Холодильник

Слишком темно для такой жары или слишком жарко для такой темноты. Вот такими абсурдными вещами Елена пыталась забить себе голову. От чего? Да от того, что в два часа ночи её прекрасного принца нет дома, и телефон недоступен. Хоть она и догадывалась, где он и в каком состоянии, но всё равно червь переживания грыз её изнутри. Нет, это всё жара, а не переживания. Женщина встала с постели и открыла окно. Прохладный ночной воздух, словно райская благодать, но переживания не исчезли. Её разум метался в поисках ответов и не находил их. Где он? Что с ним? Казалось бы, такие простые вопросы, но найти ответы на них ну ОЧЕНЬ сложно. Попробуем зайти с другой стороны. Она задумчиво поморщила губы, всё ещё смотря в открытое окно. Это было похоже на пропасть. Он ведь не сказал, что задержится. Значит с ним, что-то случилось. Надо обзвонить все больницы. О Господи. Маразм уже близко. Она уткнулась в стену. В тупик из собственных мыслей. Пустота и ничего более. Елена попыталась обойти её, но не нашла краёв. Женщину окатила волна гнева, жаркая и необузданная. Дыхание участилось. Она почувствовала, как пульсирует жилка на шее, как стучит за ушами. Руки сами сжались в кулаки. Глаза наполнились слезами досады, унижения и переживания. Боже, за что ей всё это?

***

Да-а… Настроение - такая паршивая штука. Вот с каким настроением проснёшься, с таким и будешь ходить весь день. Часто мы сами делаем наш день, но чаще всего его делают окружающие. Вот, например, сегодня, день Соколовой сделал один очень дорогой ей человек. Да, это тот самый принц, который так и не решился этой ночью появиться дома. А она, между прочим, ждала. Сегодня утром Елена проснулась мало того, что одна в такой большой и холодной постели, так ещё и с ужасной раздражительностью, да ещё и не выспалась. Короче говоря, день будет не самым удачным. Закончив сборы на работу, Елена решила не жечь нервные клетки в утренних пробках, сидя за рулём, а взять такси. Расположившись на заднем сидении, она задумалась, что же в своё оправдание скажет ей Виктор. Если он, конечно, явится на работу. Да и вообще, если рискнёт попасться ей на глаза. Во всяком случае, сегодня. Когда жёлтая машина въехала на задний двор ресторанов, Елена уже заприметила знакомый чёрный джип и… его усатого хозяина, который разговаривал с Тимуром. Вид у него был довольно-таки человеческий. Значит, не пил, что уже радовало и в то же время вгоняло в замешательство. Надо сказать, что пока женщина ехала в машине, она передумала все возможные варианты и всё же пришла к логическому объяснению: пил. Или, возможно, какая-то другая, более уважительная причина не появляться дома. Но, как бы там ни было, она хочет знать всё. Когда Лена подошла к Виктору, поставщик уже уехал. Да. Свидетели ей сейчас не нужны. — Что-то я боюсь с тобой разговаривать, — улыбчиво нарушил молчание Виктор. — И правильно, — зло ответила Елена и подарила ему взгляд в глаза. — Испепеляюще, — прокомментировал тот, но улыбка на его лице испарилась, и теперь было заметно, как он устал. – Ну, Лен… Мужчина подошёл к ней запредельно близко с целью обнять и, если получится, то поцеловать, но не тут-то было. — Ой, всё, — оттолкнув его, Елена повернулась к нему спиной и широкими шагами направилась к ресторану: если хочет пусть догоняет. И он догнал. Ладони, такие большие, тёплые и родные обхватили её лицо. Это было немного резко, грубо и неожиданно для женщины. Она попыталась освободиться, но его губы крепко прижались к её. На долю секунды Елена застыла, а затем обхватила его шею руками и всем телом прижалась к нему. Чёрная стена упала, всё встало на свои места. Спустя минуту, женская гордость докричалась до Елены. Женщина отцепилась от него и из-за этой чёртовой гордости и обиды огрела его щеку пламенной пощёчиной. Её решимость подстёгивало не чувство самосохранения, а глупая оскорблённая гордость. Решительно развернувшись, она ушла, услышав в след: — Заслужил. Остынешь — поговорим, — видно настроение Виктора только поднялось после такого. Её тело напряглось, она хотела кинуться бежать, скрыться, но вовремя остановилась, хотя её ходьба скорее напоминала бег. Каблуки быстро-быстро стучали по асфальту, словно в ритм какой-то песенки. Барабаны? Нет, для ритма барабанов слишком много злобы. По щеке скатилась одинокая слеза горечи и страдания. Хоть ей и стало легче после этого, но всё же она жалела о том, что натворила. Да-а… Женщиной быть очень не легко. Первая половина рабочего дня прошла для Елены как-то скомкано и необычно. После того происшествия на заднем дворе женщина обрела спокойствие, и от былой раздражительности и следа не осталось, но всё же Елена один раз сорвалась на сотрудниках — повысила голос. Не самая приятная вещь, особенно для неё. Миша — её любимец — был сегодня сам не свой. Его шеф была готова спорить, что у него опять проблемы с женой. После краткого приступа гнева она решила отсидеться у себя в кабинете и заняться бумажной работой. Это её успокаивало, да и от людей женщине сейчас надо держаться подальше. В то время, когда она была у себя в кабинете, её верные подчинённые уже успели обсудить настроение своего любимого руководителя. Во время этой оживлённой дискуссии Наде, у которой руки золотые, стало плохо. На шум и гам вышла Елена Павловна, с трудом выяснив, что произошло, она отвела Надю в свой кабинет с уговором, а скорее приказом, отлежаться на диванчике. Как оказалось, у повара третий месяц беременности. Скорее из-за угрызений совести Елена взялась доделывать салат, который начала готовить Надежда. Во время приготовления женщина почему-то вспомнила о своём утреннем проступке по отношению к Вите. Она приняла решение сходить к нему, но не сейчас. Сейчас надо поработать, ну или хотя бы сделать вид. После салата, который уже был в зале, Елена стала наблюдать за работой поваров. Она явно не заметила взволнованную официантку, которая маячила возле неё, боясь прервать её диалог с су-шефом. Но, спустя несколько минут, девушка собрала всю свою наглость в кулак и громко окликнула начальницу. И, конечно же, незамеченной она не осталась. — Что у вас случилось? — в своей манере спросила Елена. — Там… Там клиенту салат не понравился. Орёт, что пересоленный. Хочет шефа видеть, — молодая официантка была очень напугана, а вот Елену её сообщение не напугало вовсе. Даже не удивило. — Хорошо, я сейчас подойду. — Только, Елена Павловна, он пьян. Вы поаккуратнее с ним, — более тихим голосом попросила девушка. — Сейчас разберёмся. Без особого желания она вышла в зал. Именно в этот момент она поняла, как устала. Только пьяных ей не хватало. Она только успокоилась. Всё. Решено. Она сейчас же пойдёт к Вите, только сначала надо разобраться с этим орущим горем. Когда шеф подошла к мужчине, оказалось, что это был салат её приготовления. И он был действительно пересоленный. В этот момент женщина пообещала себе, что больше не будет думать о Баринове, когда готовит. К добру это не привело. Стоило ей только скрыться за дверью, а чуть позже и вовсе растворится в зале, как на кухню прокрался не совсем званный, но такой желанный гость. Увидев странное столкновение поваров в чёрной форме у двери, он немного оторопел, а когда взял себя в руки, позволил себе немного побыть собой на чужой кухне. — Так, я не понял. Это что ещё такое?! — на повышенных тонах спросил Виктор Петрович. От неожиданности все, кто стоял у двери, отскочили от неё и с оторопевшими лицами смотрели на него, как на инопланетное существо. — Ну? .. — он всё ждал ответа, которого явно не будет. – Так. А где ваш шеф?! — не заметив её на кухне, он хотел направиться в кабинет, но тут его остановил Миша. — Так это, Виктор Петрович, она в зале, — торопливо и немного заикаясь, ответил повар. Баринов большим шагом приблизился к двери и, немного приоткрыв её, увидел Елену. — Её в зал какой-то алкоголик позвал, — зло прокомментировал Михаил. — Так, а вот это уже интересно. Он стал смотреть в щель в двери, но тут же кинул злобный взгляд на ничего непонимающую делегацию. — Так, что встали? Работаем! Повара засуетились и через несколько минут уже все стояли на своих местах, а Виктор стоял возле двери и наблюдал, что происходит в зале. Так, конечно, быть не должно, но что поделаешь. Картина в ресторане «Радуга» была не совсем радужной. Когда пьяный посетитель стал орать — он терпел. Когда стал оскорблять Лену — сдерживался с трудом. А когда тот схватил со стола, хоть и столовый, но нож, Виктор не стал терпеть и кинулся в зал. Гнев и только гнев управляли им в тот час. Разговоры резко оборвались, и все присутствующие стали глазеть только на этих двоих. Влетевший Виктор был похож на метеор или цунами. Не суть, на что он был похож, суть была в том, что он был готов снести всё на своём пути. Без слов Виктор схватил мужика резко и грубо за пиджак, нож со звоном упал на пол. — Ты что творишь?! — он рывком откинул его к стене. От неожиданности у пьяного тела перехватило дыхание. Не успел он опомниться от удара о стену, как уже грузным мешком оказался на полу. Происходящее застало едоков врасплох, они замерли, даже ломти хлеба или бокалы с вином не донесли от стола к разинутым ртам. Кого-то происходящее напугало, а кого-то заинтересовало. Но никто не рискнул присоединиться. Все потрясённо наблюдали. — Ноги моей больше не будет в вашем ресторане, — сказал, как отрезал, злобный и не совсем трезвый посетитель. — Можно подумать, тебя сюда кто-то пустит, — рука Виктора защитным образом прикрывала грудь Елены. — Да пошёл ты! — смерил Виктора взглядом тот. — Все уже наелись? Так быстро? — громко, с нескрываемым сарказмом спросил мужчина, оглядываясь по сторонам. Такой он, наш народ, чуть что — сразу отвлекаются. Зал, как по щелчку пальцев, снова ожил. Саксофонисты заиграли снова, а разговоры звучали непринуждённо, а некоторые напряжённо. — Давай, иди уже. Трус. Шатаясь, мужчина побрёл в сторону двери. Защитник сосредоточено насупился и посмотрел на неё исподлобья. А точнее снизу вверх. Она ненавидела и в то же время боялась этого выражения лица. Её сердце обливалось кровью при виде яростного лица Виктора, но всё же она страстно желала видеть лицо мужчины. Настоящее лицо Виктора. Твёрдым шагом Виктор направился в сторону двери на кухню. Елена шла возле него, близко, но немного позади. Она не решится подойти ближе. Он был зол, и это ещё мягко сказано. Когда оба оказались на кухне, мужчина как будто почувствовал себя в своей тарелке: резко остановившись, Виктор вдохнул полной грудью такой родной воздух. Со вздохом пришло облегчение, он словно пар выпустил. Повернувшись лицом к женщине, которая до сих пор стояла у него за спиной, он, как ни в чём не бывало, сказал: — Идём, поговорить надо. Поймав её за руку, он хотел направиться в сторону её кабинета, но Лена не поддалась. — Туда нельзя, — тихо, но твёрдо сказала она. — Что, любовника в кабинете прячешь? — в своей весёлой манере спросил мужчина. — Да, — она нежно улыбнулась в ответ. — Там Надя. Ей плохо стало. — Ух ты. Ну, ладно. Виктор Петрович, не выпуская её руки, потащил возлюбленную в сторону холодильника. По-джентельменски открыв перед ней дверь, он пропустил её вперёд. — Прошу. Сердце Елены, которое колотилось как у птахи, в его присутствии забилось чуть ровнее. Овощи, фрукты, зелень. Романтика... Лена стояла, оперевшись спиной о полку с овощами, Виктор встал напротив в точно такую же позу. — А теперь объясни мне, зачем ты вышла в зал к нему?! — он сдерживался, чтоб не перейти на крик. — Он ведь пьян в стельку! Сердце дрогнуло, внутри всё перевернулось. Она попыталась вдохнуть, но лёгкие не слушались. Витя вроде был спокоен, а теперь его злость не описать словами. Она не нашла ничего получше, как подойти к нему и обнять. Она об это уже вторые сутки мечтает. — Ну, Вить… Это ведь моя работа. Виктор удовлетворённо кивнул, словно заранее знал, каким будет ответ. — Да, он тебя чуть не зарезал, но это ведь твоя работа, — более спокойно прошептал он ей на ухо и обнял за талию. — Да-а… неудачное время мы выбрали для ссоры, — сильнее прижимаясь к нему, сказала она. — Что, любопытство грызёт? .. Где я пропадал всю ночь, — улыбчиво спросил он. — Нет, — спокойно и в шею ответила она. — Я ничего не хочу знать. Только, — замялась Лена. — Только, скажи мне честно. Изменял? — она внимательно, но с какой-то долей наивности посмотрела мужчине в глаза. — Ты с ума сошла?! — опять эта резкая смена нежности на злость, но он быстро взял себя в руки и, нежно улыбнувшись, обнял её. — Помнишь, что я тебе сказал? Что, если я тебе изменю или, не дай Бог, ударю, то застрели меня сразу, чтоб не мучился. В ответ она лишь энергично закивала головой. — Помню. Я знаю, я дура, — сильнее прижимаясь к нему и то ли от желания получить больше наслаждения, то ли от чувства защиты и спокойствия. — Нет, ты не дура, — Витя стал прокладывать путь губами от мочки уха до ключицы. — Ты… — он запнулся. — Кто? — Лена от любопытства прервала то наслаждение, которое она получала от этих поцелуев. — Ошибка природы? — после минутной паузы, предположила она. — Да, — он одобрительно кивнул. — Ошибка природы, — улыбнулся. Елена знала, что сейчас произойдёт; точно знала, как он будет двигаться, каким будет прикосновение его губ. И всё же он застал её врасплох. Его губы прижались к её. Его поцелуи всегда были для неё чем-то необычным. Чем-то новым. Это незабываемо приятное ощущение. После такого сладкого поцелуя он стал губами опускаться ниже. Шея ключицы. Каждый сантиметр покрыл поцелуем. — Ну, Вить, я не могу, — слова казались мурлыканьем, полным наслаждения и расстройства, что она сама прерывает наслаждения. — Я помню, — как по команде он переключился на её руки. — А удар у тебя слабенький, — улыбнувшись в усы, прокомментировал он, не отрываясь от дела. — Ты, кстати, прости меня. Я не знаю, что это тогда было, — виновато пролепетала Елена и зарылась пальцами в его густую шевелюру. — А ничего не было. Удара я не почувствовал. Вообще, — твёрдо, но с какой-то отцовской долей нежности сказал Виктор. — Будем отрабатывать. После слов в ход пошла железная артиллерия. Поцелуй в губы, от которого она как всегда теряла голову. Этот поцелуй не походил на обычные поцелуи Вити. Поцелуй был неуправляемый, неизбежен, как искра, соприкоснувшаяся с бензином. Но в то же время, всё было как в тумане. Сначала тёплые и мягкие губы Вити легонько коснулись её, а потом его губы прижались сильнее. Он поймал её нижнюю губу и легонько потянул. И резко отцепился от Лены, чем вызвал крайнее недовольство с её стороны. С губ женщины слетело тихое: «Мм», словно её ранили. — Не надо отрабатывать. У меня уже есть защитник, — нежно улыбнувшись, она устало уронила голову ему на плечо. Вдохнув полной грудью, Лена почувствовала резкий и свежий запах одеколона. — Ты домой ездил? — Ага. Всего на час. Переоделся и поел. Я так устал, — прошептал он ей в шею, но она чётко услышала каждое слово. — Спать хочу. — Я тоже. Уснула только в часа четыре, не раньше. А, между прочим, это из-за тебя, — обвиняющим тоном воскликнула она. — Так. Сама сказала, что ничего знать хочешь, вот теперь мучайся, — он тоже в долгу не остался. Ну, что поделаешь. Баринов.. Но долго таким быть у него не было ни сил, ни желания. — Поехали домой? — Поехали. — Быстро покинув любимые объятия, она направилась наружу, он, естественно, за ней. Ощутив жар кухни на собственной шкуре, ему стало легче, но заметив на кухне рыжеволосую девушку в большом колпаке, он спросил: — А что у тебя с Надей случилось, что нам пришлось в холодильнике мёрзнуть? — Болеет она. На беременность, — направляясь в свой кабинет, ответила она, многозначительно посмотрев ему при этом в глаза. — Это очень серьёзная болезнь. Давно болеет? — Виктор спросил это тоном профессора, который что-то спрашивает у студентки. — Третий месяц. — Женщина решила ему подыграть. — А что же это, Елена Павловна, у вас повар уже третий месяц болеет на работе? Надо его в декрет, пусть там остальные шесть месяцев отлёживается. — Я исправлюсь, — каким-то загадочным тоном ответила она и поцеловала своего профессора в губы.