***
Бежали по руслу реки. С высоких берегов прекрасно просматривалась спокойное полноводное течение. Трем коноховцам приходилось петлять, как зайцам. С берегов, словно снежинки, сыпались сюрекены, взрывались световые бомбы, падали камни. Укрыться негде. Единственное место, где можно попытаться выскочить, это резкий поворот реки, где почти до середины излучины доходила песчаная коса, но до туда было ещё очень далеко. Приходилось прикрывать гения клана Учиха. Он вытащил из умирающего врага очень важную информацию, которая могла укрепить возродившиеся отношения с Туманом. Неожиданно из-за поворота русла выскочили шиноби камня, закрывая проход к спасительной косе. Бой был неизбежен и это понимали все. Команда Конохи остановилась, развернулись друг к другу спинами. Быстро оглядевшись, Учиха возвел Суссано, прикрывая своих товарищей. Перестроение не удивило врагов. Они усилили натиск. Итачи был слишком истощен и ему удерживать новую технику стало очень чакрозатратно. Его Суссанно выглядящий как огненный скелет с горящими красными глазами, дрожал огоньком на ветру. Силы его быстро таяли, сам защитник уже почти не задерживал техники шиноби камня. Хатаке показал знак, который понимал только Умино. Ирука кивнул, и они синхронно стали складывать печати. В небо полетели водяные драконы, окружая защитника, словно он надел на себя водяной плащ. Каменные пики, иглы не смогли прошить этот наряд, а защитник, словно гася свой пламенный нрав, таял в водных драконах, с шипением растворяясь, превращался в густейший туман, скрывая коноховцев. Команда Копирующего одновременно убрала чакру со стоп ног и провалилась под воду, в тёмную глубину. Плыли быстро. Вскоре в тумане удалось достичь мели. Копирующий уже хотел использовать свою коронную Чидори, но из неоткуда налетел сильнейший ветер, стряхивая туман как ненужное одеяло с реки. Ветер крепчал, снося каменную щепь с косы, мелкой дробью лупя по телам. Шиноби, закрывая руками лицо, ожидали более сильную атаку. Неожиданно ветер закончился словно и не было, зато песок поднял вокруг шиноби Конохи высокую стену, закрывая от атак бойцов камня. Они подняли головы и увидели в воздухе маленький песочный островок, на котором стоял рыжий парень в коричневом одеянии, скрестив руки на груди. Бой продолжался. Песочный демон иногда взмахивал рукой, и снова замирал, как памятник самому себе. "Кадзекаге, значит, Коноха запросила помощи у Суны", – думал Копирующий. Они находились в песчаном колодце. Песок иногда вздрагивал и ссыпался небольшими струйками вниз, но защита держалась. Звуки боя то приближались, то удалялись, перемещались то на лево, то на право. А когда Гаара нахмурился, поднял обе руки вверх и резко опустил, то неожиданно все стихло. Песок упал вниз, и предстала картина изменившегося ландшафта. Все изменилось настолько, будто их перенесло в другую страну. Глыбы камней грудой почти перекрывали русло реки. Деревья, росшие по берегам, были выкорчеваны и валялись сверху камней. Запрыгнув на дамбу, коноховцы увидели реку. Чистая, некогда голубая гладь представляла сейчас взвесь серого ила с кроваво-красным оттенком воды. А по ней плыли куски обломленных веток и человеческих тел. Кадзекаге вспрыгнул на дамбу и подошел к Хатаке: – Объясните, Хатаке-сан, что это значит? Всем известный нукенин Учиха Итачи стоит здесь. Если я не услышу никаких внятных объяснений, то разорву договор с Конохой. Копирующий достал из подсумка свиток и молча передал его Кадзкаге. Гаара прочитал и ухмыльнулся и спросил: – Могу я узнать подробности? – Это к Пятой. Я не уполномочен давать разрешение, – сухо ответил Хатаке. – Хорошо, но в вашей же ситуации лучше будет, если Суна проводит отряд Конохи до места. Копирующий нехотя кивнул.***
Команда Конохи бежала впереди, за ними, на некотором расстоянии, двигались брат и сестра Собаку-но, Гаара же сверху осматривал окрестности. Глубоко в лесу стоял форпост, больше похожий на деревянную избу из бревен, окруженную трёхметровым забором из таких же бревен. Именно, туда и вел Копирующий свою и Суновскую команды. Бежали быстро. Хатаке аккуратно обходил ловушки и остановился в двух с половиной километрах от основной дороги, где его встретили три члена АНБУ. Они выдали всем маски и исчезли в шуршании листьев. Копирующий снова бесшумно двинулся вперед, но уже не торопясь и остановился только у высоких ворот со знаком Конохи. Постучал определенным образом, послушал звуковой ответ и снова постучал. Ворота заскрипели, из нее вышла сама Цунаде Сенджу и улыбнулась: – Прошу Вас, Кадзекаге-сан. Мы Вас ждем. Прошу Вас, проходите. Учиха Итачи снял свою маску и поклонился обоим Каге по церемонии, затем прошел и сел на стул. Долго настраивался, и потом все увидели картинку, и услышали разговор. В какой-то комнате сидели двое: у одного была оранжевая маска на лице, у второго, в возрасте, была забинтованы правая рука и правый глаз. Старший заговорил: – Мне необходим еще шаринган. Младший развязно и непочтительно захохотал: – Вам хватит, господин. Вы уже наглеете, и я думаю, с Вас достаточно. Коноха имеет двух человек пользующихся шаринганом. – Ты забыл, что они находятся под полным покровительством Хокаге, а мне это вовсе не нравится. – Я могу убрать младшего, это легко.А вот старшего... это не касается! Его шаринган не вздумай трогать! Он - мой. – Его никто и не трогает. Его сейчас трогать нельзя. Пропажа учителя последнего Учихи и джинчурики поднимет множество вопросов у Пятой, – старший странно захохотал. – А вот джинчурики, – молодой захихикал как-то по детски. – Мне нужны гарантии, что джинчурики девятихвостого будет продолжать развиваться, пока я буду собирать остальных хвостатых. И никто не должен знать о нашем разговоре, потому что для подготовки мне нужно еще два года. Кадзекаге просмотрел показанную ему сцену со спокойным лицом, не выражая ни одной эмоции, кивнул и вышел из допросной. Посмотрел на брата и сестру, и сказал: – Нам пора, у нас много работы и мало времени осталось. – Про себя добавив: "у меня". Родственники встали и уже повернулись к выходу, появилась Пятая. – До свидание, Кадзекаге-сан! Берегите себя и свою семью. В ответ тот кивнул, а потом сказал: – Увидимся позже, Цунаде-сама! Берегите Наруто. И вышел из дома, и потом, уже в пещере, в пустыне на привале, произнес первую фразу за весь путь: – Я вас люблю брат и сестра.***
Ширануи зашел в палату к капралу Ямаде в форме, сел на стул и спросил: – Как себя чувствуете, капрал? Я уезжаю на пару недель, постарайтесь себя вести хорошо. Врач вопросительно посмотрел на Нану и продолжил: – Я передаю Вас заведующему. Обещайте, что все назначения Вы будете выполнять с улыбкой. – А куда вы едете? Неожиданный вопрос ввел Ширануи в ступор, но и не ответить ей совсем он не мог. – Я еду по делу на базу. Там буду заниматься разными делами. – Жаль, ведь и Шон завтра уезжает, – вздохнула Нана. – Мне будет грустно. Генма улыбнулся: – Мне не хочется, чтобы Вы грустили. Все переживают за Вас. Я подумал об этом, и Вы помните Сакуру? – Ученицу Какаши? – образ веселой девушки в темно-бордовом костюмчике сразу всплыл в голове. – Да, она будет с тобой все время, пока не вернусь, да и Минато Намикадзе будет продолжать заходить. – Это хорошо, с ним всегда интересно разговаривать, – улыбнулась наконец Нана. Ширануи встал и почти пошёл до двери, но вдруг Нана попросила: – Если увидите мою команду, передайте им привет. Генма повернулся и кивнул: – Увижу, передам.