La poesie est belle

И. Стравинский - Колыбельная Жар-птицы

- Нюся, ты только посмотри какая красота! - крикнула мне мама. - Мама, этот вид 2-Х летней давности не поменялся. Господи, мы снова в Италии, - сказала я. - В твоей Сицилии любимой, - добавила мама. - Той же компанией, - взгрустнув, ответила я. - Маруся очень ждала поездки с тобой, - засмеялась мама. Прекрасное место - Сицилия. Я не была здесь 2 года, многое произошло в моей жизни. Наступал финальный год учебы. Я бы могла пойти работать, но, узнав о поездке, я перенесла свою работу на более поздние сроки. Как и в прошлый раз, я приехала с мамой, с её подругой и племянницей подруги, которой всего 7 лет. На протяжении всей поездки от Москвы до Палермо, это маленькое дитя доставало меня как могла. Благо её номер был вдалеке от нас и вечерами я могла бы насладиться полностью итальянской атмосферой. Мы разобрали с мамой вещи, по очереди сходили в душ и готовились к вечерней прогулке. К нам постучались в дверь. Это была Маруся и Нина. - Пупсик! - закричала сразу Маруся. - Боже, Марусь, зачем так громко орать! - Нюсь, готовься к прекрасному отдыху, - сквозь смех сказала Нина. Я улыбнулась и пошла за сумкой. Положив телефон, я попыталась найти свои очки, но мама сказала, что они мне не понадобятся. Хорошо, только наверное зря я их не взяла. - Нюсь, смотри, вулкан Этна! А лава все течет и течет... Маруся потащила меня за руку, она так торопилась, не знамо куда. - О, Ань, смотри, твои эти, Il Volo! Через 3 дня концерт, а ты еще не психуешь. Ты билеты взяла хоть? - В душе мама, в душе психую. Взяла, чуть даже паспорт не забыла. - А это кто, тетя Катя? - вмешалась Маруся. - Это любимчики Ани, - начала мама, - мне кажется, что за год после Евровидения я сошла с ума от этих итальянцев. Может после того, как увидит, успокоится. Хотя сами они ничего, к примеру средненький, хорош чертеныш. - Иньяцио, мама, он - сицилиец. - Я же говорю у меня глаз-алмаз. Посмеявшись на славу, я осматривала привычные пейзажи, все осталось так как было. Боже, моя Италия, моя любимая Италия, я тебя так люблю. Даже не из-за Il Volo, а просто потому, что здесь хорошо. Я люблю Италию с первого его посещения - с 2011 года. Как же ж хорошо. За исключением Маруси, которая спустя 15 минут уже ныла о том, что хочет есть. - Ты ведь знаешь, что рядом нет никаких ресторанов нормальных. Они чуть дальше - Тогда поехали в Таормину! Вон автобус едет! Ехать здесь не далеко. - Через 3 дня поедем, Марусь, - вмешалась Нина, - пусть уже Нюся отдохнет, она так устала за этот день. Я кивнула Нине в знак благодарности. Я уже думала, что просто не выдержу и наору на Марусю. Я люблю детей, но таких капризных детей я терпеть не могла. Всем кажется, что я очень жесткий человек, но в душе я очень ранимая и мягкая. Я всегда отплачиваю добром людям, которые нуждаются в этом. Через 5 минут мы уже сидели в милом, крошечном ресторане, где постоянно находился сам хозяин ресторана. Он видимо узнал нас. Конечно, блюдо "паста кон олио" забыть нельзя. - Добрый вечер, Сеньориты и Сеньорины. Вас давно не было! Дайте-ка вспомню, маленькой - пасту с оливковым маслом. И все. Я усмехнулась, а Маруся сидела уже надувшись. Её родители приказали ей есть, только такую пасту, мидии, овощи и фрукты. На зло маленькой я взяла карбонару. Господи, как же все это вкусно. Вид из ресторана был как раз на прекрасную вечернюю Таормину, которая находилась в горах, светило тысяча огней. Невероятное зрелище и красота. Я уже мысленно представляла как буду сидеть на концерте Il Volo, буду слушать их невероятные голоса. Отужинав в этом тихом ресторане, мы еле-еле встали из-за стола и направились в сторону отеля. - Нюся! Ты только посмотри, как красива Этна! - начала Маруся. Мне было так хорошо, что я улыбалась, я смотрела на Марусю и понимала, что безумно ее люблю, но когда она не капризничает. - Эх, Маруся, - начала я, - вся красота бывает обманчива. Поймешь это еще совсем не скоро... Дойдя до своего номера, я уже мысленно представляла, что буду делать до сна: слушать Il Volo, классику и читать книгу про балерину Лидию Лопокову, которую мне подарили, когда я была в Париже и брала Ремарка с собой. Я очень любила балет, но из-за травмы спины, мне пришлось распрощаться с балетным будущим, я знала многое, но не могла танцевать, многое из практики я пропустила. Я выбрала совершенно не культурную профессию - стану экономистом-международником. Мама радовалась, что именно эта профессия, ей казалось, что мой мозг должен функционировать только ради математики. Но я ощущала внутри себя, что я очень творческий человек. Любая музыка, для меня была как антибиотик. Усевшись на балконе, я вытянула свои ноги, достала свою яблочную продукцию и книжку. В голове прокручивалось мелодии Дягилевских балетных сезонов. В наушниках после Il Volo зазвучала мелодия "Жар-птицы", темп прочтения книги стал быстрее. Я чувствовала, что танцую, пальцы ног сами просились на носочки. Увы, я не могу встать на пуанты. Боль в спине была превыше всех моих мечт. Хотя успокаивало одно, по росту я уже не подходила. Я была достаточно высокой для балерины - 170, я сама не знаю как Волочкову взяли, но всё же. Благодаря балету я была очень худенькой и длинноногой. Гибкость рук у меня еще осталось. - Нюся, - сказала мама, открыв дверь балкона и вытащив один наушник, - спать пора. Пойдем. Я завершила прочтение книги на том моменте, когда Лопокова познакомилась с Кейнсом. "Она казалась мне идеальной во всех отношениях. Один из ее новых шармов является наиболее запоминающееся и разумное использование английских слов".