Pretty little psycho

Чон Хва возвращается домой после рабочей смены и прямиком отправляется к себе в комнату. Она закрывает дверь на ключ и падает на кровать лицом в прохладную подушку. Голова Ли гудит, разрывается на части. И так уже пятый день подряд. Где-то в глубине души Чон Хва понимает, что рано или поздно ей надо будет что-то решить, снова завести часы, стрелки которых замерли в день признания Ким Минсока. Почему, почему всё только усложняется? Почему всё, АБСОЛЮТНО ВСЁ, должно было произойти именно сейчас, когда в её дом вернулся Чанёль, а в голове беспорядок пуще прежнего? Вопросы буквально метеоритами летят в Чон Хву, не давая возможности увернуться, забыться и спрятаться от огненного звездопада хоть на минуту. Ли переворачивается на спину и закрывает руками глаза. Может, Чон Хва просто преувеличивает? Может, всё на самом деле не так страшно? С Кёнсу уже давно всё решено, с Паком — тоже, так что Ли мешает начать встречаться с мужчиной, которого можно смело назвать её идеалом? Разве всё дело в Чанёле? Нет. Если бы Чон Хва решила начать встречаться с Минсоком сегодня же, то Пак точно отправился бы на улицу без всяких «но». Ли не стала бы церемониться. Чувства? Скорее всего дело в них. Чон Хва не влюблена в Кима, поэтому не может так просто согласиться стать его девушкой. Минсок уже не в том возрасте, чтобы просто гулять с кем-то под ручку. Такие мужчины уже думают о семье, а не о извращённых приключениях на свой «скипетр». Чон Хву не пугает ни брак, ни дети, ни хлопоты по хозяйству, но будет ли это справедливо принять чувства Кима и не отвечать на них взаимностью? «Я был бы очень рад, если бы ты дала мне шанс», — эхом проносится в голове Ли, а перед глазами тут же появляется лицо Минсока. Чон Хва представляет мужчину настолько чётко, будто рассматривает его фотографию. Она всматривается в его раскосые глаза, мысленно касается пальчиками лёгкой щетины, поднимает взгляд на зачёсанную наверх чёлку, в который раз убеждаясь, что она ему очень подходит. В Минсоке, кажется, нет изъянов, и это больше всего тяготит Ли, которая уже давно разочаровалась в себе, как в женщине. Портрет Кима рассыпается вместе со стуком в дверь, тем самым возвращая Чон Хву в реальность. Сегодня Пак заметил возвращение Ли слишком рано. В такие моменты девушка жалеет, что за столько лет не продумала в доме чёрный вход или потайную лестницу, по которой можно было бы забраться в спальню через окно. — Ужин готов, иди покушай, — сообщает Пак через закрытую дверь. — Я не голодна. — Не поверю, что ты не хочешь нормально покушать после смены. Спускайся. Чон Хва слышит удаляющиеся шаги и скрип лестницы, а следом и урчание живота, который при упоминании об еде решает напомнить о своём существовании. Да, мини-холодильник или запас закусок в спальне тоже не был бы лишним. А ещё можно было бы научить Тома приносить хозяйке еду в комнату. Разве коту сложно стащить из холодильника колбаску? Переломав себя (что поделать, одной философией сыт не будешь), Ли всё-таки отправляется на кухню, где её ждёт чашка с куриным бульоном, рис и сосиски. Сложность приготовления последнего блюда Чон Хва оценивает «очень высоко». Правда, на этот раз она воздерживается от комментариев. У неё нет ни сил, ни желания спорить с Чанёлем. Выполняет свои обязанности, и ладно. Пак садится за стол напротив Чон Хвы со своей тарелкой супа и, пожелав девушке приятного аппетита, принимается за ужин. Ли отвечает неохотным «угу» и тоже приступает к трапезе. Чанёль время от времени поглядывает Чон Хву, словно ожидает, когда Ли поднимет на него взгляд и спросит: «Чего уставился?» А потом последует какое-нибудь колкое оскорбление или даже удар ложкой по лбу. Именно так Чон Хва поступила бы полтора года назад. Полтора года назад, когда Чанёлю казалось, что Чон Хва просто не умеет грустить, не умеет быть тихой и молчаливой. В его глазах Ли всегда была настоящим вулканом: несдержанная, шумная, грозная, страстная. Чон Хва заполняла собой всё пространство, и Чанёлю часто казалось, что однажды настанет момент, когда он просто «захлебнётся» Ли. Что же стало теперь с маленьким психом за последние несколько дней? Куда делись всплески эмоций? Что повлияло? Перемены после расставания с Паком? Жизнь с Кёнсу изменила её? Или что-то произошло на работе? Может, просто устала? Или это как-то связано с Ким Минсоком? Паку очень хочется расспросить Чон Хву, но чувствует, что она не настроена на задушевные беседы от слова «совсем». — Что, не знаешь, как себя вести, когда обычно громкая Ли Чон Хва тише воды? — девушка неожиданно прерывает молчание своим вопросом, чем сильно удивляет Пака. — Думаешь, я не чувствую, когда на меня смотрят? Вторая причина, по которой Чон Хва так отчаянно пытается быть незамеченной, это безмолвное пристальное наблюдение Чанёля. Ли, конечно, признательна, что ей не лезут в душу, не достают расспросами, но как же бесит это молчаливое любопытство, приправленное нерешительностью и жалким страхом попасть под горячую руку. — Наивно надеялся на это, — отвечает Чанёль, с трудом подавляя волнение в голосе. — У тебя всё в порядке? Пак задерживает дыхание в ожидании ответа. Спросил. Да, он сделал это и теперь жалеет. Чанёль уверен, его сейчас либо пошлют куда подальше, либо расскажут всё без утайки, и парню кажется, что отчасти он ни готов ни к одному, ни к другому. Чон Хва всё-таки слишком непредсказуемый человек. Ли отодвигает от себя пустую чашку и вытирает уголки рта бумажным полотенцем. Как же всё-таки это странно сидеть за одним столом с человеком, с которым, как казалось, всё давно кончилось. Видимо, вместо точки было поставлено многоточие. Как часто мы неспособны расстаться с прошлым. Позволяем ему навязчиво плестись следом, подстраивать нелепые встречи, кутать в шарф ностальгии, выселять человека из одного дома, чтобы тот ушёл в другой, а потом вернулся, оставлять наедине с незваными гостями в самый неподходящий момент и подтасовывать карты настоящего. Точно. Оно. Чон Хва едва не подпрыгивает на месте, когда осознаёт, что отыскала тот злосчастный узел, с которого всё началось, из-за которого она не смогла принять чувства Кёнсу, а теперь рискует отношениями с Минсоком. Ли рассталась с Чанёлем, но так и не перевернула страницу. Она лишь исписывает несчастный листок по краям, заполняет пространство между строк, но не двигается дальше, позволив прошлому остаться в прошлом со всеми его радостями и слезами. — Всё в порядке. Устала просто, — отвечает наконец Ли после некоторой паузы. — Спасибо за ужин. Больше не хочу. Пойду отдыхать. Чанёль понимающе кивает, и Чон Хва торопливо покидает кухню. Пак шумно выдыхает, запустив пальцы в волосы. Он не верит, что всё дело в усталости. Чанёль чувствует, что у Чон Хвы в эти дни явно что-то произошло и, скорее всего, это «что-то» связано с директором Кимом. Пака чуть ли не трясёт от любопытства, но лезть к Ли нет никакого смысла. Сегодня Чанёль только лишний раз убедился в том, что она ему ничего не расскажет. С какой стати ей обсуждать дела сердечные (если всё-таки проблема в них) с бывшим парнем? Это было бы тоже самое, начни Нара просить совета у Чанёля касательно отношений с Бэкхёном. Пак усмехается самому себе. Да уж, примерчик! Чанёль убирает посуду в раковину и только в этот момент вспоминает, что собирался рассказать Чон Хве о завтрашнем переезде. Владелец забегаловки, в которую устроился Пак, предложил Чанёлю комнату за символическую плату, которая будет включена в зарплату молодого человека. Где-то в глубине души Пак немного расстроился, что всё в итоге получилось так быстро, и он не отказался бы ещё немного пожить в доме Ли, но всё-таки понимает, что его присутствию Чон Хва не особо рада, а надеяться на потепление в отношениях нет смысла. Ведь невозможно начать всё заново и не думать о шрамах от острого кинжала предательства. Замкнутый круг должен быть разорван.

***

— Я сегодня переезжаю, — сообщает Чанёль по телефону Ли, и первые мгновения девушке кажется, что её разыгрывают, но Пак на полном серьёзе продолжает: — Спасибо, что разрешила остаться у тебя и заставила искать работу. Видимо, это надо было сделать давно. Точнее, давно было пора прекратить сопротивляться твоим пинкам. — Ты ведь ещё месяц не отработал, откуда у тебя деньги? Так, секунду… Чун Хи, куда ты лезешь?! — Детишки не слушаются? — смеётся Пак, слыша в трубке заводной смех маленьких проказников. — В экстремалов играют. Так что с деньгами? — Хозяин предложил снимать у него комнату, плату будет забирать автоматически из моей получки. Хотел тебе ещё вчера сказать, но ты устала… Не хотел тревожить. Короче, я оставлю ключ под ковриком. — Ясно, — задумчиво отвечает Ли. — Долго прощаться не будем. Удачи тебе. — Чон Хва… — Чего? — с ноткой напряжения спрашивает девушка, невольно вспоминая, как обычно под конец телефонных разговоров Чанёль раньше говорил: «Я тебя люблю». Боже мой, Ли Чон Хва, с чего вдруг ты вспомнила это? Откуда такая сентиментальность? Фу, завязывай с этим делом, подруга! — Прости меня, — приглушённо говорит Пак. — Знаю, припозднился, но лучше извиниться сейчас. Вдруг больше не увидимся. Бывай, Чон Хва. Чанёль скидывает трубку, а сердце Ли болезненно сжимается. Прости. Как странно и непривычно слышать это от Пака. От человека, зацикленного на себе, на своей «тонкой» творческой натуре. От человека, который никогда не считал себя ни в чём виноватым. Знаете, это могло быть хорошим концом: незваный гость уезжает и просит прощение за давние обиды, можно смело строить новые отношения без оглядки на старые. Разве это не прекрасный шанс начать ту самую новую жизнь? Разве можно представить более удачное развитие событий? Кажется так, но… Чон Хва задумчиво смотрит на экран телефона. Ещё вчера Ли рассчитывала на то, что у неё есть ещё время подумать над словами Минсока. Она собиралась всё решить после переезда Чанёля, но была не готова к тому, что Пак съедет так скоро. Она ждала подвоха от художника, думала, что тот будет делать всё возможное, лишь бы оттянуть время переезда. — Нуна, нуна! — одёргивает девушку Чун Хи, а когда Чон Хва переводит взгляд на мальчишку, озорная улыбка на лице ребёнка сменяется озадаченным взглядом. — Нуна, что-то произошло? — Нет, Чун Хи-я, всё хорошо, — отвечает Ли и присаживается на корточки, — я просто задумалась. — О чём, нуна? — Да это не так важно. Мелочи. — Нет, нуна, в жизни не бывает мелочей, — детский голос звучит непривычно серьёзно, что заставляет Чон Хву поверить в то, что этот маленький мальчик понимает гораздо больше, чем кажется на первый взгляд, — потому что на свете нет неважных вещей! Так о чём ты думаешь, нуна? — Я думаю о том, что я в последнее время слишком часто понимаю людей неправильно, поэтому часто удивляюсь, как человек поступает не так, как я предполагала. — Но ты же не колдунья, нуна, — бормочет Чун Хи, наклонив на бок головку. — У тебя нет волшебного шара, чтобы ты могла читать чужие мысли. Как думаешь, о чём я сейчас подумал? — Наверное о том, что твоя нуна очень глупая и странная. — А вот и нет! — Чун Хи заливается смехом и показывает Ли язык. — Я подумал о том, что в холодильнике есть вкусное мороженое, а сестрёнка думает, что оно закончилось. Чон Хва смотрит на семилетнего мальчика с изумлением. Она не может и слова вымолвить. Этот ребёнок объяснил ей то, что Ли так упрямо отказывалась принимать: она постоянно думает за других. Она сомневается в чувствах Минсока, хотя он в своём признании был абсолютно уверен. Она повесила на Чанёля клеймо нахлебника, а Пак взял и сломал систему, сдержав обещание найти работу и переехать при первой же возможности. Ли не помнит, когда в последний раз испытывала такое облегчение. Ощущение того, что всё становится на свои места буквально окрыляет и Чон Хва готова перевернуть страницу. Оставить прошлое в прошлом и прекратить думать за других, ведь у Ли нет ни машины времени, ни волшебного шара.