День Рождения

      Поздно. Это слово крепко засело в моей голове, оно бьется о стенки черепа, царапает мозг своими длинными когтями. Дождь барабанит по стеклу, а я сижу в гостиной, поджав под себя ноги, чтобы немного согреться и жду того, что не предвещает мне ничего хорошего. Она еще никогда так надолго не задерживалась. А вдруг, что-то случилось, а я сижу здесь в неведение. Наверное, стоит позвонить. Беру телефон, набираю знакомый номер, слушаю короткие гудки, которые быстро мне надоедают. Не берет. Наверное не слышит. Не мудрено. Кладу телефон обратно, кидая быстрый взгляд на свои слегка подрагивающие руки. Но пытаясь об этом не думать, ведь сегодня может все обойдется. Сегодня особенный день. Может она вспомнит. Раздается громкий стук в дверь, и я тут же соскакиваю со своего места и мчусь стремглав, чтобы открыть дверь. На пороге меня ждет то же самое, что и всегда. Внутри все обрывается. Воздушные замки, которые я строила минуту назад, моментально рушатся. Она не вспомнила. Мама подняла голову, устремив на меня затуманенный взгляд. Ее волосы мокрые, как и вся одежда, и прилипли к лицу.  — Чего так долго? — буркнула она, буквально вваливаясь в дверь.  — Прости, мама, — на автомате произношу я. Последнее время я только и делаю, что извиняюсь. Извиняюсь за то, что оказалась не в том месте и не в то время, за то, что положила в чай не три ложки сахара, а две, извиняюсь за то, что вообще родилась. Опомнившись, я быстро закрываю дверь и помогаю матери опуститься на кушетку. Она пытается возразить, но я не могу разобрать ни слова, потому что слышу лишь невнятное мычание. Сколько же она выпила? В руках у нее недопитая бутылка водки, а я все смотрю на нее и чувствую, как по горлу медленно поднимается отвращение. Я поклялась, что в жизни не возьму ни капли в рот, не стану морально уничтожать себя так же, как моя собственная мама. Я опустилась перед ней на корточки, чтобы помочь снять босоножки. Каблук на одном из них отсутствовал, и я в очередной раз удивилась, как у нее получается добираться. В каком бы состоянии она не была, она всегда возвращается домой. Я потянулась, чтобы помочь ей с застежкой, но мать сильно толкнула меня ногой, да так, что я чудом успела восстановить равновесие и не упасть на пол.  — Не л-лезь, я сама с-справлюсь, — заявила мать, еле ворочая языком. Ее движения были медленными и неуклюжими. Она десять минут не могла справиться с одной застежкой, но когда та поддалась, босоножки отправились в другой угол, пролетев прямо над моей головой и ударились о стену. Заметив в руке бутылку, о которой она, кажется, забыла, мать довольно крякнула и поднесла горлышко к губам, отправляя горькое содержимое в рот. На ее лице ни отразилось ничего, как будто она пила простую воду. Отняв опустошенную бутылку, она икнула и бросила ее на пол. Я решила, что пора отправлять ее спать, поэтому снова подошла к ней и подала руку. К моему огромному удивлению, она без лишних слов облокотилась на нее и, поднявшись, пошатываясь, мы направились в ее комнату. Оказавшись возле кровати, мама изъявила желание выпить еще. Наверное ей оказалось мало выпитого ранее.  — Тащи с-сюда бутылку, и п-пошевеливайся! — приказала она, развахивая руками.  — У нас нет алкоголя, мама, — возразила я. На что она фыркнула и приказала мне идти в магазин и тот час принести ей две бутылки водки. — Уже поздно, на улице дождь, к тому же, мне все равно не продадут. Наконец она сдалась и принялась стягивать с себя платье, а я решила, что сейчас самое время. - Мам, у меня порвались кеды, нужны новые, я бы пошла в этих завтра в школу, но на улице плохая погода, ты сама видела и…  — У нас нет денег, забыла? — резко перебила меня мать.  — Но на бутылки каждый день ты как-то умудряешься найти. Выпалив последнюю фразу, я тут же пожалела, потому что мама замахнулась и ударила меня. Скулу пронзила боль, но я осталась стоять перед ней, не позволяя слезам вырваться на волю. Мне стало страшно, потому что я смотрела в глаза монстра. Это была не моя мать, передо мной стоял совершенно иной человек. Ее глаза были налиты кровью, а зрачки были настолько расширенны, что радужки серого цвета были практически не видно.  — Ты можешь идти, — наконец заявила она, ложась в кровать. — Я хочу спать. Я молча укрыла ее и, дождавшись, пока она закроет глаза, удалилась из комнаты, оставив дверь открытой, на случай, если что-то случиться. Вернувшись в гостиную, я взглянула на часы. 23:58 Пора. Быстро забежав на кухню, я открыла пустующий, вот уже неделю, холодильник и вытащила оттуда небольшой кусочек кекса, который я сегодня приобрела в пекарне, на последние копейки, которые у меня оставались. Взглянув на него, я поняла, что чего-то не хватает. Пошарив в ящиках в столе, я все же обнаружила то, что искала, ну, почти. Это была маленькая, уже использованная до этого, праздничная свечка. Я зажгла ее, воткнула в кекс и вернулась в гостиную, устраиваясь на потертом диване, и поглядывая на заляпанные настенные часы. 00:00 — Пора загадывать желание, — напомнила я себе, и зажмурила глаза. Вот так я встретила свой 16-тый День Рождения, под сильный храп пьяной матери, который был слышен даже в другой комнате, со слезами на глазах и с серьезным намерением как можно скорее убежать от этой жизни, от которой я уже устала…