым. Наш главный врач, снисходительно относился к таким моментам, и позволял нам сбегать.Почти всю ночь мы бродили по городу, и теперь весь этот ужас и мрак отошел на второй план. Весь мой мир, заключался в одном человеке- Клаус. Его крепкие объятья, заставляли меня чувствовать защищенной и мне казалось, что боль, война, страх и слезы, больше никогда не заставят меня страдать. Я под защитой любимого, словно под невидимым непроницаемым куполом. Наш первый поцелуй был трепетным и чувственным. Его теплые губы настойчиво и жадно целовали меня. Впервые в жизни, я ощутила то не понятное теплое томление, когда все внутри скручивалось в тугой узел. Я дрожала, как осенний лист, который вот-вот спадет с дерева и закружится в танце. Клаус стал для меня всем, в моем шатком мире. Он заполнил собой пустоту, закрыл ту дыру в сердце, которая болела после утраты родных. Сумел заставить поверить заново, что в самые тяжкие моменты, есть проблески света. Две недели..две замечательных недели, я пробыла в раю. И эти две недели, были моими лучшими и вечными воспоминаниями о нем. Моя любовь навеки застыла в образе одного мужчины. Прощаясь с ним на вокзале, я крепко сжимала в руках подаренную им мне записку, он нежно целовал меня, смахивая слезы. И как всегда улыбался. -Хейли..Хейли, любимая. Не надо слез. — Я даже не знаю, когда снова тебя увижу. Клаус, прошу тебя не уезжай-Я умоляюще смотрела в глаза любимого, пытаясь найти в них согласие. Но он оставался верен себе. Его статная осанка, говорила о том, что прежде всего он офицер и человек слова. — Хейли, любовь моя. Мой Ангел. Прошу тебя улыбнись и верь. Я всегда буду рядом. Сколько бы времени не потребовалось, я всегда найду дорогу к тебе. Только прошу верь. — Я верю. Свист поезда резко вырвал меня из моих грез. В последний раз я ощутила жгучий поцелуй с солоноватым привкусом моих слез. Он покинул меня. Оставшись одна на пироне, я смотрела на быстро уходящий поезд, но не была опустошенной. Теперь я верила еще больше, сжимая листок в руках. Когда я его прочитала, то улыбалась зная, что так все и будет. «Сохрани меня в своем сердце. И я вернусь. Твой Клаус» — Обязательно, любовь моя. В саду зашелестели листья и несколько упало к старой беседке. Неподалеку раздался детский смех и топот ножек, маленькая девочка с зелеными глазами и каштановыми волосами весело бежала за ускользнувшем мячиком. Остановившись девочка изумленно смотрела на кресло-качалку, в котором сидела ее бабушка. В старых сморщенных руках она держала шкатулку с красивой резьбой. Ее улыбка была направлена куда-то в даль, а глаза впервые заполнились теплом. Едва уловимый шепот имени с ее губ унес ветер. -Клаус, я знала.