Спасибо

      — Па-ап? — зевая, сонно издала маленькая девочка лет шести, глядя на мужчину. Словно шёлк, её длинные розовые волосы распластались на белой мягкой подушке. Они сияли от света люстры, в точности выражая жизнерадостное настроение ребёнка. Только недавно они с папой играли, наполняя комнату — нет, весь дом — громкими весёлыми визгами: то пощекочут друг друга, то побегают. Либо, как любит маленькое чудо, мужчина покатает девочку на своих плечах. А как-то раз она, сидя на отце, чуть не подожгла его розовые — стоящие ежиком — волосы своим огоньком, за что после получила от папы нагоняй.       — Да, солнышко? — ласково спросил Нацу, как всегда мило улыбнувшись. От этого девочка неосознанно улыбнулась в ответ. Ей всегда нравилась и нравится отцовская улыбка. Такая большая, светлая и теплая. — А дядя Хеппи к нам придёт? Я хочу поиграть с его сыном Луи. — В её глазах загорелся огонек надежды.       — Скоро. Может быть, завтра, — тепло ответил Драгнил, погладив дочку по голове. Девочка прикрыла глаза, наслаждаясь. — Сказку?       — Угу.       — Тогда слушай. — Нацу устало вздохнул, но не потерял желание рассказать своей любимой дочурке обещанное. Продолжая гладить девочке голову, мужчина собрался с мыслями: — Одно большое, разрушенное, но отстроенное заново жителями королевство Фиор нуждалось в правителе, в короле. Было два претендента, но жители поставили условие: «Кто построит надёжный замок, тот и будет править!», — Нацу рассказывал увлечённо, не замечая, что ребёнку скучно. Эту сказку он же и придумал, и, зная это, девочка не хотела обидеть отца. В первые дни ей было интересно слушать, но постепенно сказка в её глазах стала скучной. Теперь она очень хотела услышать совершенно иной рассказ. Рассказ о маме. Хотя бы чуть-чуть… — Первый претендент построил замок из шоколада. Второй же — обычный каменный серый замок. Все жители, забыв о безопасности, выбрали первого желающего на трон, а всё потому, что его творение получилось красивым, — Драгнил бывало то поднимал свои брови от играющих эмоций, округлив глаза, то опускал их. — Но однажды, жарким днем… — Нацу начал повествование таинственным голосом, если в первые дни девочка ощущала интригу, то сейчас она просто закатила глаза, перебив папу.       — Замок первого растаял, и все стали жить в замке второго, сделав его своим правителем, — слегка безразличным раздражённым голосом сказало розоволосое чудо, привстав. Она серьёзно посмотрела на Нацу, и тот немного смутился от такого непривычного от дочки взгляда. — Папа, ты мне рассказывал эту сказку много раз! Расскажи мне, пожалуйста, о маме. Какая она? — с некой грустью попросил ребёнок, опустив глаза. Было видно, что девочка борется со своими эмоциями, сдерживая слёзы. — Я ведь не видела её четыре года. Мне было тогда два, когда она ушла. Я знаю, как она выглядит по фотографиям… — Как бы она ни старалась, но одну слезу она не смогла удержать, и та потекла по её маленькому милому личику.       Нацу улыбнулся, вытерев пальцем катившуюся солёную каплю с щеки дочурки.       — Не плачь, Лейла, твоя мама очень красивая и сильная, — Драгнил сказал с некой горечью в голосе, слегка опустив свои печальные глаза. Но в этих тёмных глазах нет той пустоты, которая могла бы с радостью жить в его сердце. Этой пустоте не дает поселиться вечно непоседливая и любознательная девочка, которую он сильно любит. Этот ребёнок, перенявший у него розовый цвет волос и огненную магию, а у своей матери — незабываемые шоколадные глаза и форму лица, единственный, кто остался из его родных. Лейла — названная в честь мамы блондинистой женщины — единственная, которая не дает его душе почернеть, а сердцу остановиться. Она греет его, когда ему душевно холодно. Заставляет улыбаться, когда на душе тоска. Дети — это яркие лучики света в жизни родителей. Дети — только они способны разукрасить жизнь разными цветами. Они единственные, которые смотрят жизнерадостно на все. Детство — это то, что надо беречь, делать всё, что вздумается, пока оно не прошло. Детство, которое он, Нацу Драгнил, уже немного подпортил своему единственному лучику счастья — своему ребёнку.       — Тётя Эрза сказала, что моя мама сильнее самого Саламандра! — с восхищением сказала девочка, посмотрев на отца. Она с нетерпением ожидала ответа от Нацу, который простодушно улыбнулся на эти слова.       — Верно, — тепло и как-то задумчиво ответил мужчина, с любовью смотря на горящую восторгом девочку. — И её сила заключается не в её магических способностях, — с тоской продолжал говорить Нацу, но Лейла этого не заметила, так как ей стало интересно узнать, в чём заключалась сила матери.       — А в чём? — расширив от интереса глаза, весело спросила девочка. Она была вся в предвкушении.       — В душе, — немного наклонившись дочке, Нацу положил свою ладонь на грудь девочке. Лейла удивлённо похлопала глазами, а когда отец убрал руку, то слегка дотронулась до своей груди, — она сильна и храбра душой, — Драгнил улыбнулся, а ребёнок снова засиял восторгом. От этого Нацу слегка посмеялся: такое восхищение своей матерью очень радовало Дагнила.       — А кто такой Саламандр? — неожиданно спросила Лейла, с любопытством посмотрев на мужчину. Драгнил сначала растерялся, не зная, что ответить. Сглотнув и поправив свой чешуйчатый шарф, подаренный кода-то Игнилом, мужчина лукаво засиял.       — Потом узнаешь, когда станешь чуть старше, — с любовью в голосе ответил Нацу и мысленно похвалил себя, что смог отвертеться от этого вопроса. Он ещё не был готов рассказать, что «Саламандром» называют его.       — Ну, па-а-п, так не честно! — Лейла обиженно надула щёчки, скрестила руки у груди и отвернулась, показывая тем самым, что она обиделась и не желает разговаривать. Обижается совсем как её мама, и это сходство снова вызвало тоску у Нацу. Но вдруг девочка поникла, опустив свои детские ручонки на кровать. Она с грустью и со слезами на глазах издала дрожащим голосом вопрос: — А что, если мама не вернётся с этого долгого задания?       Сердце Нацу дрогнуло, увидя взволнованный взгляд дочери. Он замер, не зная, что ответить. Как бы так мягко ответить, скрыв гнетущие его душу чувства, чтобы его любимое сокровище снова обрело надежду? Положив свою руку на розовую макушку девочки, мужчина снова начал поглаживать голову, дабы успокоить ребёнка.       — Не беспокойся, Лейла, — нежно издал слова Драгнил, с нежностью смотря на своё чудо. Она, вытирая катившиеся слёзы, приподняла глаза, посмотрев на доброе лицо папы. Его лёгкая, но такая любимая и родная для девочки улыбка дала сердцу тепло и потерянное спокойствие, — если ты будишь верить в маму, то она обязательно вернётся.       — Уг-гу, я-я верю, — всхлипывая, но успокаиваясь, ответил ребёнок, а после улыбнулся, показывая папе, что всё в порядке.       — Вот и хорошо. А теперь спать, время позднее. — И поцеловал девочку в лобик.       — Спо-о-койной ночи, — зевая, произнесла Лейла, поудобнее устраиваясь.       — Спокойной ночи, доченька, — нежно ответил Нацу, укрыв ребёнка, — сладких снов. — И вышел из детской комнаты, выключив свет.

***

http://vk.com/audios167772682? performer=1&q=Испанская%20музыка

      Ночь. Темное одеяло неба красиво украшено многочисленными яркими огоньками, от чего так и хочется окунуться в этот звёздный мир, окутанный неразгаданной тайной. Вся природа сладко спит под лучами большого полумесяца, только лёгкий ветерок изредка дует, освежая молодое мужское тело.       Нацу подходил к кладбищу, смотря вперёд пустыми тёмными глазами. Он каждый день приходит в это место, каждый раз посещая одну и ту же могилу. Каждый раз он просто смотрит на запомнившуюся ему могилу, а потом уходит, но сегодня он решил для себя, что выскажет все свои гнетущие мысли, надеясь, что умерший человек его услышит и поймёт.       На небольшом сером камне написаны даты рождения и смерти, а так же родное для Драгнила имя: Люсьена Хартфилия. Внутри Нацу все дико забушевало, заставляя пропасть мысли, что недавно кипели в его голове. И словно по просьбе его сердца, пронесся ветер, поднимая пыль вверх.       — Здравствуй, Люси, — через вздох тихо проговорил Драгнил, опуская тоскливые глаза. — Как ты там, наверху? — секундная пауза. Мужчина собирается с мыслями, что смешались, превратившись в густую кашу. — У нас все хорошо. Лейла жизнерадостна как всегда. Вот только… — Нацу зажмурил глаза, стараясь хоть немного успокоить кипевшие чувства. — Мне страшно, Люси. Страшно, что наше с тобою чудо узнает правду о тебе. Узнает, что ты не отправилась на задание, а умерла…       Снова дунул ветер, даруя Нацу немного спокойствия. Наполнив свои лёгкие, мужчина продолжил:       — Я идиот, и ты это знаешь. Я соврал Лейле о тебе, не подумав, что потом ей будет куда больнее, когда она узнает правду. — Розоволосый печально вздохнул, сдерживая слёзы. — Я знаю, ты это не одобришь… Прости, Люси. — Нацу стал слегка повышать голос, сжимая со всей силой руки в кулаки. — Прости за то, что я соврал и продолжаю врать нашему чуду. Прости, Люси, что не смог спасти тебя тогда от Зерефа. — Слезы текли по его щёкам, обжигая, но он их не стёр, а только закрыл глаза правой рукой. — Но с ним теперь покончено… Люси, прости… — Вдруг Нацу почувствовал, что его словно кто-то обнял, прошептав на ушко что-то, от чего ему стало тепло и спокойнее. Кто-то такой родной, но такой далёкий. Кто-то, кого ему не хватает. Кто-то, по кому он скучает.       Нацу, успокоившись, поднял голову, посмотрев на ночное небо. На звёзды. На полумесяц. В голове всплыли те моменты, когда он был по-настоящему счастлив. Как он встретил Люси. Как они вместе отправлялись на всякие разные миссии. Они всегда были рядом, даже когда не виделись целый год. Их незабываемая свадьба. Рождение ребёнка, которого вскоре назвали в честь мамы Люси — Лейла. Столько ярких моментов, которые он никогда не забудет. Когда им только предстояло встретиться, их души уже были связаны красной лентой судьбы. Легонько улыбнувшись, мужчина снова взглянул на могилу умершей жены.       — Спасибо, Люси, за то, что подарила мне, глупому ребёнку, свою любовь. — Слова давались ему тяжело, но он продолжал. — Спасибо, что подарила мне наше чудо. — Нацу искренне улыбнулся, свободно вздохнув. — Я знаю, что тебя не вернуть, но я очень счастлив, что ты сделала меня отцом.