Вечная невеста и никогда жена.

Со временем я привыкла к своему новому состоянию, окружающим и странному обиталищу. Я также невольно отметила, что жизнь здесь (в каком-то смысле) течёт гораздо ярче и веселее, чем земная… Здесь все свободны от условностей, глупых правил и законов. Хотя, нет. Закон есть. Единственный. И его неукоснительно должны соблюдать все: не трогать живых. Ведь их мир уже не наш. Все искренне сочувствовали мне и моей ужасной судьбе и старались всячески поддержать меня. За это я была им благодарна. Местный заводила (у меня сложилось впечатление, что когда-то при жизни он был «очень плохим парнем»), музыкант и джаз-певец по прозвищу Костотряс сочинил забавную и трогательную песенку обо мне и истории моей гибели. Впоследствии она стала чем-то вроде приветствия новоприбывших в этот мир. Единственным моим развлечением была игра на пианино, которую при жизни я не променяла бы ни на одно удовольствие мира сего. Других дел у меня, разумеется, не было. Мне не нужно было тратить время на еду, сон и прочие нужды. Я потеряла счёт времени. Часто я разглядывала ужасную почерневшую рану на груди и глубокий след от удара на лбу. Но я не плакала. Я действительно берегла слёзы. Они были единственным, что напоминало мне об украденной у меня столь подло и бессовестно жизни. Сдружилась я и с опарышем, поселившимся во мне. Он стал для меня чем-то вроде совести, внутреннего голоса. Но мне было настолько тоскливо и невыносимо просто существовать, что частенько я направлялась к старейшине Гуткнехт (он был очень старым скелетом и играл роль местного священника, шамана, мудреца, ну что-то в этом роде…) за очередной львиной дозой особого снадобья, которое отправляло в забытье на несколько дней. Так я коротала свою вечность. В первый же день после смерти я спросила старейшину Гуткнехт: «Что меня ждёт – рай или ад?» Тот ответил, что я смогу обрести свободу и уйти на небеса, лишь когда моя душа успокоится и не будет жалеть о прошлом. Такой вердикт завёл меня в глубочайший тупик. Я не могла понять, как при такой жестокой судьбе можно перестать жалеть о ней и успокоиться?! Надежда, вспыхнувшая так внезапно, тут же начала быстро угасать… Прошли месяцы, а может, и годы, и я понемногу начала понимать смысл слов старейшины. Мою душу терзали боль и разочарование от фальшивой любви и несбывшихся надежд, не давали покоя обманутые чувства юного сердца, переставшего биться… Тогда я принесла клятву, что душа моя будет свободна, если найдётся такой человек, который искренне полюбит меня, а я – его, который попросит моей руки и будет держать своё слово во веки веков. Лишь познав истинную, чистую, самоотверженную любовь, о которой я так мечтала, я смогу освободиться и упокоиться с миром. Оставалось только верить и ждать того самого, единственного.