Слово не воробей

Весь день Софа провела у себя в комнате, то истерично смеясь, то вновь рыдая так, что соседи невольно задумались о вызове экзорциста. Иногда экран мобильного девушки загорался, оповещая об очередном пропущенном звонке или о смс-ке, но Семенова поставила телефон на беззвучный режим, а потом и вовсе отключила его. — Ты просто дура, Софья. Просто. Дура, — бормотала в мокрую от водопада слез подушку Софка между истериками. Под вечер она забылась коротким сном, в котором за ней бежали Наташка с Марком за ручку и кричали ей, чтобы она за свое вранье подарила им по квартире. Проснулась девушка от противного звука дверного звонка. Кое-как оторвав свою ослабевшую тушку от постели, Софья пошла открывать дверь, думая, что приехали родители. Она краем глаза посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась: волосы растрепаны, глаза красные и опухшие, а нос выглядел покруче, чем у алкоголика дяди Толи с соседнего подъезда. Вздохнув, Софья посмотрела в глазок. Каково же было ее удивление, когда за дверью стоял взволнованный Ромка. — Ром, я сейчас не хочу разговаривать, давай потом созвонимся? — охрипшим голосом крикнула девушка. — Семенова, твою мать, я тебе раз сто уже позвонил, я тут уже минут пятнадцать пытаюсь достучаться до тебя, я пропустил все пары, пропустил тренировку, а ты мне сейчас говоришь, что не в настроении?! Открывай чертову дверь, пока я ее не выбил! Софье не особо хотелось потом оправдываться перед родителями, почему они остались без двери, поэтому, вздохнув, впустила Краснова в квартиру. — Что ты хотел? Все раскрылось, можешь снова меня избегать и целоваться с телками на лестницах. Хотя, стоп. Ты и так этим занимался, — стараясь вновь не зареветь, сказала Софа и прижалась спиной к стене. — Да не собираюсь я тебя избегать, мы же вроде как помирились! А про то, что Глазунов оказался пид… очень нехорошим человеком, я уже знаю, да. Семенова закрыла лицо руками и заплакала: — Они теперь меня н… ненавидя-а-а-т… Вруш… Врушкой считают! — еле разобрал через всхлипы Ромка причитания Софьи. Вздохнув, парень прижал к себе девушку и начал гладить ладонью по спутанным волосам: — Да разберемся, где наша не пропадала. Я скажу, что никому не говорил про наши отношения, даже лучший друг не знал про это… — Ты сегодня с рыжей бестией зажигал на лестнице. Странновато получается, с двоими сразу гулять, — фыркнула в ответ Семенова, которая уже немного успокоилась и вновь могла дерзить. — Это Алина. Мы с ней то сходимся, то расходимся, — вздохнул Ромка. — Я больше не хочу врать, Ром, — покачала головой Софья. — Завтра я расскажу им всю правду. Что мы с тобой хорошие друзья, ничего большего между нами нет. у Наташки появится шанс, и она от меня отстанет. — Ну да, так и сделаем, — вымученно улыбнулся Краснов и осторожно поцеловал Софку в лоб. — Не дрейфь, подруга дней моих суровых, прорвемся. «Подруга дней суровых» кивнула:  — Чай будешь? Там пирожные остались. — Конечно буду! А ты мне еще и омлет приготовишь? — Тебя не прокормишь… Конечно приготовлю, — хмыкнула девушка, вытирая последние слезы. Что-то зачастила она плакать. На следующий день они договорились встретиться с Ромой перед началом пары по русскому языку, чтобы всем доходчиво объяснить суть происходящего. — Ну что, готова покаяться, дщерь моя? — спросил Рома, когда они столкнулись при входе в универ. — Конечно. Когда это я змей боялась, — самоуверенно фыркнула Софья под одобрительный смешок Краснова. На самом деле у девушки немного подкашивались колени и сводило зубы от страха, но она старательно «держала лицо». Зашли они в аудиторию вместе. Шум и смех как отрезало, все резко повернулись к ним. — Ромео и Джульетта пожаловали, какая честь, — вместо приветствия съязвила Инна. Ромка лишь улыбнулся, а Софья показала ей комбинацию из трех пальцев, мило оскалившись. — Мне хотелось бы разъяснить ситуацию из первых уст, так сказать, чтобы травля моей подруги прекратилась, — сказал Краснов и сел на парту. — А кто-то ее травил, Ромочка? И все-таки подруга, а не девушка? — спросила Наташа. — Никто твою Софью за язык не тянул, никто не принуждал врать. Сказала бы, что парня нет, мы бы и успокоились. — Да не успокоились, я вас знаю, — хмыкнул Рома и продолжил: – Да, мы с Софьей действительно давно знакомы друг с другом. Дружили с пеленок, но потом получилось так, что наше общение прекратилось. Но обиды скоро забылись, и мы вновь стали лучшими друзьями. Глазунов поднялся со своего места: — Это мы знаем, ты давай к сути, или экономисты плохо свои мысли выражают? — Мы, может, и не обладаем подвешенным языком, но зато не шантажируем девушек, — парировал Краснов, окинув непримечательную фигуру Марка взглядом полным презрения. — А если вы хотите ближе к сути, то давайте договоримся: вы воспринимаете все как розыгрыш, оцениваете наши актерские таланты, и все расходятся по углам? — Я не считаю, что Софья совершила что-то плохое. Любая девушка хотела бы быть с тобой, Ромк, — внезапно подала голос Настя. – Соф.– Она обернулась к девушке. — Не переживай, я не буду к тебе относиться хуже из-за этого. Мы и сами виноваты в какой-то степени, надавили на тебя. Семенова почувствовала, как глаза вновь защипало от слез. Какая же милая эта Настя! Чудо, а не девушка! — Ну да… Это странно немного. Но вы круто выкрутились, если бы не Глазунов, то вы в наших глазах оставались бы парой, — пожала плечами Маша. Софья вдруг широко улыбнулась и смахнула пару слезинок: — Слушайте… Извините меня. Не знаю, что на меня нашло. Просто Ромка крутился неподалеку от нас, вот я и ляпнула его имя. Если там стоял Глазунов, то я и его, наверно, назвала. Но слово не воробей, не скажу же я: «Ой, знаете, я ошиблась, не встречаюсь я с Красновым». Краснов вздохнул, поняв, что журналисты не будут издеваться над подругой: — Фух, отлично. Ну все, ребят, я побежал на экономику, всем покеда. Наташ, я надеюсь, что мы договорились (брюнетка презрительно фыркнула и демонстративно отвернулась к Инне). А ты, — он внезапно подошел к Марку. — Отойдешь со мной. Марк вернулся через десять минут после начала пары бледный и угрюмый. Он косо посмотрел на Софью, но ничего не сказал. А той было глубоко плевать на Марка: с ее плеч упал груз, стало легче дышать. С этого дня девушка зареклась лгать. В конце концов, ложь всегда рано или поздно раскроется, так зачем добровольно закапываться в ком из обмана? Они сидели на крыше дома Софьи и пили какао из термоса. Сегодня удача улыбнулась им: крыша не была заперта, дома оказалось молоко и шоколад, а родители не забрали с собой на дачу термос. — Ну как дела с одногруппницами? Все хорошо? — спросил Ромка, потягивая горячий напиток из высокой кружки. — Ага, все круто. Марк вообще меня теперь избегает. Что ты ему сказал? — Да так. Пару ласковых, — уклончиво ответил Краснов. – Ты, надеюсь, не переживаешь, что твой поклонник теперь не докучает тебе? Софья улыбнулась: — Смеешься? Да я рада, что больше не придется слушать его заунывную музыку. А как твоя Алина? Может, все же стоит помириться? Ромка покачал головой: — Зачем? Я уже влюблен в другую девушку. Сердце Софки ухнуло в пятки. Настроение ушло в минус. Какао уже казался горьким, воздух был слишком тяжелым, а звезды вдруг вообще куда-то исчезли. — М. Ясненько. Из твоей группы? — Нет, но из нашего универа. — Расскажешь, кто такая? Мы ж друзья, — поспешно добавила Софья. Она чувствовала себя мазохисткой: зачем спрашивать Романа о его новой девушке, если это все равно не ты, и будет больно, когда он назовет, например, Инну или Наташку? — Она хорошая. Добрая. Злится забавно так. Смешная. Заботливая. Отходчивая, — начал Ромка, странно улыбаясь. — Еще готовит классные омлеты и ходит на каблуках как корова на льду. — Она что, тебе уже омлеты готови… Краснов не дал ей договорить, осторожно поцеловав Семенову в уголок губ: — И она не умеет молчать. А следовало бы иногда. Софья внезапно глупо захихикала: — Ой, подожди… Так это я? Ты в меня влюблен? Ромка прижал свои холодные ладони к теплым щекам девушки и молча поцеловал ее в губы. — Знаешь что… — задумчиво проговорила Софья после того, как завершился поцелуй. — Сам ты корова на льду, я каждый день теперь по дому в туфлях ходить буду. И да, Краснов, учти, что еще раз увижу тебя со всякими рыжими, буду кормить исключительно сушками и омлетами. Краснов захохотал и крепко обнял Софку, для которой звезды вновь загорелись яркими огнями.