Растем вместе

Поднявшись на нужный этаж, Китнисс прошла прямо по холлу, направляясь к знакомой черной двери. Дважды постучав по металлической поверхности, она стала прислушиваться к каждому звуку. Так и не дождавшись, Эвердин дернула ручку, которая сразу поддалась, запуская ее в квартиру. - Пит? - негромко позвала брюнетка, закрывая за собой дверь. - Ты дома? Сняв пальто и оставив сумку на светлой деревянной тумбочке рядом с подставкой для обуви, она заглянула в гостиную, оформленную в белых тонах, которая не была ничем отгорожена от коридора: небольшая, но довольно уютная. Китнисс уже собиралась окликнуть друга еще раз, но ее остановил шум, доносящийся из-за дверей спальни. Приблизившись к деревянной преграде, она услышала шуршание погремушки. Пит был там. - Пит, - Эвердин уже не пыталась быть тихой. - Я зайду? Вместо ответа, дверь перед ней распахнулась, открывая взору спальню, которая была сделана в таком же стиле, как и вся квартира: светлая и приветливая. Она взглянула на друга, который открыл ей дверь. Его пшеничные волосы были растрепаны, в голубых глазах не читалось ничего, кроме усталости. Он был одет в белую футболку, которая запачкалась в нескольких местах, и черные свободные спортивные штаны. - Привет, - хриплый голос Мелларка прервал ее от разглядывания. - Спасибо, что пришла. - Эм, конечно. Что случилось? Где Джулия? При упоминании имени в глазах Пита появилась боль, а плечи заметно опустились. Он развернулся и зашагал к кровати. Приняв это как приглашение, Китнисс присоединилась к нему, присев на край расправленной постели. Облокотившись об колени, он обессиленно опустил голову на ладони. Китнисс не понимала его реакции. Но позже вспомнив их телефонный разговор, она сложила все вместе. Джулия ушла. - Куда она ушла? - нахмурившись, спросила брюнетка. Пит вздохнул и, запустив пальцы в волосы, покачал головой. Эвердин услышала чье-то бульканье и повернула голову через левое плечо в сторону детской кроватки, которая находилась у стены прямо позади нее. Краем глаза она заметила, как Мелларк поднялся с матраса и, обойдя кровать, подошел к розовой постельке, завешанной прозрачным балдахином. Немного помедлив, она последовала за ним. Встав так, что ее правое плечо касалось его левого, она немного раздвинула балдахин и взглянула на маленькую девочку, которая крепко сжала указательный палец отца своими маленькими ручками, пытаясь поднести его к своим розовым пухлым губкам. Рядом с большими ладонями Пита ее руки казались крошечными. Китнисс впервые позволила себе разглядеть дочь друга. После рождения девочки она видела ее лишь один раз и то мельком. Также, после этого она ни разу не видела Пита тоже: он полностью погрузился в роль молодого папы, лишь иногда звоня ей, чтобы узнать как ее дела и извиниться за то, что он пропустил их ритуал - собираться каждую среду в спорт баре, наблюдая игру местной команды по американскому футболу. Она лишь отмахивалась, говоря, что позовет Джоанну. Хоть Китнисс и понимала, что теперь у его друга появилась семья, в которой ей нет места, она не могла игнорировать чувство предательства и обиды. Смотря на ребенка перед ней, Эвердин не понимала, как люди могут говорить, что та или иная черта похожа на мать или отца... ведь все новорожденные одинаковые. Девочка подняла голову и начала медленно моргать на Китнисс. Под облицовкой типичных новорожденных дымчато-голубых глаз, прорезались яркие сапфировые оттенки, которые бы брюнетка узнала где угодно. Это были глаза Пита. - У нее твои глаза. Пит перевел взгляд на подругу, и Китнисс в очередной раз убедилась в своей догадке. - У всех новорожденных голубые глаза. - Да, я знаю, но у нее не просто голубые. Мелларк опустил голову, будто пытаясь проверить ее высказывание. Через пару секунд он лишь кивнул, не отрывая взгляда от дочери, которая мирно лежала на спине, то и дело подводя пухлые ручки к лицу и засовывая кулачки в рот. Когда Пит аккуратно отвел ее ладошки от лица, девочка начала дергаться. Через пару секунд по всей комнате был слышен детский плач. - Может, она хочет кушать? - предположила Китнисс. Пит покачал головой и поднял дочь на руки, помещая ее голову, покрытую светлым пушком, на сгибе локтя. Он начал слегка укачивать младенца, но девочка не прекращала плакать. - Я ее уже покормил. Дай, пожалуйста, соску, она там на тумбочке. Оглядев комнату, Эвердин заметила пустышку на прикроватной тумбе с другой стороны постели; быстро преодолев расстояние, она схватила ее. Брюнетка подошла к другу и преподнесла соску ко рту малышки, которая отвернулась, сильнее прижимаясь к отцовской груди и не желая успокаиваться. Она попыталась еще раз и облегченно выдохнула, когда девчушка взяла соску в рот и начала издавать смешной чмокающий звук. Она медленно моргнула на Китнисс еще раз, и затем, будто бы довольная действиями Эвердин, начала закрывать глазки, засыпая в объятьях отца. Китнисс непроизвольно улыбнулась. Подняв взгляд на друга, она сделала вывод, что им необходимо срочно поговорить о происходящем. Брюнетка, кажется, поняла в чем дело, но ей нужно было убедиться, что она не ошибалась. - Ты не хочешь рассказать мне, что происходит? - тихо поинтересовалась Китнисс. - Да, только уложу ее, - его голос был грустным. - Подожди меня на кухне, поешь чего-нибудь. - Хорошо... Она буквально на цыпочках, стараясь издавать меньше шума на своих каблуках, дошла до двери, и, прежде чем покинуть комнату, бросила быстрый взгляд на друга, укачивающего свою дочь на руках. Проходя мимо гостиной, Китнисс подняла две подушки, каким-то образом оказавшиеся в коридоре, и со своего места забросила их на диван. Улыбнувшись, Эвердин скинула туфли с ног и сняла пиджак, оставаясь в белой майке. У нее оставалось еще полтора часа до окончания обеденного перерыва. Прошлепав на кухню, брюнетка открыла дверцу холодильника. Она достала овощи, решив приготовить для них обед "по-быстрому", и помыла их в раковине, заодно сполоснув руки. Порезав помидоры, огурцы и листья салата, Китнисс поместила все в одну миску и перемешала деревянной ложечкой, предварительно посолив и добавив немного любимой приправы Пита. Эвердин хорошо ориентировалась на кухне Мелларка, легко находя нужные предметы и ингредиенты, учитывая то, сколько времени они проводили здесь с другом. Они каждый вечер ужинали вместе, решив, что так будет выгоднее и веселее, да и Китнисс сможет научиться готовить. Пит настаивал на том, что продукты будет покупать сам, мол ее присутствия достаточно, но почувствовав себя неловко - будто она использовала друга - Китнисс заезжала в супермаркет, набирая целый пакет продуктов, а по субботам и бутылку вина, перед тем, как отправиться в его квартиру. Иногда - когда ее мать работала в ночную смену - к ним присоединялась и Прим. Часто именно эти вечера заканчивались тем, что Примроуз оставляла своих соперников ни с чем в настольной монополии или засыпала на диване, поместив голову на колени сестры, за просмотром очередного фильма. Но это было раньше. После появления Джулии в жизни Пита, совместные вечера становились все реже и реже, пока вообще не прекратились. Поместив два квадратных ломтика мягкого хлеба в тостер, Китнисс достала из холодильника кусочки холодной курицы и нарезала так, чтобы их можно было добавить в бутерброд. Эвердин старалась быть тихой. Услышав шаги в прихожей, брюнетка взглянула на дверной проем сразу тогда, когда Мелларк появился в нем. Пройдя к стулу и занимая место за стеклянным столом, Пит устало уронил голову на руки. Когда уже бутерброды были готовы, Китнисс поместила их вместе с салатом на стеклянную поверхность. Достав две чистые тарелки и вилки, она присела на противоположенную от друга сторону. Посмотрев на него - точнее на его светлую макушку - Эвердин подумала, что он заснул. Брюнетка отставила тарелки и протянула руку, касаясь его плеча. - Пит. Ты заснул что ли? - Мелларк выпрямился. - Когда ты в последний раз спал? - спросила она, заметив мешки под его глазами. Пит лишь пожал плечами. Выдохнув, Китнисс придвинула ближе к нему посуду с аппетитными на вид бутербродами. Мелларк покачал головой. - Ешь. - Я не голоден. - Пит, ты должен есть. - Я не хочу. Аппетита нет. Китнисс бросила на него укоризненный взгляд. - Куда она ушла? Блондин отвел глаза, в которых плескалось множество эмоций, на окно позади нее, будто рассматривая там что-то очень интересное.  Ей нужно было услышать правду. - Этой ночью малышка слишком много плакала, - начал Пит, заметно напрягшись. - Поэтому я не ложился, давая...Джулии немного поспать - она была очень нервной в последнее время. Наверное она просто утомлена после родов, я не знаю. Под утро малышка немного успокоилась. Я пошел готовить молочную смесь, пока они обе спали. Когда я услышал плач, я пошел в спальню. Джулия сидела в углу, сжав уши руками, пока малышка плакала в кроватке... - он опустил взгляд обратно на Китнисс. - Она была, как... как сумасшедшая, Китнисс. Когда я попросил подержать ее, чтобы я мог принести смесь, она... начала дико качать головой и шататься от нее... Эвердин ничего не понимала. Хоть и не часто, но Китнисс общалась с Джулией, и она не была похожа на ту, о которой сейчас рассказывал Пит. Да, она показалась ей чересчур милой и сладкой, и брюнетка не испытывала к ней явной симпатии. Но, также она не чувствовала к ней никаких отрицательных эмоций, кроме тех моментов, когда девушка Пита срывала все их планы. Черт, да Джулия была идеальной! Красивая, добрая, с отличием закончила школу, получила высшее образование, работала в престижной компании - этот список можно продолжать очень долго. Идеальная пара для Мелларка. Она должна была быть хорошей матерью для его ребенка... или нет? - Что ты имеешь ввиду? - непонимающе спросила Эвердин. - Она просто отскочила от нее и начала кричать на меня, чтобы я не заставлял ее делать этого и заткнул малышку, Китнисс! Джулия будто боялась меня и нашего ребенка, будто мы ее раздражали... - он отчаянно прошептал последнее предложение. Китнисс запуталась сильнее. Но увидев эту боль и отчаяние в глазах друга, она начала злиться на его девушку. Какого черта она делала?! Бояться своего ребенка и его отца - в чем смысл, о чем она думала? Эвердин сделала вывод, что Джулия на самом деле не была ангелом: она была стервой. - Потом она просто начала собирать вещи. И ушла, сказав, чтобы мы больше не лезли в ее жизнь. Она нас бросила, Китнисс, - брюнетка протянула руку и стерла дорожки слез с его щек: сначала с одной, потом с другой. - Малышке меньше двух недель от роду... у нее имени даже нет... Эвердин никогда не видела друга таким разбитым. Китнисс ненавидела Джулию всеми своими фибрами. Она испытывала к ней отвращение. Как можно бросить такого человека, как Пит? Как можно бросить собственного ребенка? Нет, Эвердин никогда не поймет ее. Брюнетка почувствовала, как злость начала захватывать ее тело, медленно растекаясь от одной части к другой, заставляя ее чаще вдыхать и выдыхать. Она сильнее сжала челюсть, пытаясь сдержать все нахлынувшие эмоции. Джулии повезло, что сейчас ее здесь не было. Китнисс попыталась успокоиться, чувствуя необходимость сказать что-нибудь. Открыв рот, она так же быстро его закрыла. Что она должна сказать ему? Она никогда не была хорошей со словами - это всегда было по части Пита. "Но сейчас ему нужна твоя помощь, Китнисс. Перестань тупить и скажи уже что-нибудь!", - думала Эвердин. - Пит... - она взяла его ладонь в свою и крепко сжала. - Ты будешь хорошим отцом, - она проигнорировала щемящее чувство в груди при взгляде в его беспомощные глаза и проглотила огромный ком в горле. - Я помогу тебе. - Ведь друзья это те, кто помогают друг другу? - с надеждой спросил Мелларк. Китнисс издала хриплый смешок, вспомнив их разговор на крыше дома под звездным небом: им было по двенадцать лет, и они провели лето на ферме друга их семей, Хеймитча Эбернети, играя с его утками, носясь по улице, валяясь в сене и гуляя целыми днями в лесу, а по вечерам забираясь на крышу дома и пытаясь считать звезды. Пит немного улыбнулся, и брюнетка подумала, что он тоже вспомнил то лето. Это взбодрило ее, и она кивнула, сильнее сжав его руку. - Да. Потому что мы всегда помогаем друг другу. Боль ушла из его взгляда на секунду, заменяясь благодарностью. И этого было достаточно для нее, чтобы понять, что она все сделала правильно.