Болезненное ожидание

Достав из рюкзака пачку и зажигалку, она пару секунд понаблюдала за пляшущим пламенем и подожгла сигарету. Вдохнув дым, Эми поняла, что не хочет курить. Еще глоток никотина, и тлеющий окурок отправилась в урну, не принеся ни капли облегчения. Девушка вставила наушники, где сразу же заиграла последняя добавленная в плейлист мелодия. Минорные аккорды фортепиано навевали приятную грусть.. А вы не знаете, почему живот болит? Там же сдохли все бабочки до одной.. Мелодичный голос девушки в динамиках заставлял что-то внутри сжиматься, в глазах становилось горячо, впервые за большое количество времени музыка вызывала слезы. Это не я, а сердце моё скулит, Напоминает чувствовать себя живой.. Слова подчеркивали чувства, испытываемые ею. Давно перестав жаловаться, она все так же чувствовала боль, скучала и ждала его. Но с каким-то нетерпением она ждала, того, когда все это уже закончится. Ей совершенно не хотелось «чувствовать себя живой», но никто не спрашивал. Моральная смерть не наступала, как бы она ни ждала, просив принять себя в объятия забытья. Каждый раз, когда равнодушие, казалось, заполняло все, вытесняя любое мысленное движение в сторону любимого, она видела, слышала, чувствовала его.. и все начиналось заново. Будь такой, ты собой оставайся Если больно - шире улыбайся, Тут везде, знаешь, закон такой: Быть бесчувственной, быть пустой. Чтобы убедить окружающих и саму себя в том, что «мне все равно», она научилась правильно подбирать маски. Постоянно улыбалась, не желая показывать, что внутри тлеют все те же чувства. С холодной вежливостью и той же улыбкой она отвергала любую предложенную помощь. Да, иногда помощь близких приносила облегчение, но совсем ненадолго. Жалость ей была ни к чему. Они все не могли ничем по-настоящему помочь, потому что она не хотела, чтобы ей помогали. Она жила внутри себя, поддерживая иллюзию, что все хорошо. Хотя в последнее время девушка сократила общение со всеми до нуля, будто понизив градусы, чтобы заморозить себя и свои мысли. Перестала пользоваться теплом, которое щедро дарили близкие, перестала просто потому, что потом становилось хуже. Это тепло не могло отогреть, оно лишь мешало окончательно замерзнуть, заставляя бесконечно чувствовать то, что она не хотела. У нас уже выпал первый снег, Помню, как он выпал в том году. Я часто мерзла, меня спасал человек, Который повторял "Я тебя люблю". Строки этой песни вызвали сильные эмоции. Закрыв глаза, она вспомнила, как в первый раз поехала к нему. Была ночь.. это был ноябрь. Накануне вечером выпал снег. Помнила, с каким страхом собиралась, тщетно пытаясь скрыть свои переживания. Помнила, как спускалась по лестнице, на улицу. Он ждал ее за забором. Почему-то в памяти ярко всплыли четкие следы от ее сапог, отпечатывающиеся на свежем, еще очень тонком снежном покрове. Черные, окаймлённые белизной, под светом фонаря выделялись еще сильнее. Она помнила, как он удивлялся ее смелости. Маленький мальчик не видел, как трясло его маленькую девочку.., но уже тогда она чувствовала себя в безопасности. Там, где был он, с ней не могло случится ничего. Аура защиты окутывала и грела. С самого начала. Она всегда чувствовала, что его зона комфорта это и ее зона тоже. Она помнила, как сказала, что хочет спать в его футболке. И как он сразу протянул ей ту, что она хотела. Этот простой, но такой полюбившийся элемент одежды с символом супермена вызывал ностальгию, смешанную с легкой, приятной грустью.. слезы беззвучно потекли по щекам. Она поняла, что не хочет, чтобы они прекращались, эти воспоминания о том, с каким теплом он ее тогда обнимал, наверное, именно в ту ночь пришло понимание о том, что доверие к нему безгранично. Как большой ребенок, по-детски наивным и таким невинным, он желал ее искренне, без жадности и порочной страсти, которой были подвергнуты многие. Но не он. Холодный ветер силы придает, Ты мое несчастье, мой озноб. И тихим вечером вспомни то, что было.. Прости, я не забыла.. Холодный ветер силы придает, Ты мое несчастье, мой озноб. И тихим вечером вспомни то, что было.. Холодным и по-матерински нежным порывом ветер безуспешно попытался высушить слезы, катящиеся по щекам, и этот поступок стихии давал небольшую надежду на лучшее. Девушка не сомневалась, что любимый мальчик вспоминает о ней. Она знала, что он чувствует. Она знала, что ему ее не хватает. Во время каждой встречи она видела, что-то настоящее, то, что она так любит, все еще там, за напускной небрежностью и пофигистичным отношением к жизни. То, что он так настойчиво пытался скрыть ото всех, включая ее и себя самого. Но скрыть от нее ему не удалось. Она чувствовала своего большого ребенка, видела его, прячущегося за циничной улыбкой. За вечными попытками доказать, что он взрослый.. Не несчастье. Наоборот, он был ее счастьем. Много смеялась и радовалась тебе, Теперь больше плачу и грущу. Всё накопилось у меня там, в душе, Не надейся, я тебя не отпущу. Окутанный иллюзией и строго построенный собственный мир для себя одной, оказался способен вместить еще одного заложника, которого заперла там сама, не желая отпускать. Мысли о нем нужны были ей не меньше, чем он сам. Она жила ими, из них строила свой внутренний Рай и Ад одновременно. Он шел яркой зеленой ниткой по голубой канве ее жизни, выделяясь и сочетаясь сразу. Она знала, что как только нитка оборвется, ткань рассыплется. Он и мысли о нем — это были её составляющие. не имела сил и желания отпускать его. И понимала, что никогда этого не сделает. Он — ее чудо, ее ребенок, то, что она любит больше всего на свете. Это моё тело, делаю с ним, что хочу, Могу биться о стены или себя резать. Я за это теперь ни от кого не получу, Я могу всё, что угодно с собой делать. У Блондинки это уже прошло. Время причинения себе телесной боли закончилось. О том периоде отчаяния напоминали лишь заметные только ей шрамы да чувство паники при виде бритвы. Она чувствовала боль и жжение просто при мысли о стальном заточенном куске железа. Она не уродовала своё тело еще и потому, что он иногда пользовался им.. хотя каждый раз она боялась, что он последний. Он доводил ее до истерики своим молчанием, а потом снова появлялся, дарил чувство полета, покоя, защищенности, и снова уходил. Но боль она себе больше не причиняла, она не пыталась вырезать его из себя. Она боялась, что однажды он исчезнет. Мне, серьёзно, плевать на весь мир, Он решает какие-то свои дилеммы. Если бы только ощутил, Как рушатся в моём мире мои стены. Если бы он только подозревал, что она чувствует. Но он видел равнодушную девочку, которая безумно любит секс и саму себя, вряд ли он догадывался о том, что она пережила. В какой Ад превратился реальный мир без него. Если бы он чувствовал ее слезы, слышал ее шепот, страстно молящий об избавлении, просящий у Небес только одного. Если бы он видел, как его девочка ломается по мелким кусочкам. Если бы знал, каких трудов ей стоит ее кукольная безличность в словах и поведении на людях. Она проклинала себя за то, что боялась сказать ему об этом. Боялась, что напугает его. Эми не могла рисковать, понимая, что потеряв его, она потеряет себя. Холодный ветер силы придает, Ты мое несчастье, мой озноб. И тихим вечером вспомни то, что было.. Прости, я не забыла.. Холодный ветер силы придает, Ты мое несчастье, мой озноб. И тихим вечером вспомни то, что было.. Мурашки пробежали по коже, напоминая о том, что она уже долго жила без его прикосновений. Я не пишу тебе, не ищу повода, Я пытаюсь не связываться с тобой, Мне по горло хватает этого холода: Минус тридцать при погоде нулевой. На улице было уже совсем тепло. Но она ежилась от холода. Смотрела с отчаянием на небо, желая, чтобы оно рухнуло на нее. По-прежнему не понимала, почему мир не разрушился в тот момент, когда он ушел. Почему он продолжал существовать каждый раз, когда она закрывала за ним дверь или выходила из его машины. Хотя, нет, понимала. Он вернется. Снова и снова, он будет приходить к ней, пока не останется навсегда. Но она так ненавидела ждать… Убрав песню с повтора, Блондинка услышала следующую, которая вызвала у нее улыбку. И все-таки мир упрямо продолжал существовать, как и любимое чудо в ее голове. Ребенок, которого она дождется, чего бы ей это не стоило. Ведь надежда — это то, что не покидало её никогда.