Мара

Свет от последней свечи погас, погрузив всю комнату во мглу. Небо затянуло облаками, ни одна звёздочка не была видна. Ночь накрыла землю своим куполом, поглотив свет, даже луну не выпуская над лесами и горами Валахии. Мирча размеренно дышал, лёжа на постели, руки покоились на груди и веки были прикрыты. Вот только сон его не был таким же спокойным, как он сам. Во сне он убегал по длинным коридорам и нескончаемым лестницам, они путались у него под ногами, то обрываясь внезапно, то уходя вверх, будто под небеса. Он спотыкался и катился кубарем вниз, оказываясь в тронном зале. А потом он проснулся. На смену черноте ночи приходил день. Мирча слушал наставления отца, присутствовал вместе с ним при принятии решений. Бояре не выказывали открыто к нему расположения или неприятия, но он держался уверенно, смело, как и полагается княжичу. И всё же, помимо этого нельзя было не заметить его тёплую улыбку и добрый нрав. Конечно, доброта не была серьёзной помехой для правления. Скорее, она была помехой для жизни. - На следующей неделе Янош хочет обсудить возможность Крестового похода. Дело богоугодное, но не думаю, что сейчас для него лучшее время. Если же в пользу этого решения дело сложится, это нарушит наш договор с Мурадом. – старший Дракула задумался, глядя в сторону, - Вне зависимости от того, чем же закончится это собрание, ты должен присутствовать вместе со мной. - Вы могли бы и не говорить об этом, отец, - согласился Мирча, светлые зелёные глаза лучились, словно в них было заключено солнце. В эту ночь сон продолжал преследовать его. Но теперь он уже имел продолжение. Оказавшись в тронном зале, Мирча поднялся на ноги, оглядевшись. Всё вокруг было мрачным и унылым, пропитанным болью насквозь. Чёрные дырявые, словно погрызенные крысами, длинные лоскуты вместо занавесей, обугленные оконные проёмы и пол, местами усыпанный костями. Это были человеческие кости – в этом не было сомнений. Обернувшись, Мирча увидел Влада – своего отца, который стоял возле трона, не двигаясь с места. - Будь осторожен, Мирча, - произнёс он, и чужой голос словно эхом повторил его слова. Стоило только ему это сказать, из-за спины старшего Дракулы показались бояре, каждый вынул меч из ножен и счёл должным пронзить князя, отрубить ему руку, или ногу, или голову, или просто воткнуть свой меч в тело. Влад рассыпался костями, кровь бесконечным потоком застилала пол, а Мирча не мог пошевелиться, будто ноги его к полу прибили гвоздями. И тогда он снова проснулся. Говорить отцу о ночных кошмарах не хотелось, а пугать ими младшего брата Влада – тем более. Утренней молитвы ему показалось уже недостаточно, и тогда юноша направился в храм, выстояв долгую службу и ещё долго не отходя от икон, одними только губами шепча спасительные слова, поверяя святым свои тайны под их всеведающими взглядами. Свечи пылали, ладони были сложены вместе, а глаза искали утешения в святом месте. Но успокоение не приходило. Острая заноза волнения впилась под кожу, и освободиться от неё было никак нельзя. Перекрестившись напоследок, княжич вышел из храма, оседлав своего коня, что уже неторопливо переминался с ноги на ногу, и поскакал галопом, что ветер остужал лицо и трепал кудри. Лишь бы забыть собственные кошмары. Вечер пролетел в одно мгновение – с младшим братом они вместе прошлись по окрестностям, срывая длинные метёлки и колоски, рассказывая друг другу известные им легенды и сказки. Вот только поверить свой ночной кошмар старший так и не решился. Это был его собственный мучительный ужас, завладевающий с каждым мгновением всё больше всем его существом. Словно нечистый какой наводил на него своё колдовство. - Сам не свой ты, Мирча, - произнёс, наконец, Влад, ещё мальчишка совсем. Но юность не мешала ему интересоваться государственными делами отца и брата, - боярин какой поспел слово поперёк вставить, али дева ясноглазая приглянулась, да робеешь? - Всё-то тебе известно, Влад, - усмешка лёгкая взыграла на его губах, и ладонь взъерошила чёрные, как и у отца, волосы, - мысли беспокойные тревожат меня. Уж как разрешу их, так и станет всё на места свои. Поморщился Влад, встряхнув головой, да щурясь от солнца, лучи которого в глаза ему падали. - А то как же, Мирча, я ведь тоже княжеский сын. От меня ничего не утаишь. Ежели не выйдет что, на меня можешь положиться. Не смотри, что младший – ты меня знаешь, в стороне не останусь. Улыбнулся на слова его старший брат – знал, что слову своему Влад всегда верен. Но не мог позволить тьме заполнить ещё и его. Надежда была на то, что молитвы принесут ему спасение и избавят от жуткого наваждения. Но и в следующую ночь не пришло забытье. Не отражалась тревога на лице – Мирча спал, словно ангел, вот только уснуть стоило ему огромных трудов. Последняя свеча недавно погасла, ещё струился от неё дымок. Мгла пуще прежнего на город легла – тучи небо заволокли, и, сперва мелко накрапывая, с каждой секундой всё сильнее полил дождь. Обрушивался он на землю, на листья, дробил по крышам свою мелодию, не думая скоро кончать дикий свой танец. Вот уже молния разрезала небо напополам, прогрохотал гром, не было видно ничего вокруг. В такой тьме сам чёрт ногу сломит. Ветер завывал, деревья качая, и дождь полил стеной, изредка попадая в проём окна. Возле двери Мирчи заклубился чёрный густой туман, как чернила. Во тьме незаметный и лёгкий, как ветер, полз он по самому полу, жидким шёлком скользя по коридорам, а теперь проникая в щели между дверями. Просочившись внутрь, чернота стала подниматься, образуя неясный силуэт, размытый, словно поток чёрной крови. Фонтан бурлил, не нарушая ночной тишины, и сливаясь с её мраком. Молния озарила призрак, и тот наконец обрёл свою форму. Теперь ясно можно было различить стройного изящного подростка, худого и бледного, будто только недавно похороненного. От самого горла до носков ботинок был одет он в чёрное, а по плечам вились каштановые кудри, обрамляя мертвенно-бледное лицо. Не шагал он – плыл словно, ближе и ближе, приближаясь к спящему Мирче, присаживаясь рядом на край постели. Лицо княжича искажалось едва заметной гримасой боли – кошмар снова преследовал его. Но сон крепок был, и от себя не отпускал. Во сне Мирча бежал, но не смог далеко уйти – со всех сторон окружили его бояре, со всеми было не сразиться. Лжецы, убийцы и предатели – толпа иуд собралась вокруг него, скрутив руки, обступив со своими мечами, клинками и раскалёнными прутьями. Запрокинув его голову за волосы, один из бояр выжег ему глаза, и вмиг кровь залила всё лицо юноши, он заорал от боли, дёргаясь, но предатели крепко держали его за руки и слышны только были их насмешливые голоса. Наяву его тело тоже подрагивало, но незнакомый призрак в успокаивающем жесте касался его плеч. - Мирча, - послышался шёпот из обескровленных губ. Но сон не заканчивался – даже желая, не мог он вырваться из его смертельной опасности. Волоком тащили его бояре, заталкивая во что-то тесное и узкое, и спину прошибал холодный пот, когда самые страшные опасения его подтверждались. Призрак заворожёно смотрел на эти черты лица – точь-в-точь как у отца. Ладони коснулись скул, и незваный гость склонился над ним, как если бы призрак желал выпить его душу, уведя за собой в мир неживых. - Мирча, - снова позвал он, - просыпайся, Мирча, скорее, открывай глаза, - прошептал он. Кошмар оборвался, и княжич открыл глаза, жадно дыша от переполняющих эмоций. Мертвенно-бледное лицо рассеялось, как дымка, в последнем жесте ладонь поманила за собой, прежде чем слиться с густотой ночи, - спасайся… Присев на постели, юноша осмотрелся, но никого не увидел подле себя. Гром неистово грохотал, и всё же он услышал сквозь него шум приближающихся шагов. Соскочив с постели, он спрятался в углу, и секунды спустя двери отворились и вошли несколько бояр. Свечи в их руках тускло осветили комнату и их силуэты. На лице их отразилось замешательство и беспокойство, а в руках у каждого был кинжал или меч. Мирча прикрыл рот ладонью, распахнув глаза – сон наяву! Выявить себя сейчас он не желал – смерть от предательской руки совсем не была достойна героя, и было их гораздо больше. Лихорадочно запоминал он их лица – лица тех, кого следует покарать. Ничем не выдав своего присутствия, он продолжал тихо сидеть в своей засаде. - И где этот юный дьяволёнок? – оглядываясь, спросил боярин, поковыряв мечом покрывала на постели, - его здесь нет! - Никто не мог сообщить ему о заговоре, никто не знал. Уходим, завтра осуществим свой план, - махнул рукой второй боярин, и вскоре все они оставили комнату. Тишина стала вязкой и застряла в горле. Только дождь продолжал стеной лить на землю. Мирча выбрался из своего укрытия, поднимаясь на ноги, осматриваясь по сторонам. - Кто ты? – в волнении спросил он, но ответа не последовало. Ему самому пришлось закончить свой вопрос, - ты спас мне жизнь… Поутру не шли никакие мысли и молитвы в голову, кроме засевшей мысли о страшной ночи. Отец был жив, но теперь страхи не отпускали дракульского сына, как и не шёл из головы ускользающий образ призрака. Не мог он теперь смотреть на лица тех бояр, которых запомнили вчера его глаза, пускай и в искажённом ночном свете. Мирча не стал торопить разговор, не выдавая своего знания, но попросил отца уделить ему время для беседы с глазу на глаз. - Слышали ли вы, отец, кто такие мара? – начал он. За спиной его из оконного проёма виднелись зелёные яблони, облака тянулись ленивым караваном. Жизнь шла, и было невозможно даже подумать, что она могла оборваться. - За тем ты позвал меня? – не понимая, спросил Влад-старший. - Не торопите меня, отец. Это важно. Будь это несерьёзный разговор, я бы не стал отнимать ваше время, - убедил его он. Взгляд не оставлял сомнений в истинности его слов. - Мара – существа, являющие по ночам кошмары. Они прозрачны и неуловимы, и приносят несчастья тому, к кому приходят. Но почему ты говоришь об этом? - Один такой являлся ко мне. Не знаю, как долго, но увидеть его я смог лишь вчера ночью. Я видел его так близко, как вижу сейчас ваше лицо, отец. Он был похож на мертвеца, на призрака, не нашедшего себе покоя. Когда мара обратился ко мне, я очнулся. Не сделай я этого…и сейчас вы не говорили бы со мной. Мне следовало бояться вовсе не бесплотный дух. Бояре хотели убить меня. Я могу назвать имена всех, кого увидел. Забыть это невозможно. Влада ошеломила подобная новость. Сойдя со своего места, он принялся расхаживать по комнате, подойдя к самой двери и убедившись, что их не подслушивают. - Не почудилось ли тебе, не спутал ли ты сон свой с явью, сын мой? Вчера бушевала сильная гроза, - начал было он, пытаясь разобраться в собственных мыслях, - но, если правда то, что ты говоришь…- в задумчивости он впился немигающим взглядом в одну точку, - что ж, назови мне имена. Я накажу каждого предателя. А ты мне поможешь в этом. Мирча кивнул. Предупреждён – значит, вооружён. Вместе они расправятся с притворной верностью. Старший Дракула хотел уже было идти, как княжич остановил его. - Послушайте, отец. Можете ли вы предположить, кто это был? Кто мог предупредить нас? - Нет. Я, конечно, тоже знаю немало баек и легенд, но дружбы с нечистью не вожу. И тебе не советую, - произнёс он напоследок. Избавившись от одной навязчивой мысли, Мирча угодил в капкан другой. Теперь его преследовал смутный расплывчатый образ призрака, которому он в своей изменчивой памяти придавал то одни, то другие черты. Фигура, чёрная, как тень, и тонкая, как огонёк свечи, вытягивала свои руки и извивалась в ломаном танце, поднимая на него взгляд бездонных, кажущихся чёрными, глаз. Лишь позже он узнал от младшего брата, кем был его бесплотный спаситель. Да и то – случайно. - Отец рассказывал мне, что после смерти матушки снова женился, - сидя возле реки и бросая в воду камушки, рассказывал Влад, - ну да ты помнишь. Помнишь и то, что и она пробыла княжной не больше года. Оказывается, её убили – отец так и не знает, кто именно это сделал. Вот только вместе с княжной убили ещё и маленького ребёнка, который у неё родился. Нашего маленького брата, Мирча, - сухо закончил он, замолчав. – но крестить его тогда ещё не успели. Воцарилась тишина, лишь изредка нарушаемая пением птиц и тихим журчанием воды. Каждый думал о своём. Неужели он даже не сможет помолиться за него? Тёплая светлая улыбка пропала с лица Мирчи, заменив собой горечь и печаль. Вот значит, как. Тяжело вздохнув, старший спросил: - Ты знаешь, как его звали, Влад? - Раду. То недолгое время, что он жил. Но почему ты спрашиваешь меня? – теперь он поднял глаза на брата, который едва слушал его, находясь где-то не здесь. – Ты заставил меня всё это вспомнить и рассказать тебе, теперь скажи, что с тобой происходит? - Я жив. Вот что происходит, Влад, - неопределённо ответил Мирча, и в вечерней своей молитве всё же вспомнил имя своего самого младшего брата.