Немного об отчаянии

      Темно. Очень темно. И, вдобавок, прохладно. То, что я не на улице можно понять по тому, что я лежу на чем-то мягком, а глаза, привыкшие к темноте, начинают узнавать во мраке очертания какой-то незнакомой мебели и стен. Я чувствовала себя неуютно. Не то, чтобы я ни разу не просыпалась в незнакомом мне месте, нет. Такое бывало, и не раз. Однако чутье подсказывало мне, что что-то не так.       Паниковать я никогда не любила, да и не стала бы. Оценив ситуацию и взяв себя в руки, я стала вспоминать вчерашний день, но тщетно. Как бы я ни старалась восстановить в памяти хоть какие-то мельчайшие моменты, ничего не выходило. Странно, однако. Чтобы проверить, насколько глубоки мои провалы в памяти, я начала вспоминать все по порядку: меня зовут Элисон Дарлинг, мне 19, живу в городе Шарлотт, Северная Каролина. У меня есть родители, Сара и Энтони Дарлинг, и младшая сестра — Кейт. Учусь в Университете Северной Каролины, на 3 курсе. Около недели назад поехала на машине к подруге, в Теннеси, и… все. Больше я ничего не помню.       Решив, что стоит осмотреться, я попыталась сесть на кровати. Сделав это слишком резко, я упала обратно на подушку и почувствовала сильную ноющую головную боль. Запустив руку в и без того запутанные волосы, надеясь, что это хоть как-то притупит боль, и, приподнявшись на локте, я уже хотела найти какой-либо источник света, однако он нашелся сам.       На прикроватной тумбочке неожиданно включилась небольшая настольная лампа. Настолько неожиданно, что я рефлекторно отскочила назад и чуть не упала с кровати, вовремя удержавшись за дубовую спинку. Мягкий бледно-желтый свет лампы освещал почти полкомнаты, однако довольно сильно раздражал глаза, впервые за последнее время увидевшие свет.       Почувствовав, что головная боль хоть немного, но приутихла, я аккуратно села на кровать, подложив ноги под себя. Закрыв лицо ладонями, и, прикрыв глаза, я стала думать, что делать дальше. Однако, моим раздумьям помешал еле слышимый шорох, доносившийся прямо перед моим носом, перед кроватью.       Убрав руки от лица я посмотрела на причину шума: передо мной стоял человек в черном, судя по высокой широкоплечей фигуре и отсутствию груди — мужчина, лица я разглядеть не сумела, так как оно было спрятано под такой же черной маской. И только темные, непонятного цвета глаза подозрительно поблескивали, отражая свет настольной лампы.       Со стороны могло казаться, что я не испугалась и что мне вообще не страшно, но нет. В тот момент мне казалось, что мои глаза стали размером с блюдечко, а лицо приобрело бледно салатовый цвет. Не подавая признаков испуга и продолжая пялиться на незнакомца ошалевшими глазами, я начала медленно пятиться назад, пока не ударилась позвоночником в спинку кровати. Не знаю, сколько длилось это молчание, но, собравшись духом, я решила первой нарушить тишину. — Думаю, задавать глупые вопросы вроде «Кто ты такой и что я здесь делаю?» — бессмысленно. Может, сам все расскажешь? — дрожащим голосом спросила я. Издав негромкий смешок, мужчина продержал недолгую паузу. — А ты не такая глупая, как предыдущие, — хриплым металлическим голосом ответил он. Теперь понятно, зачем эта огромная маска — это что-то типо вокодера, встроенного в маску, —, но я не могу рассказать тебе всего. Только часть, которую обязаны знать все…       Из его слов я понимала только половину. В частности то, что он запер меня в каком-то доме, что выбираться и звать на помощь бесполезно, а если я придумаю план побега, то об этом узнают и накажут. На вопросы «Зачем ему это?», «Чего он этим добивается?», «Какова цель заточения?», и «Что нужно делать, чтобы выбраться?», он лишь гаденько усмехался. Наконец, изложив все, что хотел, мужчина достал из-под кровати огромный баллон серого цвета, с виду похожий на огнетушитель, и начал распылять газ по комнате. Не успела я ничего сделать, как газ проник в легкие, разум затуманился, а в глазах начало темнеть. Я без сил упала на кровать. Последнее, что я услышала, был скрип двери и неразборчивая фраза, сказанная все тем же металлическим голосом: — Интересный экземпляр. Посмотрим, на что ты способна.       Дальше был мрак. И только изредка в голове пролетали ненавязчивые мысли: «Предыдущие? Значит, я не первая, кому посчастливилось здесь побывать…», «Похоже, маска служила еще и противогазом, хах…», «А каковы гарантии, что я не сплю, и это всего лишь страшный сон, и я проснусь в своей комнате, от возгласов моей 9-ти летней сестры Кэтти…», «Интересно, надолго ли я тут застряну…»       Однако, мои раздумья прервал пустой желудок. Проснувшись, я лениво потянулась и уже хотела идти и готовить себе завтрак, как наткнулась на всю ту же ненавистную дубовую спинку кровати, черт. Со злости я начала бить по мягкому матрасу кулаками так, что все еще горящий светильник чуть не упал с прикроватной тумбочки. — Ну нет, ну какого дьявола! Что за непруха! — невольно выкрикнула я, продолжая избивать бедную мебель.       Немного успокоившись, я решила трезво оценить ситуацию. Сев на кровати, я решила нормально осмотреться в комнате. Странно, еще одна кровать. Хотя, судя по тому, что я только что делала, она может мне пригодиться. Пошарив в тумбочках и шкафу, я не нашла ничего дельного, кроме мусора и начатой пачки жевательной резинки. Глубоко вздохнув, я плюхнулась на кровать. Не думайте, что я такая тупая и не заметила дверь, нет. Я уже давно одариваю её своими косыми взглядами. Просто не решаюсь перейти через порог. Боюсь.       Чтобы хоть как-то утихомирить голод, я закинула в рот пару жевательных драже. Никогда не любила мяту, но что поделать.       Я просидела так около трех часов, изжевав уже всю жвачку. От постоянного жевания уже болела челюсть, а живот, так и не получивший удовлетворения и уже давно прилипший к спине, громко урчал. Больше я не могла находиться в этой комнате. Но и за её пределы выйти я боялась. Но делать нечего.       Медленно соскользнув с кровати, я мелкими шажками подходила к злосчастной двери. Взявшись за ручку, я шепотом досчитала до трех и приоткрыла дверь. Ничего необычного я там не увидела: обычный коридор. Это придавало уверенности. В чем именно — не знаю, но придавало. — Ну, поехали.       Я отпустила дверную ручку. Дверь раскрылась настежь. Посчитав себя полной дурой и пообещав убить себя за все хорошее, как только выберусь, я, вздохнув полной грудью, без опаски шагнула вперед. Хотя, можно подумать, у меня был выбор…