Будь моим смыслом

POV Тобин Единственной причиной, по которой я сейчас сижу в самолете Лос-Анджелес - Лас-Вегас является она. Эта высокая блондинка с серо-зелеными глазами и искренней улыбкой, от которой внутри все начинает сводить. С дурацким истеричным характером порой, но в основном убийственным спокойствием в любой ситуации. Со звонким смехом, от которого ты смеешься гораздо сильнее, чем от самой шутки, вылетевшей из уст девушки. С легкой и простой наивностью, затаившейся где-то у нее внутри и каждый раз прорывающейся наружу. С умением одеваться абсолютно не по погоде: легкая кофта в дикий холод и жуткий ливень и теплое пальто в солнечный, даже жаркий день. С трудоголическими наклонностями, иногда выходящими за все виданные и невиданные рамки. Каждую ее черту, каждую ее частицу, каждое ее движение я обожаю всем сердцем. Именно поэтому я лечу туда, где она празднует свой медовый месяц, чтобы сообщить правду, давно меня мучающую. Мне плевать, что скажет Уолст. Мне плевать, что скажет Эмма. Мне плевать, что скажут парни. Я хочу видеть глаза Алисы, чувствовать ее губы, обнимать ее за талию и признаваться в том, что не могу жить без нее. Наверное, это один из самых глупых поступков, которые я когда-либо совершал в своей жизни. Ведь она уже вышла замуж, дала клятву другому мужчине и теперь принадлежит ему. Но мы не семнадцатом веке, когда женщина являлась собственностью. Да и Уолст не похож на злого хозяина, мерзкого работорговца или хренова сутенера, чтоб привязать Алису к себе и держать ее на поводке. Почему меня даже не останавливает понимание того, что она может мне отказать? Что она пошлет меня нахер, и потом они вместе с Уолстом будут тыкать в меня пальцем и заливаться презрительным смехом? Если я боялся сделать это еще когда она была одинока, то отчего вдруг я потерял страх и так уверен в себе? Но вместо Алисы в баре я наткнулся на ее мужа. Вот она, злая ирония судьбы! Затащив утонувшего в море алкоголя Уолста в номер, я решил выпить сам. Виски так и лился, сигареты загорались и потухали одна за другой. Я достиг того состояния, когда мог прямо без зазрения совести высказать мужчине все, что так хотел давно сказать. И я сделал это, не упуская такого удачно предоставленного мне шанса. За свои слова я поплатился свободой: Уолст безжалостно заточил меня в ванной. Правда, через полчаса присоединился с извинениями и новый бутылкой виски. Мне стало вдруг так смешно от сложившейся ситуации: муж и влюбленный парень бухают вместе, при этом понимая, как яро друг друга ненавидят. А ведь я когда-то по телефону уверял его, что нет повода для беспокойства, между мной и его невестой ничего не может быть. Утром я мигом протрезвел даже не от ледяного душа, а от внушающего страх взгляда Алисы, которая нас просто превращала в прах глазами. Мы сидели напротив, она была такая разгневанная, а я думал лишь о том, как признаться ей, натянув на лицо маску раскаивающегося мальчика. Удачным моментом стал уход Уолста вниз за водой. Я понял, что сейчас уж точно не могу терять больше время и поэтому кинулся в бой. Встав, я медленно стал двигаться к Алисе, смотря ей прямо в глаза. Сначала в них загорелись испуг и непонимание, но постепенно они сменились уверенностью. Я шел спокойно и маленькими шагами, не отрываясь от взора девушки. Она отступала все дальше и дальше назад и в итоге наткнулась на стену, о которую я ее и зажал. Сейчас она была в моей ловушке и не могла никуда сбежать. - Я люблю тебя, - тихим шепотом признался, наконец, я. Все мои страдания, томления, страхи, которыми я был одержим почти целый год, разбились в одну секунду, когда наружу вырвались эти слова. Ее губы дрожали, грудь стала вздыматься быстрее. Она волновалась, кажется, больше, чем даже на собственной свадьбе. Я не мог больше держаться, чтобы не поцеловать девушку, а потому прильнул к ней, касаясь нежных уст. Конечно, тот момент, когда Уолст вернулся и наделал столько шума, все испортил. Однако я и так уже был удовлетворен тем, что мои желания осуществились в реальности. Главное, что теперь она знает всю правду, и моя душа отныне чиста. Сейчас все зависит только от Алисы. - Тогда выбирай, с кем останешься, - было слышно, с каким трудом Мэтту даются эти слова. Ему было больно, и в этом виноват я. Не обессудь, Уолст, но ты не один хочешь делить с ней дни и ночи. С того утра я больше не видел Алису ни разу. Она не брала трубку, не открывала дверь, избегала любого контакта так же и с парнями. Которые, кстати, на меня осуждающе смотрели и едва простили то, что я посмел испортить молодоженам не просто начало медового месяца, а всю их семейную жизнь. Эмма съехала, я жил в квартире один. Я не считал себя виноватым в том, что произошло. Меня не мучила совесть за то, что я все разрушил. Мне казалось, что я все сделал правильно, что так и должно быть. Неужели было бы лучше, если бы я признался Алисе спустя десять лет, когда у них уже была крепкая семья? Гораздо правильнее было сделать это сейчас. Я думал, что моя любовь утонула в бездне сожалений. Или загнила под мраморными камнями где-то глубоко в земле. Может, сгорела в жутком пожаре дотла. Я долго заставлял себя слепо поверить в то, что смогу прожить без Алисы. Но в том и дело, что я навязывал себе это, пока моя страсть разгоралась где-то внутри с каждым днем все больше и больше. В итоге она достигла таких размеров, что я потерял контроль над своими чувствами. Уже телом руководил не мозг и здравый рассудок, а сердце, которое и повело меня в Лас-Вегас. Теперь я окончательно, бесповоротно, целиком и полностью понял, что точно ее люблю. Что не смогу уговаривать себя дальше, давя не просто влечение, а настоящие преданность, привязанность, тяготение и угнетающее существование без нее. Я хотел, чтобы Алиса будила по утрам, целовала в шею, держала за руку, била подушкой, называла любимым именно меня. Не Уолста, а меня. Я хотел говорить с ней каждую ночь на все темы, которые только можно затронуть. Приносить ей чай и укутывать в одеяло, когда она заболевала. Утомленным, плюхаться на диван около примерочных, ожидая, пока она выйдет показать очередное платье. Я хотел видеть ее рядом каждый гребаный день до того момента, пока не покину этот мир. Эта свадьба немного выбила нас с ребятами из рабочей колеи, приостановив работу над альбомом на пару недель. Но спустя это время мы все же нашли в себе силы снова собраться и вернуться к созданию музыки. По возвращении из Лас-Вегаса я виделся с парнями всего несколько раз. Да и они, скорее всего, тоже друг с другом почти не виделись. Однако этот перерыв даже пошел на пользу нашей команде: сейчас мы смогли трезво оценить то, что уже было на руках, найти лажи и исправить ошибки. Было начало ноября, но альбом уже почти готов к выпуску, оставались последние штрихи. Хотя мы и планировали выпустить пластинку к Рождеству, парни загорелись почему-то сделать это как можно раньше. Я не стал возражать, потому что не видел смысла спорить сразу с тремя мужиками. - Да, спасибо огромное за ваше предложение, мы обсудим и решим. До свидания, - Коби нажал на кнопку сброса. Мы были в студии вчетвером, пытаясь понять, стоит ли последнюю песню оставлять в альбоме. Она немного не соответствовала нашему формату, однако, по моим ставкам, должна была пробудить в слушателях бурю эмоций. Шэддикс же яро возражал, желая убрать ее из списка. Он видел ее только в живом исполнении. - Блять, мне уже осточертело исполнять те обязанности, которые лежат на нашем менеджере. Какого хера Элис не работает? - разгневался вокалист. - Спроси у нее сам, - пожал плечами Джерри, настраивая гитару. - Какой ты умный! Попробуй, я посмотрю, каких результатов ты добьешься! Я уже сказал, что Алиса не поддерживала контакт не только со мной, но и игнорировала парней? За две недели она ни разу не удосужилась даже на смску ответить, ни то что на звонок. Я уже не говорю о том, чтобы она посетила нас сама. - А кому за это сказать спасибо мы должны? - возмутился Хортон таким наездом на его персону, косо посматривая на меня. Я закатил глаза: - Что ты на меня-то пялишься? - Ну это же не я расстроил медовый месяц нашему менеджеру и рассорил ее с мужем, - фыркнул гитарист. Что тут спорить? Хортон, как ни крути, действительно прав. Но моим главным стремлением было вовсе не это, честное слово! Все, чего я хотел - просто признаться Алисе в любви. Ну да, с надеждой на то, что она ответит мне взаимностью и разведется с Уолстом. - Ты, конечно, молодец, Тобин, не зассал и сказал,- присоединился Джэкоби. - Но, блять, не думаешь, что это надо было сделать немножечко раньше? - мужчина выделил голосом слово "немножечко". - Так, буквально на каких-то полгода. Хотя бы на месяца три, Эсперанс! Я возмутился тем, что Шэддикс полез не в свое дело. Да, они имеют полное право винить меня в том, что Алиса прекратила со всеми нами общение. Но вот свое мнение желательно оставить ему при себе по поводу того, когда, кому и в чем я признаюсь. - Еще, блять, я тебя не спросил, когда должен был кому что говорить! Поняв, что сейчас обычная перепалка может вполне перерасти в лучшем случае в большую ссору, а в худшем - в драку, Тони вмешался в наш разговор: - Замолчите все. Что сделано, то уже сделано. Ничего не изменить, понятно, Коби? - он выразительно посмотрел на вокалиста. - А тебе, Тобин, лучше бы извиниться перед Алисой и попросить, наконец, вернуться к работе. Это действительно не дело, что на звонки отвечает Шэддикс. Да, в словах Палермо было разумное зерно, безусловно. Но как я могу принести свои глубочайшие извинения, когда она отказывается каким-либо образом контактировать со мной? Я надеюсь только на то, что со временем Алиса успокоится, отойдет и придет к нам сама. Только вот когда это случится, неизвестно...