Родная кровь - не водица

Пока магическая Британия, забыв обычный сонный покой последних лет, обсуждала сенсационные статьи, пока Рита Скитер, хищно усмехаясь, обещала редактору новые разоблачения, а Альбус Дамблдор, укоризненно качая головой, проглядывал скопившуюся за день груду писем, в Поттер-хаусе стояла мирная тишина. Дети проводили последние деньки лета на свежем воздухе, бегая с собаками и плескаясь в речке, а Петунья, усмехаясь не хуже Риты Скитер, делилась новостями с Мардж. – Значит, говоришь, решили наконец прижать старого афериста? – Мардж разлила чай по большим кружкам, щедрыми ломтями нарезала привезенный Петуньей яблочный пирог. – Давно пора. И то, я считаю, долго вы с этим тянули. – Это все юрист Вернона, – осторожно ответила Петунья. – Выжидал удобный момент. Ты же понимаешь, с влиятельными людьми не так все просто. Ох, Мардж, – добавила она в порыве откровенности, – волнуюсь я. Может, стоило и дальше сидеть тихо. Но ведь мальчикам идти в школу! Как позволить, чтобы всякие мошенники лезли в жизнь нашей семьи! Сначала бросают ребенка на произвол судьбы на чужом крыльце, потом заглядывают в окна, а чего дальше ждать? Вдруг он придумал, как добраться до наследства Поттеров, и теперь хочет забрать Гарри обратно? – Не будь трусихой, – по-тюленьи фыркнула Мардж и с шумом отпила чаю. – Ты в своем праве, и закон на твоей стороне. Нечего всяким извращенцам тянуть лапы к твоему племяннику. Если тот тип заявится к вам еще раз, пусть Вернон сразу стреляет, вот что я скажу! Могла бы Петунья рассказать, на чьей стороне закон волшебников, да и есть ли у них вообще закон! Но вместо этого, подавив вздох, отпила глоток чаю и кивнула. В конце концов, не так все безнадежно, как ей казалось когда-то. Каково бы ни было влияние Альбуса Дамблдора, оно не абсолютно. Среди магов хватает и тех, для которых он не великий и непогрешимый наставник, а старый лицемерный интриган. «Быстро таких колоссов не пошатнуть, – объяснял мистер Вуд, – но мы не ограничимся парой статеек. Выборы в Визенгамот через полтора года, у нас есть время». А Вернон добавил, понимающе усмехнувшись в усы: «Видишь ли, Пет, начинать такое перед самыми выборами – дать прямой повод кричать о клевете и подставе от конкурентов. Дутые репутации нужно подрывать аккуратно и не торопясь». – Как твой питомник? – спросила она, решив свернуть опасную тему. Мардж оживилась, начала рассказывать о выставках, похвасталась очередной медалью ее любимца Злыдня, похвалилась, что на щенков от него уже запись. Посетовала, что даже здесь, в деревне, нелегко найти мясо и хрящи для собак по приемлемой цене. Петунья кивала, привычно пропуская мимо ушей рассуждения о вязках, дрессуре и сбалансированных рационах, пила свой любимый «Эрл Грей» и чувствовала, как деревенский покой и неизменные за все годы знакомства с Мардж темы оттесняют тревогу куда-то в самую глубину души. И верно, сейчас-то к чему тревожиться и волноваться? Скоро Вернон заберет ее домой, вечером мистер Вуд принесет новости и объяснит, чего они добились первым выпадом, а потом они вместе решат, как действовать дальше. А мальчики побудут несколько дней у Мардж, вдали от нервничающей матери и увлекшегося «боевыми действиями» отца. Тилли проследит за их безопасностью. Как будто подслушав ее мысли, Мардж вдруг со стуком поставила опустевшую чашку и сказала: – А мальчишки пусть остаются у меня до самой школы. Вы там на нервах, а здесь спокойно. А если кто полезет, – Мардж кинула кусочек пирога лежавшей у ее ног молодой перспективной суке, и та цапнула лакомство на лету, клацнув зубами, – пусть лезут. Моим собачкам нужна тренировка. – Спасибо, дорогая, – представив, как «собачки» вот так же сцепляют зубы на ногах незваных визитеров, Петунья мечтательно вздохнула. Нет, на самом деле хорошо, что Гарри носит амулет деда, и никакой волшебник не найдет его так просто. Вряд ли тот же Дамблдор позволит простому неволшебному бульдогу кусать себя за ноги. Но помечтать-то можно! Вернон приехал довольный, даже напевал что-то себе под нос. Обнявшись с сестрой и по очереди подкинув в воздух мальчишек, он пригладил усы и подмигнул Петунье: – Дела идут, Пет, дорогая! Мы еще покажем этим ненормальным, на чьей стороне правда. Пришлось отменить завтрашний гольф с Крисом, но взамен я обещал ему сегодня отменный семейный ужин. Это наш юрист, Мардж, – объяснил он. Мардж одобрительно похлопала брата по плечу: – Вот это дело! Хотела предложить вам остаться до завтра, но раз так, поезжайте. – Раскатай их, па! – важно заявил Дадли. – Надери им задницы! – И сними скальпы, – поддакнул Гарри. В отличие от брата, он предпочитал бравым шерифам отважных индейцев. – Будет сделано, – подмигнул мальчишкам Вернон. – Я приеду за вами послезавтра, о храбрые воины. И не смейте… э-э, строить из себя сами знаете кого. До встречи, Мардж. Поехали, Пет. – Ну, что там? – нетерпеливо спросила Петунья, едва машина тронулась с места. – Этого типа, который к вам пристал, а потом лез к нам в окно, Дингла, пришел выручать из их волшебной полиции сам Дамблдор. Вопросов ему, то есть Дамблдору, а не Динглу, задавать не стали, но это только пока, – Вернон вырулил на трассу, прибавил скорость и фальшиво напел пару строчек бравурного марша. И продолжил: – Крис добыл копии протоколов. Этот Дингл заложил всех. Выложил, что именно Дамблдор послал его на Тисовую, притом не в первый раз. И что старая ведьма Фигг следила за нами тоже по указанию Дамблдора. И что старый мошенник только кивал и гладил бороду, когда ему докладывали, что бедняжку Гарри Поттера обижает его злая тетка, представляешь, Пет?! – Мерзавец! Да я ему… Да я его самого обижу, прохиндея бородатого! – Вот оно, то проклятие на калитке, а, Пет?! Теперь ясно, чья там борода торчит. Крис считает, что теперь у нас достаточно доказательств для суда. И любимая папка Баррхоха, та самая, в которую он подкалывал отчеты своих зубастых парней и выписки из карты Гарри в Мунго, наконец пойдет в дело. Грамбл сейчас вовсю развлекается, прикидывая сумму возможной компенсации. Хочет общипать старого мошенника так, чтобы тот последние подштанники в ломбард отнес. – Хорошо бы так и вышло. – Даже если не выйдет, шумиха будет изрядная, и акции великого, светлого, и какой он там еще, сильно пошатнутся. Светлый, ишь ты, – Вернон презрительно фыркнул. – Порядочным нужно быть прежде всего. А не крутить какие-то подозрительные делишки вокруг беззащитного сироты. Пока доехали, начало темнеть. – Ты вот что, Пет, зайди к миссис Дорее сейчас, – попросил Вернон, заводя машину в гараж. – Спроси, не желает ли она принять участие в разговоре. Я, понимаешь, подумал… не то чтобы я не доверял Крису, он первоклассный специалист, но миссис Дорея тоже разбирается во всех этих волшебных закидонах. Было бы неплохо обсудить все это и с ней тоже. – О, Вернон, – Петунья кивнула и быстро поцеловала мужа. – Конечно, ты прав. Если тетушка Дорея не будет против, я попрошу Тилли накрыть ужин в ее гостиной. Конечно же, Дорея вовсе не была против. К тому же выяснилось, что она прекрасно помнит родителей «юного Кристофера» и с удовольствием посмотрит, достоин ли тот матери-слизеринки и отца из Равенкло. Мистер Кристофер Вуд ожидания оправдал. Войдя в гостиную, он чопорно раскланялся с портретом, рассказал любопытствующей Дорее о родителях, еще о каких-то ее старых знакомых, упомянул между делом несколько светских скандалов последних лет и лишь потом отдал должное кулинарным изыскам Тилли. За столом разговор продолжал вертеться вокруг светских новостей волшебного мира. Дорея вздыхала, Вернон скучал, но помалкивал, Петунья слушала и старалась запоминать имена – знать, кто есть кто, всегда пригодится. И только за чаем наконец перешли к делу. Петунья уже знала основное от Вернона, а вот Дорея выслушала с интересом и откровенным злорадством. – Итак, – завершил Кристофер, – у нас вырисовывается громкое и весьма скандальное дело. Пресса наша безоговорочно, общественное мнение обработано, Визенгамот… увы, непредсказуемо. Там хватает противников Дамблдора, но они сейчас не в чести. Баланс решают нейтральные, а из них выжили в основном те, кто подпевает сильнейшему. Поэтому я не очень надеюсь на полную победу, больше рассчитываю пошатнуть авторитет Дамблдора и, как бы сказать, дать точку опоры его противникам при подготовке к выборам. – Разумно, – кивнула Дорея. – Альбус слишком бел, слишком безупречен. Как говорил мой муж, неестественно безупречен. Вы знаете, дорогой Кристофер, что в семье Дамблдоров произошло когда-то сразу несколько скандальных историй? – Не слышал. – И никто из молодых не слышал, – кивнула Дорея. – А те, кто помнил… где они все теперь? – Погодите, миссис Поттер, – Крис мгновенно стал похож на учуявшего дичь охотничьего пса. – Вы считаете, что Дамблдор убрал свидетелей? Кстати, а что за истории там были? Криминального толка? – Скорее постарался заткнуть сплетников, – Дорея небрежно пожала плечами. – Затмить былое собственной репутацией. А истории…. О да, и криминальные тоже. Но не только. Начать с того, что женитьба его отца была какой-то мутной. Говорили, что Персиваль привез жену из Америки, и никто ничего не знал толком о ее родне. То ли полукровка, то ли магглокровка, да и Мерлин бы с ней, магглокровки тоже разные бывают, но вела она себя – куда там иным благороднейшим и древнейшим. А потом Персиваль попал в Азкабан – напал непонятно с чего на маггловских мальчишек. Тут уж, верно, гордячке припомнили ее заносчивость, иначе с чего бы ей хватать детей в охапку и уезжать на другой конец страны! – Увы, этот криминал Альбусу не… – Сначала дослушайте, молодой человек! – возмутилась Дорея. – Вы правы, за родителей Альбус не в ответе, хотя я бы спросила, почему он постарался сделать так, чтобы о них все забыли. Грешно стыдиться своей семьи, какой бы она ни была! Но вот потом… Попробуйте, молодой человек, раскопать историю о смерти Арианы Дамблдор. Это его сестра. А попутно, глядишь, услышите что-нибудь интересное о Геллерте Гриндевальде. – Гриндевальд? – переспросил Кристофер. – Вы ведь, я так понимаю, не о том, как Дамблдор победил… Миссис Поттер? Может, вы просто мне расскажете? – Уж не знаю, кто там кого победил и сколько раз, но повторять подобные сплетни не к лицу даме. Я дала вам направление поиска, дерзайте. Все равно слова портрета не имеют юридической силы, – Дорея горько усмехнулась. – А теперь, молодой человек, расскажите, как приняло общество ваши разоблачения? Я поняла, что в целом благоприятно, но хочется подробностей! Что Дамблдор? Кто что сказал? Вы ведь понимаете, как я жажду знать все досконально? – О да, – Кристофер широко улыбнулся. – Да и миссис Дурсль волновалась. Вот, – жестом фокусника он вытащил из кармана пакетик, ткнул в него палочкой, и на столе оказалась груда писем, свитков пергамента, детских метел, книжек и игрушек. – Начну с плохого, были письма с возмущениями и даже проклятиями. Основная мысль – волшебник должен воспитываться волшебниками, наследник Поттеров заслуживает лучшего, чем опекунша-маггла. На всякий случай я составил список отправителей. Но полагаю, что большая часть писем такого рода отправилась все же не Дурслям, а Дамблдору. – Где они все раньше были, – процедила сквозь зубы Петунья. – Мистер Вуд, вы говорили, что Гарри у нас не отберут! – Раньше могли бы и отобрать, – кивнул Кристофер, – когда ребенок был вдалеке от волшебного мира и не получал помощи. Но теперь поздно менять опекунов. Мальчик счастлив в семье, живет в хороших условиях, знает о волшебном мире, получает всю необходимую медицинскую помощь. Единственный, кто мог бы претендовать на участие в судьбе Гарри Поттера – Сириус Блэк, его крестный. Если бы не попал в Азкабан. Есть еще родственники по линии Блэков, но всем можно будет задать единственный вопрос – где они были раньше, когда Гарри действительно нуждался в помощи? Поэтому, миссис Дурсль, давайте о хорошем. Все эти письма и посылки, – он широким жестом обвел стол, – от тех, кто хочет поддержать вас и помочь Гарри. Отдельно, – он подал Вернону тонкую папку, – здесь несколько интересных коммерческих предложений. Как мы и полагали, заявление мистера Дурсля о размере состояния Гарри Поттера не прошло незамеченным. Перспективные деловые партнеры на дороге не валяются, даже если это всего лишь магглы, – они с Верноном дружно рассмеялись. – Ты специально это сказал? Вернон? – Петунья невольно хихикнула. – Ты во мне сомневалась, дорогая? – мистер Дурсль довольно пригладил усы. – Тилли, будь добра, принести из моего кабинета вино. Предлагаю отметить дело, господа и дамы. Выпьем за наш всесторонний будущий успех.