Тьма. Свет. Тьма. Свет.

Тьма. Свет. Тьма. Свет. Тьма. Свет. Подъем. Снов нет. Вместо этого у всех в головах этот безумный стробоскоп. У всех живых. Неживые парили по улицам без устали и сна. Их гладкие безэмоциональные лица с огромными детскими голубыми кровоточащими глазами смотрели наверх. На вечно красное небо. Это, наверное, какая-то болезнь. Никто не знает. Да и некому знать. Живых осталось с десяток на весь город, остальное место заполнили эти существа с гладкими лицами и детскими глазами. Почти в каждом из хаотично натыканных в доме окон смотрели эти существа. Они не вредили, они просто существовали. Ах да, подъем. Разум расшатан, не первый год наблюдаю все, что здесь происходит. От такого попробуй останься разумным, когда в одночасье, за одну ночь небо стало красным, а вместо всех, кого ты знал и любил - большеголовые уроды. Нехитрый завтрак, выход на улицу. Что живым остаётся делать? Доживать. Кто-то из нас умудряется сделать в этом аду семью. Улицы тихи, хоть ты и находишься в центра когда-то оживленного мегаполиса. Неживые передвигаются бесшумно, то и дело прикладывая свои трехпалые лапы друг другу к голове, как бы здороваясь. Находились живые безумцы, умудрявшиеся убить неживого. Кровь на подоконнике. Кровь. Настоящая. У неживых настоящая кровь. Скрип. Подбалконный паук расправил лапу. Под каждым из балконов висит паук. Огромный, только лапы сложил. Как будто и не паук, а украшение. Он тоже не опасен, я даже могу его погладить, если бы не... Если бы не чудовищная лень и апатия, накрывающая весь затихший город. Нас как будто накрыли колпаком и выкачали весь воздух. Но мы живы. Подворотня. Высокая, метров пятнадцать. И тёмная. Ещё несколько пауков так же сложив лапы медленно вращаются на потолке. Похожи на люстры. Белая фигура. Женщина прислонилась к стене. Похожа на живую. Прислонилась и смотрит наверх. Кожа белая, тонкая. Женщина обнажена. Апатия меня поглотила давно, я даже не знаю, в чем я. Может я и сам обнажен. Белая. Белая кожа. Синие вены. Я вижу, как они пульсируют. Кажется, если на эту женщину посветить фонарем, я буду видеть её сердце. Красива. Хотя что сейчас считать красотой? Нормальный размер головы? Красива. Белые волосы. До пола. Почему я это отмечаю? Давно видел живых, видимо. Она почти не дышит, стоит и смотрит, чуть приоткрыв рот. Тишина в этом городе стала законом. Никто не рискует говорить. Девушка дернулась. Я бы испугался. Если бы не апатия. Дернулась. Посмотрела на меня. Глаза красные. Не детские. Красива. Подняла голову. Застыла. Не знаю, сколько мы простояли. Но мы стояли. Вздох. Нарушен закон. Тишина порвана. Живой звук. Девушка выдохнула, смотрит на меня. Медленно оторвалась от стены, пристально смотрит на меня. Отвернулась, пошла прочь. Два длинных красных шрама на спине. Откуда? Не знаю. И никто не узнает. Девушка вышла на улицу. Осмотрелась. Обернулась. Глаза её полны слез. Улыбка? Я забыл, как это. Очень странно. И красиво. Взгляд наверх. На красное небо. Она тает. Растворяется в воздухе. Уносится куда-то далеко. Красива. Её больше нет. Бесцельно иду домой. Неживые всюду. Быть может, я когда-нибудь встречу её снова. Замечаю, что устал. Дохожу до дома. Если это можно назвать домом. Падаю. Бояться некого, дверей нет. Врагов тоже нет. Смерти бояться нет смысла, она вокруг. Тьма. Свет. Тьма. Свет. Тьма. Свет. Тьма...