СВЕТАЛО.
11 августа 2015 г. в 03:02
Женька неслась по лесу, прижимая к груди заветный Рог. Со всхлипами тянула в себя воздух. Плакать и бежать одновременно оказалось тяжело. А ещё и смотреть при этом, куда бежишь, так и вовсе невозможно. Но это Женька поняла, только влепившись носом в широкую грудь. Сильные руки подхватили её под локти.
- И куда это так спешит прекрасная незнакомка? – в бархатном баритоне изрядная доля насмешки.
Женька забилась, пытаясь освободиться. Незнакомец разжал пальцы и Женька, не ожидавшая, что её так просто отпустят, шлёпнулась на землю и так и осталась сидеть под насмешливо-удивлённым взглядом раскосых фиолетовых глаз.
Женька как бы увидела себя со стороны, этими невозможными глазами. Красную от бега, лохматую, зарёванную, сидящую на земле с глупым видом и, наверняка, замурзанными щеками. Поскольку она пыталась вытирать слёзы на бегу грязными руками.
А парни там, у этих Огнепоклонников, и неизвестно что с ними и она сидит здесь с этой дурацкой дудкой и сама выглядит как дура набитая. От этой мысли Женька разревелась с новой силой.
Незнакомец пожал плечами и отвернулся к костру. Маленький костерок, очерченный гептаграммой переливался всеми цветами радуги. Женька смотрела как завороженная, позабыв на миг обо всех своих несчастьях, да вообще обо всём. Мерная смена цвета пламени и шёпот неизвестного завораживали, заставляли напряжение отступить, и Женька понемногу впадала в какое-то оцепенение.
Руки разжались и Рог упал ей на колени. Женька вздрогнула.
Недосуг тут рассиживаться. Надо вставать. Идти. Что-то делать. Знать бы только что… Но для начала неплохо выполнить хотя бы два первых пункта: встать и идти. И не забыть дудку. Из-за неё весь сыр-бор.
Она уже дошла почти до кустов, до тех самых из которых вылетела несколько минут назад, в кровь раздирая локти.
А зачем, собственно, я убегала? – шевельнулась вялая мыслишка. Додумывать её Женька не стала. Наверное, потому, что в глубине души знала ответ. Прочь от монастыря её прогнал панический страх. Страх, оказавшийся сильнее дружбы, сильнее ответственности, сильнее всего. И теперь нужно идти и принимать последствия.
- Эржена! – долетело сзади.
Женька обернулась, посмотреть кого ещё принесло на эту поляну, но никого кроме странного незнакомца там не увидела. А имя… Имя всколыхнуло что-то в памяти…
- Это же он мне, - поняла Женька.
- Да? – отозвалась нехотя.
- Куда ты собралась?
- Назад. В обитель- как-её-там, выручать парней.
- Зачем? Рог же у тебя? Значит они тебе больше не нужны. Давай, я отвезу тебя в замок, будешь ждать отца.
Ничего не думать. Ничего не делать. Ничего не решать. Отправиться в замок под защитой этого… кто бы он ни был. Ждать отца… А потом, всю оставшуюся жизнь вспоминать? И ненавидеть свой страх, свою лень, своё малодушие и наконец, себя самое?
Я слишком много думаю. И слишком мало делаю. Меньше текста, больше дела.
Женька перешла на бег. Некогда думать. Делать надо. Думать легко. Делать трудно. Но надо.
- Эржена!
Не отзываться. Бежать. Прочь. Этому отморозку не понять. Зачем возвращаться? Это ж надо было такое придумать? Это ж надо было такое спросить. Дурацкий отморозок…
Теперь ворота наглухо закрыты. Даже маленькое оконце в калитке.
Закрылись? Не пускаете, твари, ну, держитесь тогда!
Женька замолотила в калитку кулачками.
Да вашу ж мать!!! Ненавижу!!!
Ладно. Отшагнула назад и дунула в рог. Испугано зажмурилась. Не ожидала от небольшой вещицы этого низкого, рвущего нервы рёва.
Приоткрыла один глаз и разочаровано выдохнула. Ничего не происходило. Ровным счётом ничего.
- И из-за этой дудки весь сыр-бор? А она даже ничего не делает? Во всяком случае… - додумать Женька не успела. Потому что от леса катилась серая волна. К ней катилась. И остановилась широким полукругом в полуметре от её ног. Трупы лесных зверей разной степени сохранности, стояли у калитки. Стояли и смотрели на неё. На Женьку. Смотрели алыми огоньками вместо глаз. Будто ждали чего-то. И дождались. Женька обречённо махнула рукой на ворота. И вперёд вышли кабаны. При жизни они были злыми матёрыми секачами. И сейчас, взяв разгон, зверьё помельче прыснуло из-под ног, кабаны влепились тяжёлыми головами в ворота. Ворота сделаны были на совесть. Заскрипели, застонали натужно и устояли. В древесине остался торчать обломок клыка, но кабанов это не остановило. Ни того, что обломал клык, ни, уж тем паче, его товарищей. Они грянулись в ворота снова. И снова. За воротами поднялась какая-то суета. Женьке было не до этой суеты. Она судорожно пыталась осознать случившееся.
Ворота не устояли. И волна зверей-умертвий хлынула внутрь. Во дворе монахи, не зря ж их готовили как боевиков, занимали оборону. Впереди рубаки, сзади маги, и на высоком крыльце стрелки.
Женька не имела представления, как следует руководить своим невероятным войском, не знала, какие команды им давать. Все ёе представления о тактике и стратегии ограничивались компьютерными играми. Но им и не нужно было ничего командовать. Они пришли по призыву Рога и Рог вёл их. Рог и ненависть ко всему живому. Монахи держались. Хорошо держались. Всё же их оружие было рассчитано на борьбу с нежитью и нечистью, всё же они не зря считались великолепными бойцами. Но зверей было больше и они были мёртвые, а потому не знали ни страха, ни усталости. Может быть, монахи и удержались бы, несмотря на это всё, но удара в спину они не ожидали. Из дверей обители выдвинулся отряд, преследуемый мертвецами. Отряд окружив пленников, которых взяли сегодня, грамотно и без паники отступал. Теперь же все монахи оказались заперты в кольцо. С одной стороны мёртвые животные, с другой монахи, до недавнего времени мирно покоившиеся на монастырском кладбище. И уже через несколько минут во дворе не осталось живых. Кроме четвёрки пленников, вокруг которых всё сжимали кольцо мертвяки, и Женьки, наблюдавшей за этим расширенными от ужаса глазами.
-Нет! Не трогайте их! Это свои!
Мертвяки не слышали, или слышали но игнорировали её крик.
- Тьма, - выругалась Женька, - это конец. Они связаны и безоружны.
Она дунула в Рог второй раз, уже не зная, на что надеется. Но мертвяки повалились где стояли, снова превратившись в груды костей, рваной кожи и разлагающейся плоти.
Женька окинула взглядом картину побоища и закатив глаза начала заваливаться назад.
- Рано, - панически билась в черепе мысль, - нельзя. Надо ещё парней развязать…
Разжались пальцы, упал на землю рог, но Женька упасть не успела. Подхватили сильные руки и где-то по краю сознания ещё успел мазнуть этот чарующий голос:
- Какая же ты дура, Эржена…
Стасик подполз к Антону и перекусил верёвки.
- Ну, хоть на что-то ты годишься, - проворчал Антон, растирая ноющие запястья, - остальными займись.
А сам подхватил с ближайшего трупа топор, покачал в ладони и отправился вдогонку незнакомому дядьке, который уверенным шагом уносил со двора обители Женьку и дудку.
- Эй, послушай, уважаемый.
Тот обернулся.
- Чем могу?
- Ты б оставил девчонку. И дудку тоже. И больше не смею задерживать.
- Интересно… Это зачем же?
- Дудку нам заказали, а девчонка – наша подруга.
- Вот и славно. Дудку я доставлю заказчику, девчонку, родному отцу, по странному стечению обстоятельств – это одно и то же лицо. Куда прийти за наградой – вы знаете. Всего хорошего.
- Вот уж нет, - подошёл Славик, - откуда нам знать, что всё обстоит именно таким образом, как ты рассказываешь? Может, ты агент этих иезуитов, - он кивнул на обитель за спиной, - и как только скроешься с наших глаз, мы больше никогда не увидим ни тебя, ни Женьки, ни дудки?
- Вам придётся поверить мне на слово.
- Да уж, конечно. Мы же тебя в первый раз видим.
- Я вас тоже. Тем не менее, вы настаиваете чтоб я отдал вам дудку и девчонку. Откуда мне знать, как вы распорядитесь тем и другим?
- Да ты похоже, псих…
- Я попросил бы не переходить на личности.
Женька открыла глаза.
- Оба вы психи. Пусти меня, предатель и жмот!
Опешивший от таких речей, незнакомец опустил Женьку на землю и не замедлил поинтересоваться:
- Это чем же я заслужил столь нелестные эпитеты?
- Дудку давай, - потребовала Женька, - я всё про тебя папе расскажу. Тогда вот и будешь знать.
Он пожал плечами и отдал рог.
- Всего хорошего, Эржена.