Между строк

      Она редко захаживает сюда, да и не только она, пожалуй. У обитателей Главного Управления не бывает времени на посещение библиотеки – слишком неспокойна и насыщенна их жизнь…       Но сегодняшнее утро встречает ее непривычной тишиной. Заданий нет. Нет и плохих новостей. И почему-то это не приносит облегчения, а заставляет ходить по комнате из угла в угол.       Когда за дверью комнаты раздаются торопливые шаги, она подбирается и замирает, но кто-то лишь проходит мимо, и снова наступает звенящее спокойствие. Вот тогда-то она и выходит в коридор, закрывает дверь и спускается вниз и вниз по лестнице, на этаж, где тишина и умиротворение не кажутся такими тревожными. В библиотеке ведь принято соблюдать тишину.       Линали замирает на пороге. Не так. Не то. Напряжение тугой струной натягивается в груди и не желает отступать – все неправильно.       Солнце светит из высоких стрельчатых окон, редкие пылинки мелькают в лучах солнца, оседая на корешках книг, стоящих так ровно, словно их выстраивали под линейку – здесь исправно убирают, но... Но и только.       Она еще помнит, как все жило в этом зале. Перья скрипели, страницы шуршали, иногда раздавался скрежет отодвигаемого стула или еле слышный шепот. Она помнит, как книги стопками стояли у стола, на столе и под столом, как пахло свежими чернилами. Помнит, как вечный обитатель этого места встречал ее улыбкой, иногда шальной, иногда усталой, но всегда такой светлой. Помнит так, словно была здесь вчера, или на прошлой неделе. Или миллионы лет назад.       А сейчас Линали никто не встречает, не улыбается ей из-за книжных крепостей и не почесывает свой нос кончиком пера. Но она не уходит. Она тихо идет через зал, мимо окон, к самым дальним стеллажам, туда, откуда время и память доносят до нее тихие мальчишеские голоса. - Осторожнее. Вот, эти держи. Крепко держи, тут переплеты плохие… Подклеить бы, - шепот совсем тихий и какой-то невнятный. - Давай быстрее! У меня нос чешется! – она улыбается, слыша знакомое раздраженное шипение. Значит, тоже вернулись. Живые. - Да-да, уже спус…- торопливую болтовню заглушает громкое «Аапчхи!» и легкий скрип. – Ух ты! Юу, да ты даже не уронил ни одной! А у меня бы, наверно, все из рук попадали.       Замерев у шкафа, она смотрит, как Лави, спрыгнув со стремянки, стягивает бандану, закрывавшую нижнюю часть лица, и, забрав у Канды стопку потертых книг, ставит ее на одну из ступенек, пока тот, морщась, прячет нос в рукав мундира, спасаясь от взлетевшего облачка пыли. - Вот еще и поэтому мне нужна эта прелестная вещица, - Лави с улыбкой дергает висящую на шее бандану и машет руками, разгоняя воздух перед лицом, когда Канда подхватывает книги и с прищуром смотрит на него. – Пойдем? А то и правда, сейчас так пылью надышимся. А над столами хоть окно приоткрыто. О, привет, Линали!..       Она моргает, и образы двух мальчишек тают в лучах солнца. Где теперь это все? И не мальчишки уже давно… Линали проходит чуть вперед и, запрокинув голову, ведет кончиком пальца по корешкам книг. Знакомые. А ведь подклеил все-таки.       Она отворачивается и хмурится, от едкой книжной пыли в горле першит. Хоть пыли и нет.       Стоит, долго глядя перед собой, куда - то сквозь нижние полки и плиты пола, пока не вчитывается в название одной из книг. «Том Сойер». Раньше Лави всегда оставлял ее на своем столе, чтобы Линали не приходилось искать ее на полках самой. А она ведь так и не прочитала до конца. Кто - то убрал книгу.       Линали вытаскивает томик и гладит, словно он живой. Переплет из оранжевой ткани потускнел и постарел, покрылся темными нестирающимися разводами, станицы иссохлись и слегка пожелтели по краям. Она листает их, пытаясь найти главу, на которой остановилась. Руки слегка дрожат, а Линали все листает и листает...       Маленький клочок бумаги, совсем желтый вылетает из книги, и она ловит его непослушными пальцами, едва не порвав истрепавшиеся края.       «Юу ворчит и говорит, что от книг только пачкаются пальцы и хочется чихать. Но я точно знаю, что эту книгу он прочитал от корки до корки. Думаю, тебе, принцесса Линали, она тоже очень понравится. Лави»       Наверно, Канда был прав и на книгах действительно очень много пыли – дышать становится так трудно.       Она читает выцветшие строчки и будто снова видит перед собой задорного мальчишку в бандане. Где ты теперь, старый друг? А может, и нет тебя уже вовсе… А может повзрослел, стал еще сильнее. И наверняка еще красивее. Только волосы такие же рыжие-рыжие, как когда-то обложка книги. И улыбка такая же…       Или не рыжие. Или не улыбаешься больше, и бандану не носишь. И не Лави уже.       Линали моргает и опять перечитывает записку, еще и еще. А потом идет к столам в центе библиотеки, приоткрывает окно и садится на свое когда-то привычное место.       И открывает книгу на первой странице, осторожно кладя рядом исписанный листок. Нет, вот же он, тот самый мальчишка, не где-то, а здесь! И не изменялся ни капли, все такой же, как и много лет назад, живой и смешливый. Тут – в этих маленьких чернильных пятнышках, буквах и между ними. Тут.       Линали улыбается и читает главу за главой, а пальцы все касаются старенькой записки.