Мой парень - байкер.

Я все-таки дошла до миссис Стоун. — Здравствуйте! Как вы себя чувствуете? — я улыбалась. — Привет, Мишель! Отлично! Как все прошло? — Все хорошо, ребята не обижают больше. Вам Томас наверное все рассказал уже? — спросила я. Наш разговор прервал стук в дверь. Пришел Томас. Ну как назло я его часто вижу! — Мам, Мишель, здравствуйте. — Здравствуй сынок! Как ты? — миссис Стоун смотрела на меня и не сводила глаз. — Я нормально. Как ты себя чувствуешь? — Томас стоял сзади меня. Я будто привстала, миссис Стоун: Сиди-сиди, Мишель. Том, садись сзади Мишель. Вот, так. — он сел за меня. Я чувствовала от него то тепло, то холод. Мне стало так жарко. А миссис Стоун смотрела на нас и улыбалась. Как будто я жена Томаса. Или девушка, которая ей очень нравится. Мне жутко захотелось курить. Хоть, я и не курю..        Мы посидели у миссис Стоун, я решила, что уже достаточно поздно и пора бы уже пойти домой. Я устала за сегодня, этот день был тяжеловат. Засобиралась уходить.. Я встала, взяла сумку..: — Я пойду миссис Стоун.. Поправляйтесь.. — я провела рукой по углу кровати. — Давай я тебя отвезу, уже стемнело. — сказал Томас. Зачем? Опять? Зачем он мне помогает? Я же ему не нравлюсь! Я его бешу! Но он, черт возьми, помогает мне. Я не знаю, почему, но мне страшно. Я боязливая. Слабая. Стеснительная. Не «сорви голова». Это ведь был вопрос. Я молчу, не отвечаю.. — Хорошо. — сказала я, разве буду ему перечить? Я пропускаю эти моменты. Встали, вышли. Замешкались у мотоцикла. Мы неудачно встали, я смотрела ему прямо в глаза. Это не романтично. Глаза в глаза. Сколько обиды, сколько ненависти к окружающему миру, сколько боли я увидела в глазах человека, с которым знакома 2 дня. Будто он послал мне информацию. Как сообщение в интернете. А я быстро его прочла. Считала информацию. У него столько наболевшего, и видно, что не рассказывает. Не делится. Мне показалось, что он человек с вечной депрессией, которая погружена глубоко в его сознании. Он или безответно влюблен, или наоборот никогда не испытывал этого чувства. Он посадил меня. Доехали мы быстро. Время было уже 20 часов. — Поднимешься? — спросила я. Не знаю, как у меня выскользнули вообще эти слова, как я могла. — Чай попьем, поговорим. — А можно? — он впервые показался мне неуверенным маленьким мальчиком. — Да, раз приглашаю. — я знала, что в этот день мамы не будет дома. У нее есть подруга к которой она часто ходит. И вчера, она мне сказала, что пойдет к ней. Зашли в подъезд и подошли к лифту. Я опустила голову, словно винила себя в чем-то. Меня очень интересовало то, что у него на душе. Она бросил на меня угрюмый взгляд и к удивлению ухмыльнулся. Что-то не так? — спросила я и подняла голову, смотря ему прямо в его пустые глаза. Тот час, Том резко прижал меня к себе. Он обнял меня. По-доброму так, хорошо… В его объятиях я чувствую себя защищенной. Мы поднялись, я поставила чайник. — Ты можешь рассказать мне все, что тебя волнует, я тебя выслушаю. — сказала я. Я хотела чтобы он выложил все то, что хранит глубоко в душе, которая у него болит. — Ты уверена? Это тяжело, работать в функции психолога. — Я слушаю. — приготовилась слушать длинный, скорее всего грустный рассказ.. — Все свои 22 года, я живу здесь в холодном городе США. Мой брат, которого нет в живых, постоянно снится мне. В страшных, кошмарных снах, часто меня тревожат. Он умер при загадочных обстоятельствах. Его задушили. А кто, до сих пор не известно. Все мои девушки, встречались со мной лишь потому что я «прикольный». Самый обычный парень, который часто подумывает о смысле своей жизни. Все мои друзья-байкеры уже имеют жен, детей. Я не думаю об этом. Пустой звук. Я уверен, что никогда не полюблю. Не умею любить. У меня нет совести. Я не умею удивлять, не романтичный. Девушки вытирают ноги об мою якобы «доброту». Это не доброта. Моя мама больна очень давно. У нее рак, она лечится. Я уверен, что ты об этом слышишь впервые. Специально сказал тебе, чтобы ты знала. Я в частности, время провожу исключительно в депрессии, которую сам себе придумываю. Все эти смыслы жизни, тому подобное. В подростковом возрасте я был готом. У меня была длинная челка, которую я специально отращивал. Ходил в черном, это не нравилось людям и они заставляли меня носить другое. Детские обиды редко забываются. И вот зачем я все это тебе рассказал? От этого ничего не изменится. — Томас рассказывал все это в красках. Продлилось все 1,5 часа. В конце этого рассказа, я подвинулась ближе и обняла его в знак поддержки. Он обнял меня в ответ. Вряд ли это что-то значило. Мне стало настолько его жаль. У меня было ощущение, что я знаю его 100 лет.