Булочки с сиропом

*** - Ну знаешь, Реннер! Это уже переходит всякие границы! – я спускаю очки на нос, поверх них глядя на свою благоверную – конечно, за компом. - И что такого обо мне ты там опять прочитала, радость моя? Что я – гей или не хочу ни с кем делить экранное пространство Борна? Кстати – второе близко к истине, Деймон так долго решает, что уже проще опять снять все без него. - Как насчет тебя и какой-то несовершеннолетней старлетки? – тоном, гарантирующим скорые неприятности, интересуется она и, не давая мне слово вставить, продолжает, - тебе что, мало тех проблем из которых ты с таким трудом вылез? Да и это сложно победой назвать! - Скар, постой… - пытаюсь объяснить я, - послушай меня, дорогая моя… Скорее всего, это про очередную пассию отца, они у него все моложе. Я даже имен их не запоминаю… - Правильно, а зачем – тебе потом их юристы напомнят, когда они будут вешать на тебя всех своих нагулянных детей! Чтобы потом ты умилялся на них в своем Твиттере! - Остановись, Скарлетт, - заводиться начинаю и я, - Эви здесь при чем? Она – ребенок, у нее должен быть хотя бы отец… - Такой же фальшивый, как все у Сонни, - не глядя на меня, отчетливо произносит моя жена. Поднявшись, я молча ухожу, прихватив по пути куртку и аккуратно прикрыв за собой дверь. Ночной Нью-Йорк тем и хорош – можно хоть на голове стоять, никто не станет уточнять, чем именно ты занимаешься и чего ради. Закурив и приподняв воротник, чтобы скрыться от ветра с залива, просто иду по улице. Мы ссорились всегда, в жизни не бывает иначе, потому что раздражающие факторы есть у всех, к этому привыкаешь за годы, проведенные вместе, или просто перестаешь замечать. Мы ссорились всегда… - Ты сюда с Фаррелом и Уолбергом надраться пришел или чтобы со мной пересечься? – ее сварливый резкий голос разносится по всему холлу Мэдисон Сквер Гарденс. - И то, и другое, - как мне кажется, очень остроумно отвечаю я, пытаясь ее игриво приобнять, за что получаю болезненный и заслуженный тычок под ребра, - ты чего дерешься?! - А ты не веди себя, как придурок! – Скарлетт понижает голос, - я на этот концерт-то потащилась из-за тебя, а ты… какого хрена ты их приволок?! - Парней? Да мы встретились тут, у туалета! – как будто это все объясняет, киваю я, - они предложили… ну, у них же тоже повод… - У вас всегда – повод! - Ну, солнышко… - завожу привычную за несколько уже лет пластинку я, - мы же с тобой… ты сама всегда так говоришь, валяем дурака… - Дурака, значит… - она оглядывается, явно выискивая кого-то в толпе, - валяем… Тогда ты не будешь возражать, если я остаток вечера проведу в более трезвой компании! Я успеваю буквально в последнюю секунду ухватить ее запястье, - Куда ты? - Отстань от меня, Реннер! – безрезультатно выворачиваясь из моей хватки, шипит она, - я не буду с тобой трахаться ни сегодня, ни в ближайшем будущем! - А как насчет отдаленного? – мне все еще кажется, что есть возможность свести ссору к глупой шутке, но моя Скар рассердилась всерьез. - Ты вряд ли будешь к тому времени в поле моего зрения! – язычок у нее всегда был острым, как бритва, и тут уже и мое терпение превращается в мыльный пузырь. - А кто тогда будет подметать красную дорожку, по которой ты пойдешь получать Оскара за лучшую позу на спине в Трудностях перевода? – по глазам вижу, были бы одни – получил бы по морде, и надо сказать – заслужил. - А не пошел бы ты, Реннер… - … на все буквы алфавита разом? – прерываю я, - Это – моя фишка, у меня на нее авторское право. - Жлоб! – припечатывает она, уходя. На душе – погано, не люблю я с ней ссориться, хотя это и происходит довольно часто в последнее время. Первый угар миновал, но мы так и говорили о том – кто мы друг другу. Мы встречаемся от случая к случаю, от приема к приему, на некоторые меня даже зовут официально, как подающего надежды будущее Голливуда. Вот только между нами это ничего не меняет, мы по-прежнему остаемся друзьями с особыми привилегиями… А мне так хочется назвать ее – своей… Запах свежей выпечки откуда-то поблизости кружит голову и я очень вовремя вспоминаю, что так и не успел пообедать… - Привет… - мнусь на пороге ее квартиры, она смотрит исподлобья и молчит. Усмехнувшись, вхожу, ставя на стол пакет, распространяющий аромат горячего хлеба, - булочки с сиропом? С клиновым, - уточняю, ловя ее сумрачный взгляд, - простишь? - Я не духовник – грехи отпускать… - А я и не каяться пришел! – преодолев разделяющее нас расстояние, подхватываю ее на руки, не обращая внимание на протесты, впрочем, быстро сходящие на нет… От сдобы добреют… Этот нехитрый постулат из какой-то детской книжки всегда помогал мне свести ущерб от наших нередких ссор к минимальному. Выбросив окурок, сворачиваю к ближайшей станции подземки… кажется, та кондитерская была в Восточной части города… *** Господи, какая же я дура! Ну почему у меня язык действует быстрее, чем мозги?! Стоило промолчать секунд двадцать и все бы улеглось само! Рози раскапризничалась, как только за ним закрылась дверь и не перестает плакать, отчего я готова лезть на стенку, потому что и здесь – виновата сама! Всегда и во всем – виновата… Виновата… виновата… виновата… Это слово бьется в висках, стоит перед глазами и не уходит из головы. Виновата, что поверила Райану, виновата в том, что не могу ни отпустить Джереми, ни хоть как-то отношения между нами определить. Даже Роберту не понадобилось много времени, чтобы нас раскусить, но я не могу заставить себя сделать этот последний шаг, и все прячусь за термином «лучший друг»… - Скарлетт, ты уверена насчет Нью-Йорка? – практически поселившись у меня после моего развода, он помогает собираться, - и – надолго? - Не знаю… - перехожу из комнаты в комнату, - со съемками все складывается как нельзя лучше, мистер Ален пригласил меня в свой новый фильм… - То есть… - остановившись в дверях, против света, так что я не вижу толком его лица, Джер уточняет, - как минимум три месяца. - Или даже полгода, - киваю, не глядя, - возможно получится попасть в бродвейскую постановку, но это только планы… А что? – спохватившись, поднимаю взгляд от стопки вещей, - ты что-то хотел? - Нет… не то чтобы… это неважно, на самом деле… - Мне стоит начать волноваться? – это старая шутка, он женится сразу же, как только найдет кого-то лучше меня. - Нет, - Джереми подходит ближе, но лица все равно не разглядеть против света, - ты по-прежнему держишь пальму первенства… Я хотел… Этот миг, тот самый, перед моментом истины, конечно, знаком каждой из нас. Мы можем предугадать, на уровне ощущений – вот сейчас он скажет… меняя абсолютно все в твоей жизни. И можем как подтолкнуть, так и оттянуть этот момент в бесконечность. Прижавшись к нему в мгновенном порыве, явно сбившем его с ног, шепчу, - Джер, ты мой самый близкий, самый лучший, самый любимый друг… - отчетливо сознавая, что гроблю в данный момент его мечту, вторую, а может – и первую по важности в жизни. Но мне сейчас в моем раздрае нужен именно он – мой друг, утешитель, жилетка, моя опора и надежда, а не трубадур. – Не знаю, как пережила бы все это без тебя! - Никто тебе бы и не позволил такие эксперименты, - тихо выдохнув, находит в себе силы на шутки мой Джер, крепко прижимая к себе, его руки скользят по волосам, запутываясь в них, спускаются по спине, доходя до критической линии… и останавливаясь. Я же лишь плотнее прижимаюсь к нему, пряча в основном от него мокрое от слез лицо… Виновата… сама и во всем… виновата… Где мне его теперь искать, куда бежать и кому звонить?! Если бы мы были в Лос Анджелесе, то я бы поехала в Стрелки, но мы – здесь, в Нью-Йорке, в городе, который не спит… и баров, открытых всю ночь, здесь хватает с лихвой. Господи, что же я наделала! Рози никак не хочет успокаиваться, все плачет и плачет, и я, продолжая словно заведенная качать ее на руках, тоже начинаю рыдать от жалости к себе. Потому что он – ушел, и теперь все пойдет наперекосяк и мы разбежимся, и я так и буду привязана к Рому, а Рози… а он больше не позвонит и не спросит – как ты, моя радость? И продолжит везде, захлебываясь, говорить об Эви, и у меня больше некому будет все это пересказать… - Вообще-то, я рассчитывал тут жену с дочерью застать, - раздается его голос из прихожей, - а не-встречает меня умная Эльза… - не раздумывая, я делаю несколько шагов навстречу, но он успевает раньше, перехватывая у меня дочь, - и кто же это у нас тут маму до слез довел? Почему не спишь, солнышко? Давай мы с тобой… - его мягкий уверенный теплый голос действует на Рози всегда. Она замолкает, словно ее выключили, и в доме наступает благословенная тишина. Отвернувшись к окну, я старательно вытираю мокрые щеки, но припухшие глаза и покрасневший нос все равно выдадут меня с головой. - Булочки с сиропом? – произносит неожиданно тихо он, заставляя меня развернуться и встретиться взглядами, - что ты напридумывала, Скар? - Прости меня! Несу чушь, не думая, а потом… - прижавшись к нему, пытаюсь объяснить, но слов не хватает. Чуть отодвинувшись, Джер заглядывает мне в лицо, - Ты что, подумала… радость моя, что ты! – снова притянув к себе, он гладит меня по голове, - я просто ходил за булочками… Меня уже не хватает на то, чтобы что-то пытаться объяснить словами… Нахожу его губы, целуя жадно и настойчиво, не давая опомниться или передумать, если вдруг… Но в ответ меня словно подхватывает стремительный поток, с которым нет ни сил, ни желания бороться. Хорошо, что мы не на кухне – мелькает шальная мысль, заставляя рассмеяться ему прямо в губы. - Что? – взяв лицо в ладони, мой муж снова рассматривает меня, вглядываясь пристально, словно впервые. Улыбнувшись, я пожимаю плечами, притягивая его на себя, - Ничего… подумала, надо бы поставить чайник… - Джереми смеется в ответ. Но стоит мне, перекатившись, оказаться сверху, как его веселье скоренько улетучивается, уступая место очевидному. В его глазах отражается то, что делают его руки со мной, зажигая каждую клеточку тела огнем… боль, приносящая наслаждение, неутоленная жажда и желание ощутить его внутри заставляют в нетерпении кусать губы и выгибаться дугой, и молить о пощаде… Не оставшись в долгу, перекатываюсь на спину, тяжело дыша, и не давая ни ему, ни себе передышки, притягиваю на себя, впуская внутрь… Задохнувшись, он замирает на миг, ловя мой взгляд, проводит ладонью по лицу, закрывая глаза… вперед-назад… медленно, чтобы я вошла в ритм, успела вместе с ним поймать тот самый миг, когда тело словно под током, когда каждое прикосновение – как новый удар… толчок, еще один… и кажется, что взлетишь или сорвешься, но все равно - это будет полет… - Прости, что довел тебя до слез, - поцеловав куда-то в область макушки, негромко произносит он, - надо было сказать, что скоро приду… думал – устрою сюрприз… - Сюрприз у тебя, определенно, получился, - фыркаю я, поворачиваясь, - неужели те самые булочки? Где ты их нашел? - В той же кондитерской, они не переехали и не закрылись, - в голосе слышна улыбка, - я помню, какой сговорчивой ты всегда становишься от них. - Негодник, - подложив ладонь под щеку, смотрю на его профиль, - прости за мои слова… Эви… ты знаешь… - Конечно… - обняв меня, мой Джер продолжает, - да, я везде говорю о ней и в социальные сети попадают наши с ней фотографии… но все это – благодаря тебе и Рози, по большому счету. - Ты любишь ее, - мягко напоминаю я, - и это понятно, она росла при тебе, можно сказать – у тебя на глазах… - Она будет моим личным тренером по воспитанию детей, - уже дурачится он, - мы же отрабатываем сложные сцены в спортзале… - Дурак! – перебиваю я, - твой трогательный рассказ про фобию выпадения молочных зубов уже достаточно умилил фанатов, на гифсеты растащили. Придумал бы что-нибудь другое… - Например? - Не знаю, но имея брата несколькими годами старше Эви, глупо рассказывать подобные байки. - Я же с ним редко бываю! – тут же возражает он, - да и вообще… Я так неприлично счастлив с вами, что мне это как-то нужно объяснять… Чайник тихо булькает, закипая, аромат свежей сдобы разносится по всей квартире, детская рация под рукой, ноги, вытянутые на колени мужа, шелест странниц - сценарий или газета, не суть… его пальцы, скользящие по короткому ежику рыжих теперь волос, мягко массирующие затылок, клиновый сироп, оставляющий повсюду липкие следы… Тихая гавань – надолго ли? Как знать…