Глава 2
14 августа 2015 г. в 11:00
И вот, спустя полчаса речи сопровождающей и просмотра фильма о величии Капитолия, Хейзел сообщает, что время вытаскивать имена настало. Хейзел типичный представитель Капитолийской моды: невероятно яркий парик, тонны макияжа, за которым не видно настоящего лица, и ужасные туфли, скорее похожие на копыта.
— Сначала дамы, — и она бодро семенит к чаше с листочками. Вытащив один из них, она также бодро возвращается на свое место. — Итак, первый трибут из 4-го дистрикта — Адриана Эйбрамсон!
Сказать, что я испугалась — ничего не сказать. Я чуть не свалилась в обморок, ноги были ватными, все как в тумане. И вот я, ничего не понимая, иду к сцене под конвоем трех миротворцев. Я буквально физически ощущала сочувствующие взгляды жителей дистрикта. Как только моя нога ступает на первую ступень, Хейзел одаряет меня лучезарной улыбкой. Она хватает меня за руку и проводит к моему месту на сцене.
— Теперь мужчины!
В то время пока она ходит за листком я пытаюсь найти глазами мать, но кажется будто она растворилась в толпе. Голос Хейзел заставляет меня очнуться.
— Второй трибут из 4-го дистрикта - Ноа Джоунз.
Это тринадцатилетний мальчишка, который вряд ли доживет и до рассвета, если, конечно, его не убьют возле Рога изобилия. Как только он начинает двигаться с места, я слышу громкие вопли женщины, видимо, это его мать. Но сам мальчик держится молодцом, он твердым шагом идет к сцене, в сопровождении все тех же трех миротворцев. И вот, когда он на сцене, Хейзел торжественно произносит:
— Трибуты пожмите друг другу руки.
Затем звучит гимн Панема и нас уводят в здание Дома Правосудия. Теперь мы можем попрощаться с родными.
Проходит, как мне кажется, вечность, перед тем, как мама заходит в комнату в которой я жду ее.
— Мама! — я кидаюсь ей в объятия. — Не плачь, пожалуйста, все будет хорошо. Не уходи в себя, живи так, словно ничего не случилось. Ты сильная! Ты должна быть сильной! Ты справишься, у тебя есть все, что нужно!
— Адри, постарайся вернуться. Пожалуйста.
— Ты знаешь, я сделаю все, что смогу, а когда вернусь мы испечем булочки, как и планировали.
— Может, хоть на арене эта безделушка тебе поможет, — она поправляет трезубец у меня на груди.
И тут заходит миротворец, сообщая, что время вышло. Мы с мамой напоследок обнимаемся. Я вдыхаю запах ее волос. В последний раз.
— Я люблю тебя, — шепчу ей.
— Я тоже тебя люблю.
Миротворец уводит ее. А остаюсь наедине со своими мыслями. Дверь снова открывается и ко мне заходит Тара.
— Адри! Ты справишься, главное — раздобудь трезубец! — она обнимает меня, так крепко, что я даже не могу вдохнуть.
— Давай смотреть правде в глаза: я не справлюсь, и мы обе это понимаем. Присмотри за мамой, ладно?
— Кто бы за мной присмотрел. Не нужно себя так настраивать, ты — боец!
И снова миротворец, такое ощущение, что они подслушивают под дверью и заходят в самый не нужный момент. Он буквально выталкивает Тару за дверь.
— Я люблю тебя! — это последнее, что я услышала прежде, чем дверь захлопнулась. Теперь меня и Игры разделяют всего какие-то пара недель. Как же я хочу закрыть глаза, а когда открою оказаться дома, рядом с мамой. Но это невозможно. И все, что мне остается — это ждать, когда за мной придет Хейзел. Она появляется через пару минут.
— Давай вставай, нас уже ждут, через полчаса отправление в Капитолий.
До вокзала нас везут на машине. Всю поездку Хейзел не унимается, говорит, и говорит, и снова говорит. Она так утомительна.
— Вы даже не представляете, как вам повезло. Вы будете жить в роскошных апартаментах: у каждого своя комната, изысканные кушанья, огромные кровати, столы из красного дерева, бриллиантовые ручки и шелковые занавески. И все только для вас. Поздравляю, вы такие счастливчики! — с этого момента я перестала ее слушать. Как можно поздравлять с тем, что нас скоро убьют? Интересно, все сопровождающие такие?
На перроне куча журналистов с микрофонами и камерами. Ну что ж, пора начинать улыбаться, вдруг среди них есть спонсоры?